Дотянуться до яблока, испить океан 'Одиночество – вовсе не бе | Что стороною, что насквозь

Дотянуться до яблока, испить океан

"Одиночество – вовсе не бездарный опыт: он ведёт прямиком к сути того, что мы ценим и в чём нуждаемся."

На ранних эскизах подаренной США французами Статуи Свободы в ее левой руке располагается разбитая ваза - символ победы над рабством. Позднее скульптор заменит ее на табличку с датой принятия Декларации Независимости, видимо, рассудив, что Америка не готова признать эту важнейшую победу как свой главенствующий символ.
Помещенный же в правую руку факел-маяк (по иронии судьбы более не считающийся настоящим маяком) на протяжении долгих десятилетий своим светом будет привлекать мириады людей обещанием Свободы.

Однако, Свобода не подвергаться стигматизации той или иной маргинальной группы - право, за которое пришлось в той или иной степени бороться всем героям документальной книги Оливии Лэнг под романтичным названием "Одинокий город".

На первый взгляд, главные герои ее книги это Эдвард Хоппер, Генри Дарджер, Дэвид Войнарович, Энди Уорхол, их многочисленные сателлиты и сама Лэнг.
Однако, неспешно протискиваясь сквозь тесные районы Нью-Йорка под аккомпанемент из историй вышеупомянутых героев, читатель очень быстро начинает ощущать растущее влияние двух других паразитирующих друг на друге персонажей.

Имя им - Одиночество и Город.

Большое Яблоко, город Несвободных Свобод. Его гуманистически разреженное пространство, заставляющее чувствовать себя одиноким даже среди миллионов других, таких похожих, но непохожих на тебя людей, подсвечивается бесчисленными произведениями, от "Таксиста" Скорсезе до "Дождливого дня в Нью-Йорке" Аллена.
У Лэнг город такой же, возможно, даже более живой и честный, потому как в данном контексте не нуждается в дополнительной мифологизации и мистификации.
Грани реального, задокументированного города, куда фактурнее любого вымысла.

Нон-фикшну всегда непросто. Создать из сухих дат и фактов драматургию, опираясь лишь на черные символы на белых страницах, могут только те, кто движим идеей.
К счастью, у Лэнг их предостаточно. Их постепенная пролиферация перебрасывает мостики между нами и каждым из героев книги. Чуть больше мостов достается Энди Уорхолу и Дэвиду Войнаровичу.
Последний особенно важен как символ борьбы с предрассудками во время эпидемии СПИДа в 90-ых.
Первый особенно важен как зеркало читателя.

Ведь между нами, постоянно утыкающимися в смартфоны, и Энди Уорхолом, вечно использующим электронные устройства вроде фотоаппарата или диктофона в качестве медиума — не такая большая разница.
В конечном счете это способ манифестировать одиночество, даже постоянно находясь в толпе.

Зачем оно нужно каждому из нас - вопрос индивидуальный. Но общей для нас всех будет невозможность в полной мере разделить свой опыт с другим таким же уникальным человеком.
И, к сожалению, чем травматичнее ваш опыт, тем сложнее эти точки соприкосновения будет найти.

Но вместе с бесконечно "Одиноким городом" ощутить себя частичкой чего-то большего сможет практически каждый.

Ведь по итогу - это Ода Одиночеству, тому, что мы можем открыть в себе благодаря ему.
И тому, что одиноки мы все.
А раз одиноки все - то не одинок никто.

"Искусство не годится много для чего. Оно не в силах вернуть мертвых к жизни, не умеет устранять ссоры среди друзей — или исцелять от СПИДа, или замедлять поступь климатических изменений. Но у искусства все равно есть необычайные возможности, некая странная способность приводить людей, в том числе и незнакомых друг с другом, к переговорам, проникающим в чужие жизни и взаимно обогащающим. Искусство не способно создавать близость, но зато умеет исцелять раны и, более того, делать очевидным, что не все раны нужно исцелять, не все шрамы уродливы."

Бонус: прекрасное видео на YouTube с миксом из работ Эдварда Хоппера и идеальных саундтреков к каждой из них.

#литература_насквозь