2022-10-03 19:31:04
Какая известная фраза вам вспоминается при виде этой картины?
Моя ассоциация звучит так: «С вещами – на выход!»
Ведь правда: Страшный суд, каким его изобразил фламандец Ян Провост, напоминает освобождение из камер-могил. Прада, освобождение не окончательное: земля и море отдают своих мертвецов, гробы распахиваются, но воскресающих еще ждет последнее испытание – суд.
Вроде бы, иконография стандартная. Кто смотрел мои лекции по северному возрождению, тот знает, как фламандцы писали этот сюжет; и такие детали, как парящие в воздухе лилия и меч, или волшебный фонтан на заднем плане слева, его не смутят. Однако есть в картине еще одна странная деталь.
И деталь эта очень играет на «тюремную» метафору.
Приглядитесь: в руках у воскресающих – вещи. Вещи разные. У некоторых – книги, которые они в раскрытом виде как бы предъявляют Христу-судье. Что же он в них читает?
Ответ: человеческие дела. Ведь сказано в Апокалипсисе: «И увидел я мертвых, малых и великих, стоящих пред Богом, и книги раскрыты были, и иная книга раскрыта, которая есть книга жизни; и судимы были мертвые по написанному в книгах, сообразно с делами своими.»
Этот момент художник и визуализирует. Но – не удерживается! И кое-что добавляет от себя.
Видите, на престоле Христа – золотые монеты? И еще – ангел, вытряхивающий какие-то бумажки в адский огонь? Об этом тоже что-то есть в Откровении?
Нет; но есть в богословской литературе того времени. Отношения Бога с человеком часто уподоблялись отношениям должника и заимодавца. Христос, приняв добровольную смерть, как бы «выкупил» людей у дьявола. Следовательно, отныне все мы – у него в долгу, и страшный суд – момент окончательного расчета. Те, у кого хватит золотых (читай – добрых дел), чтобы рассчитаться, будут допущены в Рай. Несостоятельные же должники пойдут в Геенну, вслед за своими ничего не стоящими долговыми расписками.
Наконец, последняя деталь: тюки, которые некоторым людям заменяют книги. Рискну предположить, что так художник изображает мысль, дважды повторяющуюся у Иоанна: «и судим был каждый по делам своим».
А как изобразить дело? Как нечто вещное, осязаемое, наглядное. А еще – как груз ответственности, который сделавшему придется нести.
И здесь тяжелый тюк в качестве метафоры подходит лучше всего.
И пусть нам такая иконография непривычна, достоинств ее отрицать нельзя. Вдумайтесь только, как доходчиво эта картина напоминала верующему: «Следи за собой! Каждое твое дело, каждое слово твое записаны и учтены; за все придется дать ответ. Спеши копить сокровища добрых дел!»
Такое напоминание и для нас лишним не будет. Другое дело, что зритель того времени картину понимал без комментария, а нам нужна небольшая помощь. Но для последней есть я)))
917 views16:31
Р
