Холархия

2022-08-31 16:20:16 «И, когда мне показалось, что я уже завязал, они снова меня туда затащили»

Не так давно на ютубе заблокировали весьма популярный канал Гоблина Пучкова — пожалуй, самый авторитетный и обаятельный рупор современной сталинофилии. Под обёрткой комментирования популярной культуры многие годы велась гордая пропагандистская работа по возвеличиванию коммунистической идеологии. Что важно, после блокировки авторы канала получили поддержку, сравнимую с аналогичной поддержкой набившего оскомину Соловьёва. То есть поддержали даже высокие кабинеты.

Эх, не зря говорят, что Ленина вынесут из Мавзолея, как только закончится советская власть. Как известно, упомянутый Гоблин прославился не только «смешными» переводами, но и серией «правильных» переводов, где более-менее достоверно перекладывал особенности американского кино на русский (в том числе матерный) язык. Запоминающийся голос, самоирония и достойная работа с материалом накрепко вписали его в русское мем-пространство: даже если вы не слышали про Дмитрия Пучкова, скорее всего, вы смотрели культовые фильмы Гая Ричи и сериал «Клан Сопрано» в его озвучке.

Есть интересная параллель: вы, вероятно, не знаете украинского ультранационалиста Владимира Завгороднего, но большая часть современной русской стендап-сцены (по собственным признаниям стендаперов) выросла из его перевода и озвучки спешла Эдди Мёрфи «Raw», около десяти лет назад завирусившегося ВКонтакте.

Но вернёмся к Гоблину. Что интересно, этот самый Гоблин Пучков считает высшим достижением мирового кинематографа фильмы Мартина Скорсезе «Казино» и «Славные парни». Фильмы, безусловно, великолепные, но их выбор в качестве лучших произведений такого вида искусства вообще (а Гоблин, в том числе, кинокритик со стажем) симптоматичен. Да и в целом, самые известные и ценимые его работы — это озвучка фильмов об организованной преступности и о бандитах вообще.

Интерес к теме вполне выводится из милицейского прошлого Пучкова, и на этом легко успокоиться. Да и фильмы ведь правда великие. Однако, не зря, как мне кажется, этим же людям так легко удаётся симпатизировать Иосифу Сталину. Ведь такая история! Буквально, «пацан к успеху шёл», «сколько себя помню, всегда мечтал быть гангстером» (то есть членом банды, то есть бандитом). Заваливший выпускные экзамены семинарский парень из низов прорвался к верхушке «семьи», построившей империю на руинах разрушенного порядка, прошёл по головам — от выбивания денег (раскулачивание) и торговли краденым (распродажа Эрмитажа) до «внутрисемейных» разборок и присвоения власти в бандформировании — заслужил УВАЖЕНИЕ.

В целом, слишком уж похожа история сталинской России на историю киношной гангстерской империи. От способов запугивания (например, Королёв) до способов ублажения (Горький), от системы доносов до сакральности членства, от нетерпимости к критике до показной религиозности при необходимости. Тема такая обширная и благодатная, что вы легко продолжите список. И Ленин в этой картине становится будто бы доном Корлеоне со своими консильери, а Сталин — дерзким и опасным главным героем, ворочающим делами. Пускай нечисто, пускай жестоко, но зато так понятно, это ведь наш Тони Сопрано, толстый и обаятельный, с трубкой в зубах, свой в доску.

Истории про «добиться своего, несмотря ни на что», конечно, будоражат кровь. Но, увлекаясь ими, мы не только забываем о десятках и сотнях жертв каждого отдельного гангстера и расчеловечиваем «лоха». Мы выруливаем на дорогу, неизбежно приводящую к совершенно неромантичному самоуничтожению, которым заканчивается каждое «Казино» и каждые «Славные парни». Пускай же Скорсезе успокоит таким знанием сталинистов, которые убедятся, что развал советской гангста-империи был естественным следствием выбранного этой империей стиля жизни.

Учуявший тупое говно тупого говна @bitnevpoet — для Холархии.

Подписаться | Написать нам | Стать патроном Открыть/Комментировать

2022-08-28 16:01:02 Шатуны в мирах Егора Летова — часть четвёртая

Выходом из этого порочного круга оказывается лишь сама Вселенская Большая Любовь. Несмотря на то, что выход из замкнутого круга якобы найден, пути к нему являются вариативными: «вскрытие телесного родного дорогого себя», «далеко за горизонт на смертельной истребительной дороге всё на север», «внутри зеркально-новогоднего фонарика». Первые два пути — это пути истребления, самоистребления. Пути, столь близкие мамлеевским метафизикам, которые готовы в своих исканиях души, бессмертия и божественности истреблять не только других, но и себя.

Вселенская Большая Любовь — суть то, что даётся в награду за пройденный путь самоискоренения, самокопания, дикий и лихорадочный поход, в котором нельзя разобрать, кто кого преследует и кто от кого бежит.

Третий путь, путь «копилки», скрыт в образе «зеркально-новогоднего фонарика» — образе праздничном и искажённом, как отражение на неровной зеркальной поверхности. Этот образ можно интерпретировать, как иронический, что в итоге обесценивает центральный троп текста.

Как и в романе Мамлеева, образ любви в стихотворении Летова окончательно дезавуируется. Определения, которые даются образу, понимаются иронически: «бездонная копилка» — в ней невозможно что-либо накопить, поэтому в конце она «голодная», поглощающая; «секретная калитка» — за ней также скрывается пустота.

А в конце — волшебная игрушка, явно соотносящаяся с зеркально-новогодним фонариком, искажающим отражение мира и тех, кто смотрит в него. Вселенская Большая Любовь у Летова превращается в чёрную дыру, и к ней движется мир.

Энигматический @shizashiz — для Холархии.

Подписаться | Написать нам | Стать патроном Открыть/Комментировать

2022-08-25 14:14:03 Шатуны в мирах Егора Летова — часть третья

«А вдруг всё то, что ищем / прямо где-то здесь смеётся / например — внутри зеркально-новогоднего фонарика». Мотив зеркального отражения появляется в последней сцене с Извицким: «Вдруг Извицкий ринулся навстречу себе, в бездну; лицо его припало к своему отражению, а тело изогнулось». Именно эта сцена и заставляет Фёдора отказаться от убийства первого «метафизика»: «Но убить человека, который так любит себя. Сверхродного». Это же самообожание остановит Фёдора и в случае с Падовым, Анной и Реминым. Но зеркальная перверсия Извицкого будет кульминацией любви к своему «Я» в романе. Этот же образ завершает основной текст стихотворения.

В то же время нельзя сводить текст Летова лишь к интертекстуальности. При вписывании действия произведения в мамлеевские координаты задаётся конкретный образ чтения и слушания. В стихотворении развивается актуальная для Летова милитарная тема, при этом в контексте произведения она трактуется однозначно негативно. Кажется однозначным первый образ стихотворения — «Небо пустого цвета»: после «Войны и мира» Л. Н. Толстого небо становится, пожалуй, главным героем военных сцен в русской литературе. «Пустой цвет» у Летова — глубокий пессимистический образ, вбирающий в себя бессмысленность, безнадёжность продолжения боя. В то же время — это полное опустошение, экзистенциальная дыра, оставленная метафизической битвой, постоянно ведущейся в этом мире.

Все различия в художественном мире Летова стираются: рядом мёртвые и живые, толпа — единая масса, так же, как и в системе персонажей романа «Шатуны». Связь с романом усложняет образы стихотворения, к собственно милитаристской трактовке образов добавляется метафизическая, вполне характерная для Летова. Исход, описываемый Летовым — не только побег, но общечеловеческое шествие, потерявшее смысл поисков.

«Зашить ледяную рану и впредь давиться леденцом / шагать тяжело, упрямо или катиться колесом / заглядывать в чужие окна, пытать счастливые дома / а вдруг всё то, что ищем / прямо где-то здесь смеётся / например — внутри зеркально-новогоднего фонарика». Третья строфа подтверждает безрезультатность поисков: вместо победы, бессмертия, похода — леденец. Вот результат всех общечеловеческих усилий.

Зашитые раны возвращают к той пустоте, с которой всё начинается, замыкают круг: «Заглядывать в чужие окна, пытать счастливые дома». Поиски себя, борьба за победу завершены единственно возможным ощущением того, что счастлив кто-то другой, и кольцевая композиция опять катится в сторону дикого и лихорадочного похода с целью владеть этим счастьем. Эти поиски, так же, как в романе Мамлеева, оказываются бессмысленными.

Продолжение следует.

Отражающий холодную пустоту @shizashiz — для Холархии.

Подписаться | Написать нам | Стать патроном Открыть/Комментировать

2022-08-19 18:20:24 Шатуны в мирах Егора Летова — часть вторая

Следующие строчки также дают возможность установить связь между двумя текстами. Время в тексте Летова движется по годовому циклу — от лета к зиме. «Исход из слепого лета и вслед погоня наугад». Исход-побег в романе может быть соотнесён главным образом с «побегом» «слепой» девочки Милы и старика Михея.

Слепота Милы была мнимой и связывалась прежде всего с домом Сонновых-Фомичёвых — оттуда Мила и скопец Михей бежали в конце лета, на протяжении которого происходит действие романа. Сюжет Летова в произведениях 2000-х годов — это сюжет бытия, словно бы главным героем Летова становится сам мир, а не лирический герой. Может быть, поэтому поэзии этого периода свойственно «лирическое мы», а не «я».

Движение мироздания — движение по дороге на север, к смерти и забвению. Там сливаются «колокольный лепет» и «забытые войска» — два образа, важные для систем координат Мамлеева и Летова. В романе Мамлеева церковь — единственное, что делает пространство романа не-пустым. В то же время этот образ крайне редко встречается в поэзии Летова — а вот милитаристская образность очень важна для летовских текстов вообще. В пространстве «Вселенской большой любви» в едином строю находятся живые и мёртвые, что тоже может быть интерпретировано, как аллюзия на роман Мамлеева. Там стремящиеся к бессмертию метафизики кажутся приехавшему в Москву Фёдору уже мёртвыми.

«Заглядывать в чужие окна, пытать счастливые дома». Подобную сцену мы видим и в финале романа: приехавший с желанием расправиться с метафизиками Фёдор будто бы замирает, наблюдая и вглядываясь в их жизнь. Сначала он «прощает» упивающегося актом самоудовлетворения Извицкого, потом откладывает убийство жаждущих вечности и бессмертия «метафизиков». Сюжет Фёдора, так же, как и сюжет массового героя Летова, останавливается на этой картине бессмысленного вглядывания в «другого».

«А вдруг всё то, что ищем / обретается при вскрытии / телесного родного дорогого себя». Итак, более очевидное: герои Мамлеева заняты болезненным изучением своего «Я». Они проповедуют «метафизическую любовь», обращающуюся в итоге лишь физиологическим самоудовлетворением. Каждый из «метафизиков» ищет вечность, веру и смысл жизни в самом себе.

Вселенская Большая Любовь скрывается не в религиозном экстазе, а в глубинах собственного материального тела. На физиологичность понятия указывает образ вскрытия. Именно так понимают душу и любовь герои Мамлеева: Фёдор убивает, чтобы обнаружить душу человека, которая, как ему кажется, прячется от убийцы, насмехаясь над ним. «Прижав парня к дереву, Федор пошуровал у него в животе ножом, как будто хотел найти и убить там ещё что-то, живое, но неизвестное».

Фёдор завидует Петеньке, который, поедая сам себя, ухватывает и свою метафизическую сущность — душу. Садистики связывают идею бессмертия с убийствами живых существ, бабка Мавка пьёт кровь убитых кошек, чтобы поддерживать свои жизненные силы. Наконец, один из главных «метафизиков» Извицкий в экстазе самоудовлетворения, пытаясь найти своё Я, хочет увидеть, что скрывается внутри его тела.

«Далеко за горизонтом на смертельной истребительной дороге всё на север». Вселенская Большая Любовь связана с образами смерти. Север — это сторона мёртвых, куда тянутся все герои романа. Мамлеев описывает культ, к которому причастен каждый, независимо от того, относит он себя к «метафизикам» или нет. Фёдор молится своим жертвам, прося у них помощи, Клавушка устраивает пир на трупе Петеньки, Андрей Никитич, размышляя над загробной жизнью, превращается в куро-трупа. Множество примеров указывают на то, что смысл жизни и поиски героев романа связаны с «дорогой на Север». Поиск высшего смысла для них сплетён с убийством, отнятием жизни. Вселенская Большая Любовь скрыта у Летова «далеко за горизонтом на смертельной истребительной дороге всё на север».

Продолжение следует.

Декодирующий мёртвые пространства @shizashiz — для Холархии.

Подписаться | Написать нам | Стать патроном Открыть/Комментировать

2022-08-15 16:45:17 Шатуны в мирах Егора Летова — часть первая

Что связывает песню Гражданской Обороны «Вселенская большая любовь» и роман Юрия Мамлеева «Шатуны»? На первый взгляд — немногое, но...

Читал ли Егор Летов «Шатунов»? Учитывая истории о том, как Летов, набирая кипы книг, убегал в коридоры межстрочья, вероятность знакомства с прозой Мамлеева высока. Верно и то, что в кругу Дугин-Лимонов-Курехин Юрий Мамлеев был высоко почитаем. «Кругом — необъятная, распухшая реальность Юрия Мамлеева», — сказал Летов в одном из своих интервью. Да и для летовской поэзии характерно пропускание прочитанного через песни: ОБЭРИУты, Маркес, Кундера, Ги Дебор и прочие видны там явно.

Стихотворение «Вселенская большая любовь» весьма отличается от многих летовских творений, но соответствует заданной в заглавной песне альбома «Долгая счастливая жизнь» схеме: центральный образ как бы вымещает весь негатив из содержания, мгновенность изменения («вдруг») — «маятник, качнувшийся в правильную сторону». И, на первый взгляд, он уносит от «неба пустого цвета», «пожирающего листопада», «дикого и лихорадочного похода», «оскаленной цепи», «ледяной раны» к самому главному — Вселенской большой любви, которая наполняет мир. Но Вселенская большая любовь — это еще и секретная калитка, копилка (сначала бездонная, а затем — голодная), волшебная игрушка в пустоте. И вот она уже не вытесняет пустоту, но даже погружает в неё. Такая амбивалентность характерна для поэзии Летова, но в данном случае можно предположить, что дело не только в оксюморонах поэтического мышления. Мне кажется, что именно связь с романом Ю. Мамлеева «Шатуны» придаёт тексту целостность содержания.

Чтобы не погружаться в сюжет романа целиком, стоит для начала узнать о его центральном персонаже: подмосковном жителе Фёдоре Соннове, который пытается найти душу человека, разрушая её телесную оболочку. Он встречает на своём пути московских метафизиков, проповедующих новую религию «Я», которая должна дать новую веру и желаемое бессмертие. Здесь важно то, что многие образы и мотивы, встречающиеся в романе Мамлеева, встречаются и у Летова.

«Небо пустого цвета». С первой же строчки «Вселенская большая любовь» проявляет тяготение к образной системе «Шатунов». Пустота — один из главных образов романа. Начинаясь с «пустых» вагонов, пустота растекается по всему пространству романа: герои «глядят перед собой в пустоту», пустота сгущается, пространство становится пустым. Толпа, кишащая вокруг героев, тоже превращается в пустое место: «...удар был сильный и парень свалился в канаву, сделано это было с таким внутренним безразличием, точно Соннов ткнул пустоту». Пустоту хотят узреть, она скрывает нечто очень важное — например, отлетевшую душу убиенного Фёдором. «И стало казаться мне, что он в пустоте вокруг покойника витает... А иногда просто ничего не казалось. Но смотреть я стал на покойников этих всегда, словно в пустоту хотел доглядеться», «на глазах видать как человек в пустоту уходит». Люди в мире Мамлеева стремительно опустошаются от пустых поисков своего пустого бытия.

«Пустое небо» у Летова — скорее образ, завершающий перспективу экспансии пустоты романа Мамлеева. Если небо в романе может рассматриваться, как нечто, противостоящее пустоте мира метафизиков, то Летов лишает свой поэтический мир этого начала.

«Нас пожирает листопад». Мотив «поглощения, пожирания» — один из важнейших в романе Мамлеева, и выражен он в Петеньке, который «отличался тем, что разводил на своём тощем, извилистом теле различные колонии грибков, лишаев и прыщей, а потом соскабливал их — и ел. Даже варил суп из них. И питался таким образом больше за счёт себя». У Егора Летова пожирание оказывается также одним из важнейших образов, указывающих на враждебность мира. В романе Мамлеева есть и пожирающий-умертвляющий листопад: Алёша, один из оппонентов «садистиков», противопоставляет веру в Бога «листопаду смертей». Эти два образа оказываются если не синонимичными, то очень близкими по значению.

Продолжение следует.

Препарирующий мамлеевскую метафизику @shizashiz — для Холархии.

Подписаться | Написать нам | Стать патроном Открыть/Комментировать

2022-08-12 18:18:01 Кроличья нора сторителлинга. Часть пятая — мутуализм

Эта часть цикла должна была начинаться иначе, но тут появились сразу два важнейших текста, которые затрагивают истоки того, о чем я говорю — «Культурная деоккупация будущего» и его дополнение о развитии русской культуры внутри страны. Потому не буду повторяться — в них многое сказано лучше, чем это могло бы получиться у меня. Просто дополню.

Ключевым тезисом культурного развития, на мой взгляд, является как раз отсутствие монополии. Это должна быть устойчивая структура, которая не зависит от Минкульта или иной надзорной организации, соединяющей все ниточки общим узлом. Бегство в зону комфорта, бюрократия, личные интересы — ну вы и сами понимаете. Потому «множество единых окон» и холоны, производящие культуру. На последних как раз остановимся подробнее.

Недавно мне на глаза попался текст, который сильно повлиял на мое визуальное представление о самостоятельной творческой единице. Это удобный, и, главное — автономный концепт работоспособного объединения. Попробуем его примерить.

Нам нужны люди, которые будут знать, что говорить, как именно это сказать и на какие деньги это сделать. Философы, креаторы и предприниматели. Простой принцип — каждый занят своим делом. Художник не должен страдать от творческих кризисов, работая на заказ. Не должен он думать и о том, где взять деньги, как написать отчет об их использовании. Он даже не должен качать софт-скиллы, если является по своей природе дремучим интровертом — возможно, именно это качество делает его художником.

Вот эта связка «философы-дельцы-творцы» уже становится вполне рабочей и автономной, но нам надо больше. Она нужна нам не на уровне конкретной команды, а как лайфстайл на уровне индустрий, и здесь есть две проблемы. Любая отрасль является закрытой тусовкой в силу личных интересов и профессиональной конкуренции. В особенности это относится к индустрии развлечений — творцам. Теперь в каждой из отраслей есть свои эскаписты. Это не значит, что западники саботируют патриотические процессы, просто люди предпочитают держаться подальше от бюрократии и отчетности — это уже в первую очередь относится к дельцам.

Возможно, чтобы побороть эти проблемы, нам как раз таки и нужно совершить сдвиг, превратив статичный треугольник в дискомфортный. Прикинем, кто есть кто в этой аналогии.

Философы. Интеллигенция, которая вполне довольна компанией себе подобных и изучает мир как бы свысока, стараясь лишний раз не спускаться к бренной повседневности.

Творцы. Пролетариат, который имеет возможность к существованию, покуда выполняет чужие заказы, пускай и отвратные для этих тонких натур.

Дельцы. Дети нуворишей, которым за пределами своего круга нет никакого дела до происходящего в мире.

Такая вот статика и зона комфорта. Что может сделать этот треугольник дискомфортным? В каком-то смысле его таковым делает сам факт СВО, являясь своеобразным кнутом. Но что может стать пряником дискомфорта? Стремление стать больше, чем ты есть сейчас. Выйти за знакомые рамки и примерить чужое амплуа. Такой сдвиг может происходить на уровне самовосприятия, оставляя ключевую функцию на месте.

Философам почувствовать себя пролетариатом. Взамен получить возможность практического применения своих трудов. Делать идейную красоту.

Творцам примерить роль детей нуворишей. Да, художник не обязан быть голодным. Он может делать красоту руками быстро и профессионально.

Дельцам дать возможность прикоснуться к высокому. Почувствовать вселенскую значимость своего дела, а не эти ваши бесконечные kpi, которые и так останутся в рамках административной функции.

Что это означает на практике? Возникновение межотраслевого коммьюнити, где каждая ветвь является одновременно и учителем, и учеником для других. С наработанными методами взаимодействия, с выработанными в процессе «tone of workable voice» и общим корпоративным лексиконом, а также с учетом чужих, ранее не понятных проблем и специфик.

Это образование новой крауд-индустрии, ядра той мягкой силы, которую все ждут. О практических шагах поговорим далее.

Смещающий точку сборки @logosetferrum — для Холархии. Открыть/Комментировать

2022-08-09 16:36:01 Страх и ненависть в блокчейне. Часть шестая — технологии

А точнее, вот эти ваши DAO, NFT, смарт-контракты. Я хотел разбить их по пунктам, но постараюсь пройтись кратко по всему и вся.

DAO — это уже севшая в лужу концепция. Не знаете, да? Советую почитать эту и эту статьи. TL;DR: первая статья о том, как продумывали большой размер блока в сети биткоина. Все, кто хотели оставить его таким, как есть (а их было большинство) — ПРОСТО ПОДВЕРГЛИСЬ БАНУ НА РЕДДИТЕ! Тут должно быть пять смайликов клоуна. Вторая статья — о том, как сел в лужу DAO от Эфира. Надо было срочно провести хардфорк (то есть осуществить кардинальные изменения в новой версии проекта), чтобы спасти кэш больших дядечек. Из-за этого и появился ETH Classic.

То есть DAO в принципе не стоит ничего. Потому что в любой момент, если что-то пойдет не так, фаундеры скажут: «А, ну у нас другой взгляд. Хардфоркайте ветку и катитесь к чертям».

А что, у нас блокчейн. Тут такие правила. NFT сейчас вообще выглядит, как отмыв кучи бабла при помощи технологий. Криптокотики в свое время положили сеть, криптопанки (NFT-коллекция на Эфире) сейчас стоят невероятных денег.

И все бы ничего, но те, кто на этом обогатился — и так богатые люди. Посмотрите на топовые кошельки в криптопанках, а также обратите внимание на историю их транзакций.

Вы всерьез верите в то, что случайный Ванька или Джон обогатится на таком? Не смешите. На криптовалюте — да. Но не на NFT. Потому что NFT — суть то же самое, что покупка дорогих картин. Такое себе могут позволить лишь очень богатые люди, для понтов. И так будет всегда.

Оформить в NFT госнаграды — вполне реально. Хотя бы на уровне ограниченного количества «чинов» из условной Табели о рангах. Однако вы уверены, что вы этого хотите? Ведь на госнаграде не написано, кому она принадлежит, а потому ее вполне реально и продать на стороне. И продать без записи в блокчейне — за наличку или за «пополнение баланса USDT на вашей любииииииииииимой бирже». Скажем, чин «третьего класса» перекочевывает от его непосредственного получателя к какому-нибудь махинатору. Все, махинатор может предъявлять этот чин и получать с него любые льготы и привилегии. Никто не выявит изначального получателя — какой невероятный простор для коррупционных схем.

Про Метаверс, исходя из предыдущего пункта, даже и говорить не хочется. Тоже самое, что и VR. Бесперспективняк. А вот смарт-контракты — это действительно будущее. И разработано, оно, что удивительно, не какими-то фриковатыми криптанами, а самыми настоящими учеными с PhD. Поэтому и работает.

Продолжение следует.

Развенчивающий мифы @hryhrykek — для Холархии.

Подписаться | Написать нам | Стать патроном Открыть/Комментировать

2022-08-06 20:20:34 Страх и ненависть в блокчейне. Часть пятая — о скаме

Блокчейн питает собой триллионный рынок скама. Почти все выходящие ныне блокчейн-проекты — скам. Скам не в том смысле, что создатели хотят относительно честно осуществлять отъем средств у населения, а в том смысле, что эти проекты нужны только для отъема денег у богатеньких инвесторов.

Ethereum в свое время был невероятно прорывным блокчейном. Он сделал возможным смарт-контракты (описанные, правда, еще Ником Сабом лет так за десять до этого), невзаимозаменяемые токены и многое другое. Но в этом проекте ничего не осталось, и он, грубо говоря, скамнулся. На данный момент все ключевые фигуры Ethereum работают над своими собственными, куда более прорывными решениями.

Знаете, почему это так важно? Ну, представьте современную армию без ВВС и ВМФ. Остается только пехота. Отважная. Но совершенно неэффективная в наших условиях. Примерно такое же опустошение произошло и в данном кейсе.

Гэвин Вуд, один из троих соучредителей Эфира, создал Polkadot — едва ли не самый крутой с технической точки зрения блокчейн-проект. Чарльз Хоскинсон, второй соучредитель, создал Cardano. Я могу сказать о блокчейне Cardano почти то же, что и о Polkadot. Он принципиально другой в плане устройства, но, как и Полька — это потенциально топ-один проект на годы вперед.

Осталось только наше медийное лицо. Виталик Бутерин. Который все никак не может уже два года допилить новый алгоритм консенсуса, из-за чего те самые любимые NFT получают +200 долларов к комиссии, потому что «эфир» скамится.

А теперь скажите, вот те самые «американские аристократы» Уинклвоссы, они действительно хотят создать «метаверс», потому что их якобы кинул Цукерберг? Или им просто по кайфу навешать инвесторам лапши на уши, запилить «кое-как работающую версию» и озолотиться на уровне Марка-рептилоида? Ведь если бы они так хотели первого, они обратились бы к, как ни удивительно, Polkadot — там выдают Web3-гранты, которые могут получить прорывные в потенциальном Web3 проекты.

Но нет — на деле это все один огромный скам. Громкие фамилии, «прорывные технологии метавселенных» — только лапша на уши еще более богатым дядям, чтобы те дали денег. Мы ведь забываем, что весь этот список «богатейших персон всего мира» состоит из людей, у которых фактических денег и нет. Их капитал — акции, доли владения в компаниях. Наличман-то хранится у действительно интересных и никому не известных кадров, которые как раз дают «лавэху» на все это якобы перспективное будущее.

То-то Цукерберг из-за постоянных посадок в лужу (на клиент-серверной-то архитектуре!) сменил название холдинга на Meta. Видимо, богатые дядечки уже совсем не хотят инвестировать в Facebook, и Рептилоид имеет шансы выпасть из топ-10 богачей. Эх, в какой стране приходится работать! Нудаладно, я думаю, моя идея тут более чем ясна.

Продолжение следует.

Плывущий в скам-болоте @hryhrykek — для Холархии.

Подписаться | Написать нам | Стать патроном Открыть/Комментировать

2022-08-04 15:05:27 Кроличья нора сторителлинга. Часть четвертая — бутылочное горлышко

В утверждении «можно снять сериал, чтобы продать товар» есть доля футурологии, так как пока что такой сериал снять нельзя. Этот момент только назревает, и, отходя от темы, скажу, что главный вопрос — насколько мы окажемся к нему готовы. А потому обозначим две ключевых проблемы, способные побудить предпринимателя оборвать разговор в самом начале.

Возврат инвестиций

Многие бизнесы, особенно те, что в России, и те, что поменьше, мыслят категориями быстрого инвестирования. Вложил рубль — самое позднее через квартал вынул два, три, десять. Этой логике подчинено почти всё движение средств и людей внутри структуры, и большинство решений принимается на основе цифр с лучшим соотношением прибыли на единицу времени. Остальные возможности — не в фокусе.

По иной модели работают отрасли, где краткосрочного горизонта не существует — венчурный бизнес и индустрия развлечений. Есть два ключевых аспекта, не позволяющие им оперировать понятием ROI в том смысле, в котором его используют все остальные. Во-первых, и стартапы, и киносъемка — предприятия, реализация которых измеряется скорее в годах. Во-вторых, что еще более важно, прибыли может не быть вообще. Молодые предприниматели год пилили ультрамодное приложение под айфон, а оно оказалось никому не нужно. Гигантская толпа людей снимала многомиллионный фильм, а кассовый сбор по итогу составил пару сотен тысяч.

Чтобы не остаться у разбитого корыта после оглушительного провала, в обеих индустриях принято уравновешивать проект другим проектом. У стартапов это разные венчурные фонды, а в развлечениях есть некоторое количество мэйджоров, которые снимают одновременно ряд фильмов, распределяя их по мелким студиям. Идея в обоих случаях одинаковая — из условных десяти проектов стреляет один, покрывая убытки остальных.

Отрасль бизнеса также может иметь значение в вопросе сторителлинга. От продажи товаров народного потребления до монетизации художественного контента — плюс-минус один шаг. Снял удачный фильм — торгуй принтами персонажей, и это ещё скромный кейс. Но у остальных цепочка таких шагов может быть куда длиннее. Пойди, монетизируй сериал, если торгуешь гофрированными трубами в b2b. Гарантий и так нет, но здесь каждая компания должна будет выстроить собственный выход на регулярные доходы.

Чтоб бизнес начал массово перестраиваться на новые рельсы, необходимы звонкие истории успеха и прозрачный чеклист ключевых действий. И даже тогда риски провала не исчезают и не становятся меньше.

Репутация

Бренды привыкли общаться с клиентами через собственные страницы в соцсетях или отрабатывать негатив в комментариях пользовательских постов. Всё это, тем не менее, происходит на поле бренда — конфликт крутится вокруг товара, в котором производитель или дистрибьютор, как ни крути, является ведущим экспертом. Плюс скрипты таких диалогов давно выстроены, и нужно быть совсем уж тугодумом, чтобы запороть штатную в общем-то ситуацию. Это выяснение отношений со своей ЦА, которая имеет сформированный профиль, наработанный «tone of voice», деление на когорты и страты — словом, давно понятно, как с ней работать.

Когда же конфликт происходит вокруг абстрактных материй, не связанных с товарной матрицей, а предъявляют за них какие-то непонятные люди, которые и с брендом-то никогда не соприкасались, это может стать проблемой. Коммуникация «бренд — потребитель» должна выйти на более высокий уровень, когда компания умеет говорить на абсолютно любые темы и сохраняет лицо даже перед атакой интернет-легиона. В условиях существующей культуры отмены — это важно вдвойне. В условиях внешнего политического противостояния — втройне. Прогулка по минному полю в чистом виде.

Редкому бизнесу удастся в одиночку справиться с этими двумя проблемами, если он решит вступить в игру. Ему потребуется учитель и ментор, способный провести компанию по непознанной дороге приключений к финальному сокровищу. Таким учителем может стать пересобранное профсообщество. О нём и поговорим в следующей части.

Ультимативный @logosetferrum — для Холархии. Открыть/Комментировать

2022-08-02 19:03:02 О несуществующем всаднике — часть вторая

Неожиданные повороты судьбы продолжают вести нашего героя, и в 1895 году он отправляется в Нью-Йорк, где начинает работать над делом всей своей жизни — Еврейской энциклопедией. Между прочим, именно эта книга пользуется большой популярностью у евреев США, которые считают её главным творением современности.

Надо понимать: если книга издавалась по большей части под редактурой данного человека, то достаточно очевидно, что его взгляды достаточно сильно определяли её общее направление. Воззрения Зингера являлись достаточно своеобразными для того времени, он был крайне либеральным человеком, считал религию не слишком важным делом и старался найти компромисс между христианами и иудеями, что даже сейчас вызовет достаточно яростные споры среди сторонников иудаизма.

Так в чём суть всей этой достаточно сложной запутанной истории? При чём тут вообще первый всадник и его именование Чумой? К концу XIX века Европа наблюдала, как в США переселяется огромное количество европейских эмигрантов — все они в итоге успешно ассимилировались в качестве американцев. США в то время были крайне пуританской страной, остро воспринимающей любые религиозные вопросы. В результате в американский религиозный дискурс вливались и новоприбывшие эмигранты, в особенности — их дети, которые становились своего рода религиозными фанатиками.

Задачей Зингера, таким образом, становилась трансформация пуританского общества США в секулярное, подобное европейскому. Сделать это можно было лучшим из возможных способов — обратив актуальный религиозный символ так, чтобы он давил «на больное» в политической повестке. Во время написания Еврейской энциклопедии как раз случилась история Тифозной Мэри — белая кухарка заражала людей тифом, а англосаксонским элитам приходилось скрывать этот и ряд подобных фактов от общественности. Всадник на белом коне, заражающий людей чумой — не лучший ли способ поставить пуритан в такое положение, что они сами начнут заметать собственные религиозные символы под ковёр? Здесь возникает и забавная перекличка с лозунгами современных американских левых, что белые и белизна — это болезнь, от которой стоит избавиться.

Но эта теория несколько спекулятивна. Белый всадник чумы мог быть и определённой дискурсивной местью за то, что континентальным элитам не давали закрепиться в американском обществе. В США в те годы прибывало достаточно много европейских иммигрантов, в особенности — евреи из Германии, России, Франции, Италии. Англосаксы относились к ним с некоторым пренебрежением, не впуская прибывших нуворишей в когорту правящего класса. Всадник Чума — своеобразная бомба замедленного действия, издёвка, положенная на рельсы религиозного толкования. Белые, пришедшие забрать у элит их положение и распространяющиеся со скоростью чумы, белые, занимающие важные посты и превращающие пуританство в пародию — чем не порождённая обидой аллюзия?

В фильме, созвучном нашей теме, значительная часть внутрисемейных проблем определяется отношением главы семьи к своим сыновьям. Сам глава семьи не оделяет благосклонностью всех одинаково, и это провоцирует внутренние раздоры — как их провоцируют и эпидемии, где общий плавильный котёл гибели людей служит лишь фоном дрязгам элит за самый высокий и неподвластный чуме трон. Да и общая канва фильма способствует такой трактовке: глава семьи — богатый аргентинский лендлорд из старого рода, Аргентина в те годы считалась «новыми США», словом, аллюзия достаточно явная.

P.S. Для любителей пущей конспирологии стоит сказать, что, если гуглить имя Isidore Singer, поисковик будет достаточно настойчиво предлагать другого человека, которого по удивительному совпадению зовут Isadore Singer.

Апокалиптический конспиролог @mormangi — для Холархии.

Подписаться | Написать нам | Стать патроном Открыть/Комментировать