2021-03-14 16:24:41
... Я встречал друзей друзей (два московских щегла в винтажных прикидах — болонья и твид), чтобы показать город, но они сказали, что им не нужен город, они и так видели его в кино, им нужны наркотики и побольше.
В Гарлеме проживала моя подруга Лиза. Лиза любила Гарлем, и это было взаимно. Лиза сказала — "ноу проблем".
Хасл Гарлема давно съехал ближе к Бронксу. Уже не было движений, о которых высокопарно пел Лимонов, прохаживаясь в белом костюме, изображая наркобарона. Райончик утратил лоск криминального дна. Словом, Гарлем был уже не тот, но щеглам я об этом не сказал. Они навещали Нью-Йорк только через Голливуд и были уверены, что американ брекфаст в гарлемских бистро подают с плотью загубленных белых.
Замечу, водил я, как в Рязани меня учил Ашот на ВАЗ2104. Так что на выезде из Бушвика я не глядя уложил пару мусорных баков, прихватил куст и, вырулив на хайвей, с радостью разогнал пожилую вишневую Акуру до 120 миль. Слева нависал дивный Манхэттен, справа — над Ист Ривер поднимался туман. Щеглы о чем-то тревожно щебетали.
— Может мы...ну, тут подождем?
А тот, что в желтом болонье все елозил и скрипел на кожаных сиденьях.
— На хайвее не положено, — говорю. — Гарлем близко, пацаны.
Бледные московские физиономии болтали без умолку о страхе. Ну и что? Ты пожираешь трафик, огни сливаются в дрожащие пятна на капотах и лобовых стеклах... Демонстративно сплёвываю в окно. Ветер возвращает слюни обратно мне в левое ухо. В такие моменты чувствуешь, что у тебя договор с миром, ты готов принять его оплеуху на скорости в 120 миль и сделать вид, что ничего не произошло. Это хорошо.
Проехали пару гарлемских блоков, на углах и пожарных лестницах терлись чуваки с бешеными глазами, и под хрипящее музло барыжили объедками армии США. Из окна 2 этажа торчала Лиза и махала рукой. Местные жители на площадке делали баскетбол, в сумерках сверкали их белые майки. Орали, грудью бились, рычали. И щеглы, понятное дело, в кресла вжались, выходить отказываются.
Лиза ожидала у подъезда. Позвольте, говорю, свести вас к клиентам...
БАМ! — трещит баскетбольное кольцо под тяжестью игрока, народ скандирует неистово, как будто тысячи глоток извергают триумфальный клич.
Лиза втянулась на заднее, глазами показала, что стафф у нее в бра и распорядилась — "доставайте".
"У меня жена", — отозвался первый, а второй губы сжал. В эту паузу размером в полсекунды уместился стыд полутора часов новой русской комедии.
— Господи, — закричала Лиза, — вы, блять, за сиську подержаться не можете!?
Тот, что в твиде, произвел неловкое движение, перебирая пальцами по вороту розового платья, к загорелым ключицам. Лиза громко вздохнула и кивнула в сторону баскетбола.
— Ну шевелись, бля... или вместо тебя это сделают те ребята... и они подержаться не только за мои сиськи, но и за ваши жопы. ЛЕРОЙ!
— Блять! — Взвизгнули оба. — Нет! Тише! Не надо Лероя!
Лизу было не остановить: — Уже весь Гарлем подержал мою грудь, а ты не можешь? Соберись, сопля!
В ней говорил ее отец — офицер запаса каких-нибудь печатных войск, который не бывал дома и драл за косы продавщицу армейского чипка.
Щеголь нервно сунул дрожащую пятерню в лифчик, ободрав сосок. Лиза скорчилась от боли и выдавила, что если он, хуйло, и знал, где находится клитор, что вряд ли, то пусть забудет к нему дорогу. Потом она взяла деньги и вылетела из машины, на ходу поправляя верх платья.
Мы оставили Гарлем. Ехали молча. Однако уже в Бушвике щеглы зарядили на лицах браваду, будто чудом избежали сексуального рабства, и по стопам их Одиссеи сверхурочно
пишет Голливуд.
Они были довольны собой. Я тоже был доволен собой — Гарлем был уже не тот, но щеглам я об этом не сказал.
941 views13:24