Из раза в раз я наносила себе удары, давала сама себе уроки ис | КРИНЖОВЫЕ ИНФОПОВОДЫ, О КОТОРЫХ Я ПИШУ НА РАБОТЕ

Из раза в раз я наносила себе удары, давала сама себе уроки испорченности, московской, и странности, тоже столичной, давала уроки отношений куда более примитивного плана, чем отношения, с которыми была знакома до тех пор. «Вот какие они извращенные в этой Москве, и я теперь тоже с ними!» — как бы говорила себе я.

Но туман вокруг меня постепенно рассеивался, и я видела этот город и всех его людей некрасивыми, с усталыми и, если хотите, старыми в их 20-25 лет чертами лица, мещан без того тумана, который сама напустила. Всё стало злить меня, и писать мне больше не хотелось. А сейчас сижу, жалею себя и пишу. Отсюда что ли берётся вдохновение, из обдроченных баров Цветного бульвара с их бодяженным пивом?

Мы вышли на улицу, и я, обнимая любимого за талию, думала, как я и он, как все мы несчастны в этом мире, как глупо и противно устроен мир, сколько в нём лишнего. Я думала, что я не должна злиться, что это нехорошо, что я должна быть добра к людям, а я всё время забываю об этом. «Ты должна жалеть их всех, ты должна нести им всем свою любовь, и отдохновение нести им, и не думать о пошлости и мелкости их. Противный брезгливый эстет!» — ругала я сама себя и, в довершение всего, замысловато обзывала себя мудилой дрочеходской и занудой. Я остановила его и как могла нежно поцеловала в лоб. Всем нам похуй, что сегодня будний день. Сейчас мы купим дешевой водки, а потом поедем к Мише — пить дальше, а если приспичит посрать, будем вытирать жопы листами А4. Потому что туалетку Миша, вроде как будучи при деньгах, почему-то не покупает. Почему — не знаю. Миша тоже стал ёбнутый, стал тогда же, когда стал московский, как и все. Вот так.