В спектакле «Артём Томилов» не могло появиться миллионов, пото | атомарный флекс
В спектакле «Артём Томилов» не могло появиться миллионов, потому что проекты на экспериментальной «Площадке 2V» в Пятом театре пока делаются не из отдельного бюджета, а из бюджета театра, основной сцены, что формирует взгляд на них через оптику окупаемости и заполняемости зала, то есть из логики сегодняшней административно-хозяйственной системы театров, определяющих философию повседневности. Идеологически даже в Пятом театре проекты экспериментальной площадки вроде как осознаются как возможно неокупаемые, так как это продукт, который нужно не только продать, но и научиться его продавать в городе, где нет привычки к нему, а ещё он малозаполняемый. Но всё равно по инерции осознание этих проектов как вещей со своей идеологией пока не происходит. Или происходит медленно. На момент, когда я развивал проект в замысле, я всё это учёл, поэтому заложил в базу художественно осмысленный подбор всего, плюс некоторые покупки. Театр согласился заложить некую среднюю сумму на мои решения, которые будут приходить во время создания проекта, ведь его сущность в том, что он вырастает из самого процесса жизни и творчества. Правда это не уберегло меня от доносящегося обывательского бубнежа на тему «а почему мы должны ему что-то покупать, ведь у него гонорар высокий» или «а почему раньше нельзя было это решить, нормальные люди заранее сценографию делают». Тут конечно ветка в сторону мутной коммуникации в театре, но важно озвучить по части производства.
В итоге, себестоимость пространства спектакля Артём Томилов получилась около 24 тысяч рублей. Мы купили три бабла, два пледа, две портативные колонки и копеечные наличники в стиле псевдобарокко. Важно, что когда я принимал решение поместить что-то покупное на сцену я отвечал на вопрос может ли эта вещь перейти потом в другой проект? Да, все эти вещи могут найти себе другую жизнь после работы в нашем спектакле, а колонки вообще в особом статусе, ведь они стали штатными единицами звукоцеха, и могут быть использованы паралелльно где угодно. В театре не было портативных колонок до этого, хотя мне говорили, что запрос на них есть постоянно. Также мы использовали диваны из самого же фойе, старые неработающие большие колонки в качестве подставок для маленьких новых колонок, стул и деревянную конструкцию моно-театра (это такая театроморфная штука с рамкой-занавесом, сценой для одного человека и ступенькой). Деревянная конструкция была сделана исключительно из имеющегося материала в театре, это было принципиальное ТЗ. Уверен, что многие вещи можно делать из найденных материалов, вопрос рисёрча.
С костюмами тоже кейс. Мы не купили и не сшили ни одного костюма. В спектакле есть принцип текучести, реализованный в музыке, тексте и костюмах. Текст может быть изменён актёрами, музыка ведётся с телефонов Ксюшей Огарь и Олегом Меньшиковым, и они её включают когда захотят, а костюмы актёры на каждый спектакль могут подбирать себе новые, либо из своего, либо из подбора театра, по настроению. Столь пластичная процессуальная эстетика важна для смысла истории, но также перекликается с возможностью юзать вещи повторно. Наверное, стремление к экологии на уровнях производства также имеет отношение к ядру сторителлинга. Точно имеют, ведь это всё комплексно в едином течении рождалось.
В световом оформлении мы используем четыре прибора, выстраивая отношения со световыми системами самого фойе и панорамным окном, из которого идёт дневной свет.
