Marina Akhmedova

2021-04-19 13:18:43 Сегодня газета «Коммерсант» выпустила странную заметку о том, что члены СПЧ только что узнали о том, что ими же были разработаны предложения о порядке работы журналистов на митинге. И теперь как будто эти предложения продвигаются от имени Совета и его членов. А члены якобы ничего и не знали. Название у статьи тоже громкое - «Репортаж с QR на шее». Должна сказать, что заметка - ложь.

Президент поручил полномочным представителям и Совету разработать предложения, которые снизили бы, а ещё лучше вообще устранили конфликты между журналистами и правоохранительными органами. Чтобы исполнить эти поручения, Фадеев проводит встречи в разных округах с полпредами. Такие уже прошли в пяти округах, сегодня поездка в шестой - в Нижний Новгород. Эти встречи открытые, на них присутствуют региональные СМИ, о них пишут полпредства на своих официальных ресурсах. На них присутствовал заместитель председателя Союза Журналистов Алексей Вишневецкий. На них присутствовали некоторые члены Совета - Наталия Евдокимова, Татьяна Мерзлякова и я. А я даже подробно описывала эти встречи, в чем можно убедиться, если подняться к моим постам чуть вверх. И только «Коммерсант» почему-то ничего не знал. Ну работать надо тщательней.

Но самое главное вот в чем. В заметке утверждается будто предложения членам Совета спущены сверху, им остаётся их только принять, и дело это решённое. Тоже ложь. На совещаниях идёт обсуждение. И никакие отрывочные предложения, высказываемые на них, нельзя считать официальным документом.

Кроме того, у нас есть комиссия по правам человека в информационной сфере, и ее руководству высылались те предложения, которые Фадеев на встречах собирался обсуждать. Кстати, председатель Союза Журналистов Владимир Соловьев сам летал на одну из таких встреч - в южный федеральный округ. И ещё кое-что - региональные журналисты, присутствовавшие на этих встречах, вполне могли высказать свои собственные предложения, и они это делали. И они об этом писали. Ну ладно, может «Коммерсант» временно попал в информационный вакуум. Непростительно, но бывает. Особенно случается такое в погоне за пустым хайпом.

Коллеги, нет никакого официального проекта. Все что проговаривает по этой теме Фадеев - оно в рамках вопроса. На всех совещаниях он показывает удостоверение, которое было куплено за 3 тысячи рублей в интернете. Его продало настоящее СМИ, и его мог купить кто угодно. Вот тут и задается вопрос - «Как отличить настоящего журналиста от ненастоящего?». Есть предложения? Предлагайте. Задача у всех общая - минимизировать количество конфликтов и защитить журналистов Открыть/Комментировать

2021-04-18 10:11:57 Случилась счастливая оказия, и мне передали через моря и океаны пару вещей, которые я давно хотела. То есть человек летел в Россию, и по просьбе знакомой их захватил. Знакомая прислала контакты девушки и сказала, что ей можно звонить прямо завтра.
Прямо завтра девушка была все время недоступна. Я написала ей на вотсапп еще через день. Текст такого содержания – «Елена, огромное вам спасибо за то, что привезли вещи в Москву. Скажите, пожалуйста, когда вам удобно их отдать. Я хотела бы послать к вам такси-доставку».
Елена ничего не ответила сразу, но в разгар рабочего совещания экран моего телефона показал странный текст – «Не звонить!». Я наклонилась к телефону и даже потерла правый глаз. Он у меня нормально видит, но мало ли что. Следом запрыгали еще сообщения – «Сказала же». «Не сегодня». «Завтра звоните!». Мысль, которую я собиралась на совещании озвучить, уплыла, и я только похлопала глазами на коллег.
После совещания я открыла вотсапп и поняла, что писала Елена, которая так любезно согласилась передать вещи. «Во дает, – подумала я. – Ни здрасти вам, ни до свидания. Вот это культура». Сохранила ее номер в контактах как «Забрать Вещи». А сама напечатала в ответ сообщение следующего содержания – «Спасибо за ответ. Позвоню вам завтра. Всего хорошего». «Всего хорошего», как вы понимаете, я добавила иронии ради. Типа ты так, а я тебе вот так, чем ты хамлее, тем я вежливее.
Поздно вечером, когда я уже спала, от Забрать Вещи пришло сообщение. Я проснулась, взяла с тумбочки телефон, потерла глаз. На экране светился текст следующего содержания – «Цейтнот!».
«А? Чего?» – подумала я. И тут мой телефон забомбило – «Жесточайший», «Завтра не звоните», «Не дома».
«Да иди ты» – подумала я. А сама написала в ответ – «Не переживайте. Не горит. Заберу, когда у вас будет время. Спокойной ночи». Последнее, как вы понимаете, я добавила не из добрых побуждений.
Через два дня я набрала номер Забрать Вещи. Он, конечно, не ответил. Но зато в восемь утра следующего дня я получила сообщение – «Как вас зовут?». Я проснулась, потерла левый зажмуренный глаз – я его не открывала специально, надеясь, что в нем еще останется сон, и я легко засну снова. Одним глазом прочла это сообщение и прилетевшие следом – «Не звоните». «У меня айфон вчера украли». «Сегодня в 14 присылайте».
«Хе-хе, - подумала я, - а то для меня так важно, айфон у тебя или простой смартфон». Но вместе этого я, как вы понимаете, написала – «Доброе утро! До 14 я буду читать лекцию, и как только ее закончу, пошлю к вам курьера. Всего хорошего!». После этого я снова легла, но заснуть не смогла. Пришлось вставать. Через несколько часов, когда я вела уже лекцию, от Забрать Вещи пришло короткое – «Ок». А потом телефон забомбило – «В два не буду», «Задерживаюсь», «В три».
Ровно в три я заказала доставку. И пошла мыть посуду. Через пять минут водитель должен был уже забрать вещи у Забрать Вещи, и тут – звук сообщения. Не, ну я уже знала, что это Забрать Вещи, я чувствовала это. Все не могло быть так гладко.
«Спать хочу» – высвечивалось на экране. «Вырубает». «Завтра». «Давайте».
Я таки вытерла руки о футболку, взяла телефон и ругаясь про себя, как вы понимаете, последними словами, написала нечто в стиле адресата – «Нет. Сегодня. Машина подъезжает. Пять минут». И села прямо с нетерпением ждать, что же будет дальше. Скоро приложение оповестило меня – водитель в пути. От Забрать Вещи пришло сообщение – «Взял». Я занесла палец над экраном и напечатала – «Спб». Но меня быстро передернуло от отвращения к сокращениям, я стерла эти три буквы и написала – «Огромное вам спасибо. Я вам очень благодарна».
Поздно ночью, когда я и думать обо всем этом забыла, мой телефон выдал сообщение – «Без проблем». Даже спросонья, даже с одним открытым глазом я так и знала, что это – Забрать Вещи. Открыть/Комментировать

2021-04-16 18:27:30 Звонила Алла Гранальская (я знаю, вы долго ждали о ней новостей) – бабушка, которую опека при странных обстоятельствах лишила трех внуков. Вы все помните эту историю: сын Аллы не был официально женат на Светлане – маме детей. Она была детдомовской, впрочем, при живых родственниках. Они жили с Игорем вместе. Потом Светлана решила разойтись, стала жить с другим мужчиной, и Игорь забрал своих детей к матери – Алле Гранальской. Светлана умерла внезапно – в возрасте 27 лет во сне. Детей опека забрала у Аллы и передала дяде Светланы. Дядя не справился с опекунством и отправил детей в детский дом, ничего не сказав Алле. Алла их нашла, но ее к детям не пустили. А Игоря отправили на Украину – восстанавливать документы, чтобы оформить отцовство. На обратном пути Игорю закрыли въезд на территорию России. Мы делали по нему запрос – на нем только мелкие штрафы. Алла в это время совершала свой круг ада – из одной опеки в другую. Ее обязали пройти школу приемных родителей. Она прошла. Она кружила вокруг детского дома, передавала туда посылки. Она ворвалась в детский дом на День Аиста и смогла обнять своих детей. Руководство детского дома видело, как дети с криками побежали к своей бабушке. Но почему-то опека спокойно отдала двух мальчиков и маленькую девочку с московской пропиской в приемную семью в Ростов-на-Дону.

Алла долго билась за то, чтобы хотя бы узнать – где ее дети. Потом за возможность с ними видеться. Однако опекуны, бывшие на тот момент в долгах, и получившие крупные пособия на московских детей и право пользоваться квартирой Светланы, жестко воспротивились общению детей с бабушкой. И вот прошел суд, который обязал органы опеки провести психологическую экспертизу по эмоциональной привязанности бабушки и детей. И вот мне позвонила Алла.

– Мариночка, - сказала она. – Прости, что долго не звонила. Я же рыдала три дня, встать с кровати не могла. Только сегодня вышла на работу. Адвокат у меня сейчас – молодец, прижала их к ногтю, Виктория Дергунова, она и тебя защищала (с Тихонковым). Ну вот я и увидела детей. Только знаешь, что я тебе скажу… тех детей, которые у меня были, уже давно нет. Может, и я сама себя там неправильно вела. Растерялась я, когда услышала как дети говорят. Никак не могу в себя прийти – они любили раньше меня, они всегда говорили – «Бабулечка, спасибо, пожалуйста». Что они сделали с моими детьми? Увидели дети меня, и сразу узнали. Радость у них в глазах появилась. Данька кинулся ко мне, а какой-то мужик там был, он его за куртку так сильно дернул, и сразу у Дани страх в глазах.
И у Есенечки глазки загорелись. А я стою, слушаю, как эта приемная мать с моими детьми разговаривает, и я… я тебе передать не могу, как я все это выдержала. Может, и мне надо было себя поспокойней вести? Только я испугалась. Испугалась страха в глазах детей и тех слов, которым их научили. У них теперь даже субординации нет. Они даже не понимают теперь, что перед ними – взрослый человек. Тех моих детей даже близко нет, но я хочу их забрать! Теперь еще больше! Пока они совсем не погубили их! …Я еще так думала, Мариночка, сама себя спрашивала – откуда в них эта жестокость взялась? И как-то по-своему сама себе это объяснила – что вот это в них самосохранение так срабатывает. Нельзя им радоваться при виде меня, их накажут. Только мне показалось, что Есенечке на их запреты наплевать, она еще маленькая, непосредственная, она радовалась, хоть и повторяла слова за старшими. А Даня… Даня сразу поник и голову опустил. Он-то постарше, уже понимает что значат слова, которые он говорит.

(Все это время опека не предоставляла возможности бабушке видеться с внуками. Видимо, на эти изменения и рассчитывала) Открыть/Комментировать

2021-04-15 20:33:00 В Донецке в Киевском районе - так хорошо знакомом мне Киевском районе - во время вечернего обстрела погиб человек. Мужчина 1962 года рождения. Уже все, кому есть до Донбасса дело, написали об этом - пришёл с работы, собирался поужинать, прилетел осколок. Не поужинал.

Я сразу вспоминаю другую картину, и ещё много подобных картин. Женщина вязала носки для внуков. Осколок прилетел в голову. Она так и осталась сидеть со спицами в руках в халате на диване. Пришёл немолодой сын в потёртой кожаной куртке. Посмотрел на мать, на носок, развёл руками и заплакал. В такой позе его и застали журналисты. До сих пор храню это фото. Открыть/Комментировать

2021-04-15 12:13:34 Друзья, то, что я написала по DOXA – это мое частное мнение, не имеющее отношения ко мнению Совета по правам человека. Обычно я ни с кем не согласовываю свое мнение и не планирую этого делать. Когда я выражаю позицию Совета, я так и пишу.

А если вам интересно мнение Совета, то его вы можете прочесть либо в СМИ, либо в официальном Telegram-канале Совета. Вчера по этому событию была реакция нашего ответственного секретаря Александра Точенова. Он сказал, что Совет не оставит без внимания обыски у сотрудников студенческого журнала и разберется в ситуации. И если потребуется, направит запросы в соответствующие правоохранительные органы. То есть это – не выбранная позиция, как хотят многие, а желание сначала разобраться в происходящем.
Что касается, лично меня (блог же мой, и я единолично несу ответственность за то, что говорю), то я придерживаюсь того же мнения, которое много раз озвучивала.

Единственное возможное участие СМИ в несогласованных митингах – это их объективное освещение. Не агитация за выход на митинг и не освещение с продавливанием позиции выбранной стороны. Просто журналисты давно не ведут себя как журналисты, и такое положение дел кажется им вполне естественным. Но сейчас им стоит ориентироваться по запахам в пространстве. Надо почуять, что что-то в воздухе меняется. И оно меняется не в том, что гайки прикручиваются. А в том, что потребителю информации начинает вся эта игра надоедать, и ему требовательно хочется обычной, невыпендривающейся нормальной журналистики. Это касается журналистов из обоих лагерей. То, что кажется естественным журналистам, перестает казаться нормальным потребителю. Открыть/Комментировать

2021-04-15 09:36:05 Что ж, пришлось мне зайти на сайт журнала DOXA, чтобы ознакомиться с публикуемыми материалами. Я тоже когда-то принимала участие в создании студенческой газеты. Правда, никому тогда в голову не приходило называть меня журналистом. Вообще, студенческая газета предполагает, что в ней будет рассказываться для студенческого сообщества об учебе, о студенческих достижениях, о соревнованиях – интеллектуальных и спортивных, олимпиадах разных. Ну пусть будут даже эти самые учебные лайфхаки – как сдать экзамены и не сойти с ума. Как готовиться к экзаменам и спать хотя бы пять часов в сутки.

Но о чем рассказывает данный журнал? О митингах, митингах и митингах. Тут тебе и монолог задержанной активистки и интервью о политической свободе. И перечисление основных шагов к обретению этой свободы. Одно выполнено в виде плохой расшифровки, другое – ученического доклада. Все это, то есть крайне дилетанское качество, можно потерпеть – читает-то все-таки не широкая публика, а студенты. А самим авторам еще учиться этому журналистскому мастерству, учиться и учиться. Пусть учатся, и пусть когда-нибудь станут хорошими журналистами. Даже фиг с тем, что СМИ их уже называют «журналистами». Так громче и хайповее.

Но все-таки, на мой взгляд, политика и студенческая газета – это разные вещи. И степени ответственности в этих «вещах» разные. Хочешь издавать реально студенческую газету, живи и здравствуй, сдавай экзамены и высыпайся. Хочешь заниматься информационной политикой, неси всю ту же ответственность, какую несут взрослые СМИ. А так получается мы пытаемся заниматься взрослыми делами, но трогать нас не моги потому, что мы – дети.

Это не к тому, что я поддерживаю аресты. Я лицемерие, даже детское, не поддерживаю. Открыть/Комментировать

2021-04-14 15:27:13 Вчера были в гостях в Пятигорском государственном университете. Валерий Фадеев встречался там с молодежью, которая – «Будущее Кавказа». Все шло хорошо, и вдруг одна участница спрашивает – «Наш северо-кавказский регион обычно часто критикуют в СМИ. Кажется, что у нас тут хуже, чем в среднем по России. А, может, в среднем у нас всё не хуже, а так же?». Я даже уловила в голосе ее обиду, и успела подумать – она реально сама не понимает или это не она составляла вопрос?

Фадеев говорит (я не цитирую, а передаю общий смысл) – вспомните дело дагестанской женщины Нины Церетиловой, которое только недавно было в СМИ. Суд первой инстанции без оснований лишил ее детей. Верховный Суд эту ошибку исправил и вернул ей детей. И где ее дети? Адвокаты отца детей говорят в открытую, что их клиент не собирается выполнять решение суда. То есть собирается нарушать закон и гордится этим. Дети пропустили третью четверть в школе и сейчас пропускают четвертую, и все это – с поддержки немалой части дагестанского общества. Разве это не специфика? Это специфика. За Церетилова заступаются люди, настроенные радикально. На девочку уже надели хиджаб (в чем нет ничего плохого, но это должен быть ее выбор). Люди в открытую вступают в противостояние со светским государством, с законом, который един для всей страны и должен соблюдаться. И это – тоже специфика.

В зале возникло напряженное молчание, и мне отчего-то показалось, что для некоторых присутствующих Фадеев высказывает очень непопулярную точку зрения. Но Валерий Александрович на этом не остановился.
– Или спортсмен Хабиб, - продолжил он. – Когда в Дагестан приехал театр и на сцену вышла актриса без юбки, Хабиб сказал – «Пусть убираются отсюда вон». Он мог не пойти в театр, если ему такие сцены не нравятся, он мог сказать – «Мне это не нравится». Но он не имел права выгонять кого-то из республики вон. А кто хочет, тот пусть пойдет на эту постановку. Борцы сами появляются на ринге в одних трусах, а женщина вышла без юбки, сразу скандал. Вот вам специфика. Но мы – одна страна, и у нас – общие законы. Мы все должны их одинаково соблюдать.

Потом мы пошли в полпредство обсуждать взаимодействие со СМИ. Но этот эпизод из университета сделал мой день. Делюсь. Открыть/Комментировать

2021-04-13 22:37:16 Надо выдать Навальному Коран. А его голодовку списать на пост в священный месяц Рамадан Открыть/Комментировать

2021-04-11 17:37:51 В Екатеринбург приезжали, чтобы обсудить с полпредом взаимодействие правоохранителей с журналистами. Потому что такое поручение – позаботиться о соблюдении прав журналистов – дал президент страны.

Выступая, Валерий Фадеев сказал, что в начале года – как вы все помните – были издержки во взаимодействии журналистов и правоохранительных органов. Взаимного уважения не было, а оно должно быть. Журналисты – конечно, разные. Есть выдающиеся журналисты, которые гибнут в горячих точках точно так же, как ОМОН. И ОМОН и журналисты все-таки защищают народ.

И есть не вполне журналисты и вполне нежурналисты. Он показал удостоверение, которое ему помог купить Алексей Столяров – пранкер Лексус, кажется, за три тысячи рублей. И самое интересное, что это – не поддельное удостоверение, оно выдано настоящим зарегистрированным СМИ. Его номер – 241. То есть примерно двести сорок одно поддельное удостоверение это СМИ выдало, и двести сорок человек ходят по разным событиям, представляясь журналистами, но ими не являясь.

И следующий вопрос. Что делать с блогерами? При том, что у многих из них аудитория больше, чем у СМИ. Когда их задерживают на митингах, они говорят – «А мы журналисты!». Но вот я, как журналист, буду нести ответственность за информацию, выданную в СМИ. А блогер какие имеет обязанности? Более того, лично мне неприятно вообще сидеть на одной лавке с блогерами. Так же, как хирурга, например, нельзя сажать на одну лавку с человеком, который разделывает туши на рынке. Так вот, что с ними делать? Надо ли от них – людей с такой большой аудиторией – требовать регистрации?

Дальше встает вопрос о том, как же отличить журналиста от нежурналиста. Считается, что при помощи редакционного задания, беджа, жилета и удостоверения. Но мы же только что видели, что удостоверение можно купить. И как тот же омоновец на митинге отличит поддельное удостоверение от настоящего? Тем более, что и удостоверение, проданное нежурналисту, настоящее.

Союз Журналистов предложил составить реестр. «Будем ли делить журналистов на правильных и неправильных?» – спросил Фадеев. Возможно, вместо реестров можно использовать QR-код. Ты регистрируешься на несогласованное мероприятие, получаешь этот код, сотрудник правопорядка на митинге считывает его и не имеет более к тебе вопросов. Но у меня вопрос есть – всем ли желающим журналистам будут предоставляться такие коды в короткое время по предъявлению номера удостоверения и редакционного задания?

Днем раньше во время дискуссии общественности с Фадеевым один екатеринбургский журналист спросил – «А что делать, если ты просто идешь, у тебя нет никакой аккредитации, но ты внезапно встречаешь несогласованный митинг? Что, не работать на нем теперь?». Фадеев ответил мягко, но суть – не надо сравнивать любое событие с несогласованным митингом. А мой ответ такой – если ты за несколько дней до не знал о проведении несогласованного митинга, не читал анонсов, призывов прийти, то ты живешь на Луне.
К лету, видимо, в стране к какому-то решению придут. Но уважения друг к другу точно не хватает. Открыть/Комментировать

2021-04-11 16:22:32 В дагестанском паблике прочла о том, что штаб Навального в Махачкале все-таки открылся. Открыла и я - комментарии. Никогда не пропускаю дагестанские комментарии - обожаю местный речевой колорит. Дочитала до комментария - «пуст ваду горят». Насладилась - колоритом, и закрыла комментарии Открыть/Комментировать