2021-04-02 18:14:59
О сатанинской природе искусства
Популярный певец с татуировкой «666» на лице в костюме священника дергается перед прихожанами христианского храма, приговаривая «танцуй как тупая сука». Перед этим он принимает от диджея таблетку, спрятанную в нише, вырезанной внутри Библии. Это действие также напоминает о таинстве евхаристии, только вместо опреснока — психоделик.
Далее новый клип главного артиста России развивается в предсказуемой и квадратной антихристианской логике — под одеждой монашек оказываются шлюхи, церковная служба оборачивается оргией, вместо аллилуйи звучит мат, а планету накрывает ударной волной от упавшего метеорита. Банальная, но эффектно сделанная провокация, настолько традиционная в своих приемах, что воспринимается безопасной и будничной, несмотря на заявленную контркультурнось. Впрочем, заявлена ли она?
В 1998 году художник-акционист Авдей Тер-Оганьян сделал перформанс «Юный безбомжник». Он купил освященные репродукции икон, развесил в выставочном зале и предлагал посетителям осквернение икон за плату. Когда желающих не нашлось, он принялся рубить иконы топором самостоятельно. Тер-Оганьяна подвергли преследованию по 282-й статье, но ему удалось сбежать в Чехию. Свой перформанс художник позже комментировал так:
«Как известно, искусство возникло тогда, когда перестало быть сакральным объектом. Со времен европейского Возрождения основной тенденцией в искусстве была его десакрализация. Именно этот важнейший для искусства момент и был перформансом буквализирован. На стене были развешаны иконы — предметы культа. Над ними предлагалось произвести деструкцию, после чего на объекте ставилась подпись автора. Таким образом объекты превращались в произведение современного искусства». Ход мысли Тер-Оганьяна — это стратегия светского искусства, доведенная до своего логического предела, не идущего на компромисс с мировоззренческими реликтами. С тех пор, как искусство отделилось от церкви, оно потеряло сакральность, а значит и табу как атрибута религиозного мышления в нем быть не может. Светское искусство антирелигиозно и антидуховно по своей природе, и отдельные попытки его сакрализировать через идею б-говдохновенности художника — пережитки средневекового сознания. Тер-Оганьян подчеркивает, что мысль, которую он утверждает в своем перформансе, не является новой — это лишь отклик на усиление церковной реакции: «Важно, что я демонстрировал свои действия не как авторский жест, а как упражнение для учеников, подчеркивая тем самым, что это — не новаторство, не жест-открытие, а утверждение прописной истины».
Клип Моргенштерна или недавняя ситуация с Лил Нас Иксом (он станцевал гей-стриптиз на коленях дьявола и продал капсульную коллекцию кроссовок с пентаграммой, сделанных с использованием человеческой крови) в этом смысле куда наивней того, что сделал Тер-Оганьян. Моргенштерн использует церковный антураж в легкой поп-песне, не вкладывая в свое послание антиклерикальных или иконоборческих вибраций, смягчая свой жест выбором национально-нейтральных в России и более привычных в поп-культуре католических символов. Это именно что антураж, решающий задачу эпатажа ради самого эпатажа. То, что хорошо конвертируется в цифры просмотров и банковских счетов. Хеллуин, когда дети переодеваются в чертей или объебанных наркотой ангелов — не более, чем маркетинговый праздник потребления. Настоящий сатанизм — это сама возможность такого праздника.
Возможен ли выход из этой ситуации для современного художника, осознающего деструктивное влияние не только грубого заигрывания с невежественной массой вроде продажи сатанинских кроссовок, но и любого художественного творчества? Лев Толстой, например, так и не нашел решения этой проблемы, осуждая художественное творчество внутри собственных художественных произведений. Певец и акселератор апокалипсиса, будь то интеллигентный и осознающий свой месседж ATL или жовиальный жрец масс-культа Моргенштерн — единственная возможная в этой ситуации роль. Другой вариант — проглотить свое эго и молчать. Но кто на это способен?
3.1K views15:14
Х
