Zangaro Today

2021-04-01 17:00:35 ​​ У трех границ. О попытке военного переворота в Нигере

31 марта власти Нигера заявили о предотвращении государственного переворота в ночь с 30 на 31 марта. На пресс-конференции в Ниамее офиц. представитель правительства Абдурахаман Закария заявил, что ранним утром, в 03:00 по местному времени, армейское подразделение атаковало президентский дворец, но было остановлено президентской гвардией и другими лояльными правительству частями. К 04:00 стрельба в основном стихла, хотя одиночные выстрелы раздавались в разных кварталах в течение еще нескольких часов.

Все это случилось за 48 часов до инаугурации нового избранного президента страны Мохамеда Базума, запланированной на завтра, 2 апреля. Первая в истории страны мирная передача власти проходила на фоне невиданной эскалации террористической активности. Ранее 21 марта в ряде деревень в регионе Тахуа, в деп-те Тиллиа, что на северо-западе Нигера, боевики, скорее всего, этнические фульбе, убили по меньшей мере 137 человек, в основном — этнических туарегов. За шесть дней до этого в р-не Тиллабери (на границе с Мали), в зоне Банибангу, погибло 66 чел., а еще раньше, 2 января, 100 чел. было убито в дер. Чома Бангу и Зарумадарейе. Итого ок. 300 жертв с начала 2021 г. (с июля 2019 по нач. года в Тиллабери, где с 2017 г. действует режим ЧП, погибло уже 300 чел.).

Версии о мотивах путчистов разнятся. Не так давно экс-президент Мухамаду Иссуфу (2011-2021) заслуженно получил престижную премию Мо Ибрагима за высокие достижения в социально-экономическом развитии, гос. строительстве и поддержании гражданского мира. Но как и в соседнем, куда менее благополучном Мали, военные явно фрустрированы потерями и жертвами, коррупц. скандалом с закупками в минобороны, медленными темпами реформ, и, наконец, постэлекторальными неурядицами. Хотя преемник Иссуфу, Мохамед Базум от правящей PNDS, и победил оппозиционера Махамана Усмана во втором туре с 55,75%, однако он не так популярен, как Иссуфу, и оппозиция сумела организоваться, вывести людей на улицы и призвать к гражданскому неповиновению — за их действиями стоит фигура Хама Амаду, лидера партии Moden Fa Lumana, с чьими голосами Усман вышел во второй тур и изоляция которого на политической сцене (хотя Амаду и находится в тюрьме) по эстафете перешла к Базуму.

Но главный триггер — это вопрос безопасности в Тиллабери, чей центр — всего в 112 км от Ниамея. Нигер — крепкий орешек для террористов ИГ и «Аль-Каиды», пытающихся нащупать болевые точки на дырявой нигерско-малийской границе. Однако за волной насилия стоят, скорее всего, не оргструктуры «ИГ в Большой Сахаре», а действующие автономно союзные им общинные ополчения. В Сахеле ИГ не берет на себя ответственности за массовые убийства (они предпочитают точечные устранения общин. лидеров), но охотно пользуется открывающимися перспективами заполнения вакуума как «защитников» и посредников, особенно среди фульбе. ИГ — прямой конкурент государственных структур Нигера, заинтересованный в расширении платящей закят налоговой базы за счет разрешения споров вокруг землепользования и краж скота. А также — в усилении военно-карательных акций, подрывающих доверие к государству и союзных ему США и Франции. Инфильтрация структур ИГ и большие жертвы не могли не спровоцировать фрустрацию среди части военных младшего и среднего командного звена, которым может казаться, что власти делают недостаточно.

В сер. 2017 г. власти Нигера уже допустили большую ошибку, предоставив оперативный простор малийским общинным ополчениям из туарегов и берберов-дауссахак, союзникам Бамако и французских военных, что настроило против них и властей общины фульбе — их прямых конкурентов за пастбища. От стратегии отказались уже в след. году, но политика примирения общин не дала результата: помимо фульбе, общины туарегов, джерма и дауссахак с кон. 2019 г. тоже стали сближаться с ИГ. От Базума теперь требуется довольно деликатный алгоритм действий, чтобы не допустить «мализации» Тиллабери, зоны трех границ и мягкого подбрюшья столицы. Открыть/Комментировать

2021-03-30 13:36:10 ​​  Не кричи «Волки!», или о мозамбикском филиале «Исламского государства»

10 марта Госдепартамент США внес мозамбикское джихадистское подполье в список иностранных террористических организаций как мозамбикский филиал ИГ, а в понедельник 29 марта ИГ взял на себя ответственность за захват г. Палма. О связях мозамбикских джихадистов с ИГ заявляют правительство Мозамбика, США и, стало быть, само ИГ. Но с этой дефиницией есть проблемы с довольно-таки опасными последствиями. Чтобы два раза не вставать — несколько тезисов о том, является ли мозамбикская «Ахлу сунна валь джамо» (ASWJ), она же «Аш-Шашаб», она же «Ансар ас-сунна», филиалом ИГ, или нет.

Официальные, если можно так выразиться, медиаорганы запрещенного ИГ — информагентство «Амак» и еженедельник «Ан-Наба» — с задержками публикуют лишь то, что без труда гуглится в национальной и международной прессе, без всяких претензий на эксклюзив. Иными словами — оперируют открытыми источниками, и не без огрехов: ко вчерашнему «пресс-релизу» они прикрепили прошлогоднее фото из Мосимбоа-да-Прая. Это указывает на поверхностные контакты мозамбикских инсургентов и их предполагаемых конголезских союзников с ближневосточным ядром МТО. В Кабу-Делгаду, в отличие от Нигерии, нет появившихся в бассейне Чада оргструктур ИГ вроде ингимаси или амнийята, а единственная подтвержденная связь с ближайшей — сомалийской — франшизой ИГ, это Мохамед Ахмед Кахийе, уроженец Пунтленда, посещавший Мозамбик в начале 2020 г. и обучавший террористов изготовлению СВУ. Однако — что характерно — ASWJ в бомбовых атаках не замечены.

Несмотря на то что «назначенный» Госдепартаментом США главарем ячейки ИГ в Мозамбике Абу Ясир Хассан — танзаниец, профессиональных иностранных career fighters от мира джихада с алжирским, ливийским и сахельским бэкграундом здесь не замечено. По б.ч. ASWJ — местные жители 20-30 лет, в основном суахилиязычные мвани, а также близкие им макуа из западных и южных регионов Кабу-Делгаду; боевики часто говорят на кимвани и суахили. Все они — из деклассированных и маргинализованных групп — мелкие торговцы, бывшие рыбаки, батраки, старатели, согнанные с насиженных мест концессионерами в 2017 г., по совместительству — контрабандисты и трафиканты героина через индо-пакистанских посредников. Самая большая иностранная диаспора, доминирующая в руководстве опергрупп ASWJ, — это танзанийцы, тоже торговцы и старатели и их давние трансграничные контрагенты. Говорить о них как иностранцах можно довольно условно с учетом трансграничной идентичности жителей Суахилийского берега.

В джихадистском подполье замечены и представители маконде — «титульного» этноса провинции, внесшего решающий вклад в борьбу за независимость под рук. «Фрелимо» и расширившего контроль над силовыми структурами и бизнесом после прихода к власти Филипе Ньюси. Но маконде разные — есть «первосортные», из Муидумбе, и есть «второсортные» — из Муэды, отношения между которыми далеки от идеальных. Иными словами — вновь социально-имущественная и классовая поляризация.

Religion matters постольку-поскольку — они посещали салафитские мечети и медресе с 1990-х (а то и с 1980-х), созданные под патронажем Исламского совета Мозамбика (CISLAMO) и консервативных монархий Персидского Залива, и радикализировались минимум с 2007 г., испытав влияние связанного с «Аль-Каидой» и сомалийской «Аш-Шабаб» кенийского проповедника Абубакара Рого. Кто-то прошел лагеря сомалийской «Аш-Шабаб» и — позднее — конголезских СДС. Отмечается, впрочем, поверхностное знакомство с исламской догматикой, слабая информированность об ИГ и отсутствие проработанной программы.

Резюмируя. Джихад (пока) локален и у него нет шансов стать территориальным квази-государством, как некогда в Сирии и Ираке, поскольку для этого требуется массовый переход на их сторону военных, чиновников и сотрудников спецслужб. Но у ASWJ есть все шансы стать «Боко харам» 2.0 и — «спасибо» СМИ — углублять сотрудничество с ИГ вплоть до вырастания в его полноценную франшизу (что уже произошло в Нигерии) с привлечением финансирования и специалистов, а заявления СМИ рискуют ускорить их конвергенцию. Открыть/Комментировать

2021-03-29 19:25:37 ​​ Перед бурей. О конфликте в Мозамбике

События в мозамбикском портовом городе Палма, что в пров. Кабу-Делгаду, на границе с Танзанией, который вечером 24 марта был захвачен отрядом исламистов, стали новой крупной победой партизанско-террористического подполья в мятежной северной провинции. Отряд боевиков численностью 100 чел. с трех сторон вошел в город и выбил оттуда правительственные части. В пятницу колонна из 170 человек на 17 автомобилях, покинувшая отель «Амарула» и пытавшаяся вырваться из окруженного города, попала в засаду — спаслись только семь машин, в заложники попало немало иностранцев.

Несмотря на то что силы безопасности вскоре приступили к разблокировке Палмы, многие эксперты расценили захват города и иностранных заложников как поворотный момент в конфликте, который разгорается по нарастающей с 2017 г. Если тогда у террористов «Ахлу сунна валь джамо» (ASWJ) были лишь скутеры и мачете, то сейчас — трофейные внедорожники, арсеналы автомат. оружия, базы, склады и сеть информаторов и вербовщиков по всему региону. В августе 2020 г. ASWJ захватила город и порт Мосимбоа-да-Прая, в начале января расширила ареал операций до полуострова Афунги, спровоцировав эвакуацию персонала компании Total, и приступила к сухопутной блокаде Палмы, многие жители которой успели покинуть город на лодках.

После того как 16 марта организация Save the Children опубликовала шокирующие сведения о казнях террористами детей, а еще раньше, 2 марта, Amnesty обвинила исламистов в воен. преступлениях, междунар. вмешательство стало оттягивать все сложнее. Конечно, космополитичной элите правящей «Фрелимо» и среднему классу из Мапуту по большей части все равно, но не сейчас, когда боевики появились уже в 10 км от строящегося Total комплекса по переработке и сжижению природного газа, а на кону – $120 млрд инвестиций.

Привлечение ЧВК не дало особенного успеха — ни операторы ЧВК Wagner, ни оказывающие силам безопасности Мозамбика воздушную поддержку южноафриканские наемники из Dyck Advisory Group оказались не способны к плодотворной кооперации с плохо мотивированными, коррумпированными и скорыми на расправу и чистки мозамбикскими военными и полицейскими. Поэтому 15 марта, после признания 10 марта ASWJ со стороны США террористической организацией (как филиала ИГ в Центральной Африке, хотя прямые контакты ASWJ и ИГ все еще не доказаны), на помощь ВС Мозамбика прибыли амер. инструкторы из «зеленых беретов».

Тем не менее «Фрелимо» опасается военной интервенции по линии САДК, ЕС и ООН, потому что те рано или поздно затребуют социально-экономических реформ для дерадикализации региона. Однако они угрожают позициям коррумпированной олигархии «Фрелимо», которая контролирует землю, контракты и торговлю лесом и героином, посредниками в которой на суахилийском побережье выступают monhés, индо-пакистанские бизнесмены, многие из которых, по иронии судьбы, связаны с ваххабитами.

Вся земля в Кабу-Делгаду, за искл. заповедных зон, роздана в концессии, мн. жители, особенно прибрежные мвани, лишились легальных и нелегальных заработков в с/х, добыче, обжиге угля, лесозаготовках и рыбной ловле, а с учетом того что салафиты среди них бытовали десятилетиями, переход к воор. борьбе некоторые исследователи связывают с активизацией ТНК, а также с повсеместным укреплением во власти, бизнес- и силовых структурах состоятельных маконде из Муидумбе – представителей этноса президента и историч. оппонентов дискриминируемых суахилиязычных мусульман-мвани, нижнего звена пищевой цепочки локальной экономики.

«Фрелимо» удобно продавать нарратив о террористах как malfeitores, злодеях, руководимых из-за рубежа, и игнорировать доклады таких мозамбикских специалистов, как Юсуф Адам и Саиди Хабиби, которые прямо указывают на глубокую социально-экономич. и политич. подоплеку восстания. Забывая, что когда 40 лет назад подготовленные спецназовцами из ЮАР (кстати, членами Нидерл. реформатской церкви) боевики «Ренамо» сжигали людей в автобусах, их все же не называли «христианскими террористами». Повод и знамя найдутся всегда, а религия в восстании в Кабу-Делгаду — не на первом месте. Открыть/Комментировать

2021-03-25 17:30:32 ​​ На стадии принятия. О продолжающемся конфликте в Тыграе

Во вторник, впервые спустя пять месяцев отрицаний и опровержений, премьер-министр Эфиопии Абий Ахмед в обращении к парламенту признал присутствие в Тыграе эритрейских войск и их участие в преступлениях в отношении мирного населения. На следующий день Комиссия по правам человека Эфиопии опубликовала первые сведения об убийстве 28-29 ноября эритрейскими военными 100 человек в р-не Аксума.

С учетом многомесячного молчания это признание рискует не только обрушить всю аргументационную линию Абия Ахмеда, но и отбросить тень на структуры Африканского союза, чей посреднический потенциал был фактически заблокирован высоким авторитетом Эфиопии в делах организации, заработанным, по иронии судьбы, как раз в годы правления в стране НФОТ. Если в роковые 4 ноября речь шла об «операции по восстановлению порядка», то теперь Абий признал, что идет война, причем с участием войск иностранного государства. Правда, по его словам, речь идет о занятии эритрейскими военными приграничных укреплений и прилегающих к ним зон до возвращения их под контроль федералов, однако источники указывают на присутствие эритрейских войск в разных областях северных и центральных округов, а также на юге, где, в частности, действуют 49-я механизированная и 524-я моторизованная дивизии ВС Эритреи. Одновременно ООН заявила и о размещении эритрейских военных в р-не Бархат, в спорной зоне Эль-Фашга на границе с Суданом.

«Ясные, ограниченные и достижимые цели» операции в Тыграе тоже ставятся под сомнение. За время кампании не менее 44 тиграйских дивизий были разгромлены и частично разоружены превосходящими их федеральными частями, эритрейскими дивизиями и амхарскими ополчениями, а ракетный арсенал НФОТ, судя по всему, ликвидирован. Однако сопротивление в Тыграе продолжается и разрастается: по некоторым данным, структуры НФОТ не испытывают дефицита в молодых добровольцах.

За все время операции было арестовано менее 25 из первоначального списка в 76 высокопоставленных руководителей НФОТ (позднее генпрокуратура расширила его до 200). Глава НФОТ Дебрецион Гебремикаэль и его советник Гетачев Реда по-прежнему на свободе и периодически выходят на контакт с прессой. Продолжаются и боестолкновения (самые тяжелые — в середине февраля в р-не Самре, городка в 40 км к юго-западу от Мэкэле, ныне — на востоке, в округе Негаш), и партизанские акции: тиграйские части регулярно устраивают засады на конвои, а несущие потери эритрейские войска, первоначально насчитывавшие 12 дивизий, вынуждены наращивать свою группировку и мобилизовывать призывников.

С учетом обострения ситуации в Специальной зоне Оромо в шт. Амхара и непосредственно в Оромии, где активизировавшиеся структуры «Армии освобождения Оромо» перешли в наступление, захватили несколько н.п. в 13 округах в Зап. Шоа и появились в 70 км от федеральной столицы Аддис-Абеба, в неспокойные регионы переброшены элитные отряды Республиканской гвардии, обсуждается также возможность переброски войск с тиграйского направления, что только ослабит федеральную группировку в Тыграе.

Не достигнута и главная задача, а именно восстановление государственного контроля над территорией штата Тыграй. И Мулу Нега, глава временной администрации Тыграя, и Гебремескель Тесфамариам, ответственный за режим ЧП и открыто признающий факт грязной войны в регионе, безуспешно добиваются восстановления status quo ante bellum. Однако оба не в силах повлиять на ситуацию — запад и юг Тыграя находятся под контролем амхарских региональных сил и ополчений, причем зоны Хумэра, Уолкейт, Цэгэде и Рая уже де-факто включены в шт. Амхара, многие города этих зон пустеют и заселяются новыми резидентами. Число внутренне перемещенных лиц, по данным Мулу, остается крайне высоким — 900 тыс., — причем основная часть приходится на запад Тыграя. Север же Тыграя — зоны Шераро, Шире, Аксума, Адвы, Адыграта — находится под контролем эритрейцев, чьи грузовики и военные были недавно засняты журналистами Рейтера. Открыть/Комментировать

2021-03-23 18:50:09 ​​ Тяжелое наследие. О новом президенте Танзании

19 марта, вскоре после публичного заявления о смерти Джона Магуфули, 61-летняя представительница Занзибара и вице-президент Самия Сулуху Хассан в соответствии с конституцией заняла пост президента страны, став первой женщиной-президентом в истории Танзании.

Несмотря на большие инвестиции в образование, здравоохранение и соц. инфраструктуру, в политике Магуфули было много уродливых перекосов — это и отстранение от занятий беременных школьниц, и борьба с правозащитниками и НПО, и закрытия газет, и преследования журналистов. Но главный вопрос — пущенная на самотек пандемия, от которой уже скончались многие высокопоставленные политики и госслужащие и к сдерживанию которой все активнее призывают оппозиция и международное сообщество.

Тем не менее многие хотели бы сохранить основы «Магуномики», в то же время оставив в прошлом неприятную «Магукратию». Однако «Магуномика» во многом держалась на харизме и бешеной энергии «Бульдозера» — он лично решал многие вопросы и, по сути, превратил свой мандат в некое продолжение динамичной предвыборной кампании.

Именно благодаря новаторской политике Магуфули «Революционная партия» (ЧЧМ) восстановила де-факто однопартийное правление, получив 99% на бойкотируемых оппозицией муниц. выборах 2019 г. и победив в 2020 г. на голосовании в парламент в 262 из 264 изб. округов. Это казалось чудом после того, как в 2015 г. Магуфули был выдвинут компромиссным кандидатом в условиях экзистенциальной угрозы — впервые в истории против ЧЧМ выступила объединенная оппозиция UKAWA, выдвинувшая единым кандидатом влиятельного перебежчика Эдварда Ловассу, а Магуфули, хотя и оттенял коррумпированных тяжеловесов, победил с самыми низкими в истории страны и партии 58,8%.

В отличие от Магуфули, Самия Сулуху Хассан всегда держалась в тени, и, занимаясь социальными вопросами, казалось, не домогалась власти даже находясь на посту заместителя президента, путь и с весьма церемониальными полномочиями. Будучи soft-spoken, она тем не менее куда более привлекательна для оппозиции, изрядно пострадавшей от репрессий Магуфули — в 2017 г. Хассан даже посещала в госпитале в Найроби пережившего покушение лидера оппозиции Тунду Лиссу.

Хассан, женщине и мусульманке, лишенной серьезной поддержки внутри ЧЧМ, придется лавировать между симпатизирующей ей «старой гвардией» экс-президента Джакайи Киквете, наследниками влиятельной группировки Mtandao («сеть»), и сторонниками Магуфули — силовиками и секьюрикратами, группирующимися вокруг влиятельной спецслужбы TISS и таких фигур, как партсекретарь по идеологии Хамфри Полеполе. Старая гвардия Киквете значительно выросла во влиянии и привлекла на свою сторону экс-премьера Ловассу и экс-генсека ЧЧМ Абдулрахмана Кинану, но не отстают от нее и ультралоялисты Магуфули, иные из которых, близкие христианским националистам с материка, насторожены к фигуре Хассан.

Отсюда — сложный для Хассан выбор вице-президента, которым технически может быть кем угодно, но обычно им становится депутат от той же партии или коалиции, что в условиях монополии ЧЧМ означает острую борьбу внутрипартийных фракций с прицелом на 2025 г. Как правило, президент «с материка» выбирает вице-президента «с архипелага».

В данном случае все может случиться наоборот, хотя этничность в Танзании никогда не была определяющим критерием в отборе кандидатов, а вот возраст, напротив, может стать важным фактором. Среди магуфулистов вероятными кандидатурами считаются генпрокурор Эндрю Ченге, принадлежащий к тому же этносу сукума, что и Магуфули, и предс. ЧЧМ Баширу Алли. Но называют и другие кандидатуры, среди которых — Джэнуэри Макамба, Уильям Лукуви, Эммануэль Нчимби, Кассим Маджалива, Паламагамба Кабуди, все — из разных партийных фракций.

Как бы то ни было, «Мама Самия», известная своим рациональным поведением и опытом в переговорах, пообещала придерживаться «линии Магуфули», который к компромиссам никогда склонен не был. Что это будет означать на практике и для восстановления порушенных прав человека, и для темпов реформ — большая интрига, и покажет это только время. Открыть/Комментировать

2021-03-21 18:00:48 На пути к бессмертию. О президентских выборах в Республике Конго

Считается, что «Императором» Дени Сассу-Нгессо (ДСН) стали называть с легкой руки президента Гвинеи Альфы Конде, хотя внутри страны он больше известен как очуэмбе, или «борец» на языке родного для него этноса мбоши. В общей сложности он руководит Конго-Браззавилем уже 36 лет, с 1979 г., и его нынешний срок будет уже четвертым, хотя и вряд ли последним.

Точечно ликвидируя опасных конкурентов и награждая других за лояльность, ДСН подошел к выборам 2021 г. с финансово обескровленной, разобщенной и истощенной репрессиями оппозицией. Поскольку самые серьезные соперники Сассу-Нгессо – Жан-Мари Мишель Мококо и Андре Окомби Салисса – отбывают двадцатилетний срок за решеткой, то сюрпризов быть не должно.

Но, памятуя о серьезных электоральных протестах и столкновениях в 2015 и 2016 гг., ДСН понимает, что это ненадолго. С момента прочного возвращения во власть в 2002 г. Дени Сассу-Нгессо не удалось ни диверсифицировать экономику, ни снизить зависимость от нефтяного экспорта, ни решить вопрос внешнего долга и трудности с получением нового кредита от МВФ. Ныне ситуация еще хуже. На последствия серьезной 8,6% рецессии и очередного шока на рынке энергоносителей накладываются последствия карантинных ограничений. Последний оставшийся в его руках козырь – это «зеленая экономика». Второй по важности дождевой лес планеты в бассейне Конго он обещает превратить в настоящую мекку «экотуризма» под маркой Green Congo.

В Конго-Браззавиле так и не удалось построить единую политическую нацию. Из 240 существующих партий большинство опирается на клановые, этнические или региональные блоки. В стране постоянно тлеет вражда между густонаселенным югом, где сильны позиции периодически хватающейся за оружие оппозиции, и севером, откуда происходит правящая военно-политическая и партийная элита. Настоящая головная боль для ДСН – это населенный народом лари регион с английским названием Пул, родина многих антиколониальных, мессианских и милленаристских движений. Его жители восставали дважды – в 2002–2003 гг. и в 2016–2017 гг., когда после самых тяжелых для Сассу-Нгессо и его партии выборов 2016 г. в Пуле разразился очередной раунд боев с оппозицией.

Удержание власти в столь сложной стране и с достаточно низким уровнем внутренней легитимности – настоящее искусство, и Дени Сассу-Нгессо преуспел в нем больше многих других правителей. Имея в виду творческий и пылкий нрав соотечественников, клан Нгессо не мешает зарабатывать неформальному мелкому и среднему бизнесу, и, более того, не позволяет занять его нишу крупным игрокам.

Обычай многих народов Конго обязывает мужа поочередно жить в хижине каждой из его многочисленных жен. Есть здесь и экономический расчет: так, для теке из саванн жениться на «лесной» лари означает, что семья будет гарантированно сытой круглый год. Все годы номинально социалистического и просоветского руководства Конго умудрялась оставаться под экономической опекой капиталистической Франции, а с возвращением ко власти и избавлением от обязывающего бремени марксизма-ленинизма ДСН обзавелся связями по всему миру – от Азербайджана до Саудовской Аравии, которая «протолкнула» Конго-Браззавиль в ОПЕК, обретя в ее лице надежного союзника.

Учитывая уязвимость исторических связей с Францией, особенно на фоне юридического преследования сына парижской прокуратурой, ДСН поддерживает прочные связи с Россией, КНР и Кубой. Заглядывает он и в Вашингтон. Сомнительная легитимность внутри страны побуждает Сасу-Нгессо искать и оказывать дипломатическую поддержку и доказывать свою незаменимость международному сообществу. В своем регионе ДСН считается бесспорным патриархом местной политики, к нему с уважением относятся лидеры Сенегала, Того, Гвинеи и Гвинеи-Бисау, разногласия между которыми он недавно улаживал. О выборах «Императора» – в новом материале для «Коммерсанта». И, конечно, огромная благодарность редакции и лично Марианне Беленькой (@mideastr)! Открыть/Комментировать

2021-03-18 12:55:14 ​​ Подводя итоги. К кончине Джона Магуфули

17 марта в возрасте 61 год от сердечных проблем скончался президент Танзании Джон Помбе Магуфули, который не появлялся на публике с 24 февраля. Трехнедельное отсутствие породило немало слухов о состоянии здоровья прославившегося агрессивным ковид-диссидентством танзанийского лидера — уже 10 марта находящийся в Брюсселе лидер оппозиции Тунду Лиссу сообщил о госпитализации Магуфули в Кении в критическом состоянии в связи с коронавирусом, а еще раньше кенийская газета Nation написала о госпитализации в Найроби «одного из африканских лидеров». Пост главы государства в соответствии с конституцией заняла вице-президент Самия Сулуху Хассан, которая стала первой женщиной-президентом в истории этой восточноафриканской страны.

Восхождение избранного в 2015 г. и переизбранного в октябре этого года Тингатинги, или «Бульдозера», как его прозвали соотечественники, началось давно, в 1995 г., с получением им поста замминистра общественных работ, на котором он запомнился программой модернизации дорожно-транспортной сети и на котором он и заработал свое знаменитое прозвище. Будучи относительно известным политиком с двадцатилетним стажем и безупречной репутацией, он, тем не менее, сумел невозможное — он оживил правящую с 1977 г. «Революционную партию», время которой, казалось, безвозвратно уходило, вернул ей реноме «авангардной элиты», и, в сущности, разоружил оппозицию, отобрав у нее традиционную «антикоррупционную» повестку после того, как демонстративно уволил 10 тыс. профнепригодных чиновников.

Сократив себе зарплату вчетверо и отменив дорогостоящие празднования годовщины независимости, вместо этого он вышел на улицы Дар-эс-Салама с метлой в руке, не брезгуя вручную собирать пластиковый мусор, а высвободившиеся средства направил на закупку больничных коек и на борьбу с холерой. Вместо хрестоматийного pole pole он избрал своим слоганом hapa kazi tu — «здесь только работа!», сделав его новым кодовым девизом нации.

Огромная реформаторская энергия Магуфули вызывала неподдельный интерес соотечественников, которые с увлечением делились в «Твиттере» своими наблюдениями и впечатлениями под хештегом #WhatWouldMagufuliDo. А благодаря апелляциям к социалистическому прошлому и эпохе Джулиуса Ньерере, экономическому и культурному национализму и борьбе с внешними и внутренними врагами, империалистами-мабеберу и «перекосами приватизации», Магуфули был обречен на популярность особенно среди тех, для которых капитализм, upebari, все еще служит ругательством. Схлестнувшись с золотодобывающей Acacia Mining и проведя аудит ее деятельности за последние 20 лет, в резонансном пакете законов он навязал иностранному бизнесу партнерство с государством (не менее 16% акций), поднял налоги на добычу, пересмотрел ряд лицензий и лишил иностранные компании права отстаивать интересы в международном арбитраже.

В первые же месяцы после избрания «магуфулимания» увлекла всю Африку. Многие хотели и хотят себе такого же лидера, как Бульдозер. В дни, когда Кагаме, Мусевени и Нкурунзиза находились на грани открытого конфликта, Магуфули оказался единственным, с кем были готовы говорить подозрительные друг к другу восточноафриканские лидеры, и единственным, кто «спас» Бурунди от ввода миротворческого контингента АС.

Как правило, все, что следует перед «но», считается неважным — но не в этом случае. Наследие Магуфули крайне противоречиво и очень многослойно. «Но» здесь немало — это и ковид-диссидентство, и авторитаризм, и преследования ЛГБТ, и запрет публичных мероприятий, и скандальные законы о кибербезопасности, и $900 налог на деятельность блогеров... Под каток бульдозера попали не только коррупционеры и ТНК, но и телеканалы, радиостанции и издания, журналисты и политики, убитые или пропавшие без вести при неясных обстоятельствах. Как, наверное, и все мы, танзанийцы обожают сплетничать, особенно в Twitter и Instagram, но все эти три недели лидеры мнений молчали, попросту боясь навлечь на себя неприятности. Это — горькая цена, которую заплатила нация за впечатляющий модернизационный рывок.

Спи спокойно. Kwaheri. Открыть/Комментировать

2021-03-16 18:35:30 ​​ Возвращение к нормальности. О конфликте в Буркина-Фасо

Разные источники сообщают о значительном снижении интенсивности вооруженного конфликта в регионе Сахель на севере Буркина-Фасо. С ноября по январь число атак сократилось впятеро — до 50 — по сравнению с аналогичным периодом прошлого года.

Считается, что буркинийские военные инициировали переговоры с террористами за несколько месяцев до ноябрьского голосования, чтобы обеспечить проведение выборов в этом проблемном регионе. Серия мирных соглашений, достигнутых возле г. Джибо в провинции Сум с группировкой «Джамаат Нусрат аль-Ислам валь муслимин» (JNIM) при посредничестве религиозных, общинных и традиционных лидеров, была нормализована заявлениями премьер-министра о необходимости переговоров с джихадистами. Любопытно, что они состоялись вскоре после достижения аналогичного соглашения в соседнем Мали, в регионе Мопти, где в июле 2020 г. несколько коммун округов Коро и Бандиагара заключили перемирие с фульбскими джихадистами из JNIM.

Таким образом в населенную фульбе провинцию Сум возвращается подобие нормальной жизни — спустя два года блокады с Джибо, где находится крупнейший в стране рынок скота, возобновилось автобусное сообщение, а его жителям вновь стали доступны города Дори, Барабуле и Уахигуя. Еще недавно усеянная телами и остовами грузовиков и мотоциклов «Ось смерти» Намсигиа-Джибо, на которой в 2019-2020 гг. были убиты имам и мэр Джибо, вновь становится важной коммерческой артерией, а бывшие боевики, узнаваемые по бородам и укороченным штанам, без оружия появляются на гор. рынках.

На Сум приходилось большинство терактов, и эту провинцию считают эпицентром вооруженного противостояния, начавшегося в декабре 2016 г. с нападения на армейский аванпост в Нассумбу. Долгое время разраставшийся буркинийский конфликт считали лишь продолжением малийского. Однако буркиниец Малам Ибрагим Дико, харизматичный проповедник, хорошо знавший Амаду Куфа, сидевший в тюрьме в Мали в 2013-15 г. и основавший в 2016 г. по возвращении в родной Сум воор. движение «Ансар уль-Ислам», проповедовал в Суме еще с 2009 г., его радиопроповеди были столь популярны, что ради возможности их послушать политики даже отменяли мероприятия, а в 2012 г. он успешно зарегистрировал здесь свою организацию «Аль-Иршад».

В отличие от Мопти, провинция Сум, на 70-75% населенная фульбе, не знала межэтнического напряжения. Конечно, властей здесь не любили: фульбе не хотели отдавать детей во французские школы, а присланные в Сахель чиновники, воспринимавшие свое назначение как наказание, не владели фульфульде. Неслучайно главными целями радикалов стали символы государства — муниципальные советники и сотрудники мэрий, марабу, отставные силовики и особенно учителя, ранее симпатизировавшие «Аль-Иршад», а после восстания не поддержавшие Дико и считавшиеся им ценными информаторами для властей.

Но главным оказалось классово-сословное напряжение. К эгалитарным идеям Дико, проповедовавшего против традиц. властей враждующих друг с другом эмиратов Джибо, Барабуле и Тонгомайель, корыстных и некомпетентных в вопросах богословия марабу и за классовое равенство, были особенно восприимчивы римайбе — этносоциальная группа потомков рабов фульбе, после захвата этих земель XVII в. составивших крупнейшую общину будущей провинции и подвергавшихся с тех пор дискриминации со стороны фульбской знати. Оседлые земледельцы, с переходом к скотоводству римайбе становились конкурентами фульбе за земли и пастбища в условиях наступления пустыни и насыщения экологических ниш.

Тем не менее ставка радикалов на изоляцию и блокаду региона явно себя не оправдала, после «ухода в буш» они довольно быстро растеряли массовые симпатии, а их поддержка оказалась маргинальной и упала до минимума после гибели Дико в 2017 г. Но под эгидой JNIM оказался многослойный пирог из групп контрабандистов и бандитов, крышующих нелегальную добычу золота, против радикалов действуют криминализированные воор. ополчения, не готовые сложить оружие, неясны ни условия, ни гарантии сторон, так что конфликт может разгореться с новой силой в любой момент. Открыть/Комментировать

2021-03-12 17:30:50 ​​ Франции здесь не рады. Об антифранцузском ресентименте в Сенегале

Ярким моментом недавней протестной волны в Сенегале стали погромы французского бизнеса. По некоторым данным, пострадали три банка, 12 сервисных станций Total и в особенности супермаркеты «Ашан»: только 5 марта в Дакаре было разгромлено 10 и атаковано 14 магазинов этой французской розничной сети.

Антифранцузский ресентимент, на котором успешно играют Россия, Турция и Китай — важный мотив в умонастроениях молодежи франкофонной Западной Африки, подпитываемых в Сенегале отчетливо профранцузской ориентацией президента Маки Саля. Эти настроения культивируются и обсуждаются в соцсетях представителями широких слоев населения, от малограмотных безработных подростков до таких публичных интеллектуалов, как Фелвин Сарр, организационно же они представлены временно союзными оппозиционнеру Усману Сонко молодежными антисистемными движениями Y’en a marre («с меня хватит») и Urgences panafricanistes скандального франко-бенинского активиста Кеми Себа.

Все они вращаются вокруг нескольких больных сюжетов, и если в Мали это, конечно, различные конспирологические теории вокруг французской операции «Бархан», то в Сенегале это — статус франка КФА, дискуссии о колониальной природе которого, поддержанные движением FRAPP, не погасило даже достигнутое в декабре 2019 г. историческое решение сменить франк КФА на новую валюту эко, которую активисты сочли «вторым изданием» франка КФА.

Являются ли антифранцузские настроения проявлением здорового антиколониализма, или же их можно расценивать как теории заговора? Верны оба суждения, принимая во внимание, что конспирология — это рационализация травмирующей действительности на основе всамделишных фактов «особых отношений» Сенегала с бывш. метрополией. Но призывы к валютному суверенитету и др. лозунги, как правило, не сопровождаются содержательным разговором о механизмах валютной эксплуатации, часто служат инструментом негативной популистской мобилизации, питаемой необоснованными слухами (напр., появившимися накануне пандемии теориями «коронизации» Сенегала выходцами из метрополии).

Горючего материала для бытования антифранцузского ресентимента, тем не менее, предостаточно. В стране действуют св. 250 фр. компаний с оборотом ок. €3 млрд и квазимонопольным положением в ряде секторов, среди которых крупнейшие — супермаркеты Auchan, Carrefour, Utile, Decathlon, телекоммуникационная Orange и провайдер электросвязи Sonatel, коммунальная Suez, дорожная Eiffage, логистич. оператор Bolloré. Опережающий рост экономики и бум на рынке недвижимости уживаются с падением уровня жизни, высокой безработицей (60% безработных — молодежь 15-34 лет), закредитованностью и малорентабельностью мелкого бизнеса и ремесел. Все это вынуждает искать виновного, и для беднеющих представителей среднего класса, которые получают зарплаты во франц. банках, заправляются на французских станциях, ходят во французские магазины, про себя возмущаясь дороговизной франц. товаров и услуг, такой виновный очевиден.

«Выдавливание» сетью «Ашан» мелкого уличного ритейла — тема старая. С одной стороны, «Ашан», по мнению его представителей, кормит 1700 семей и 500 местных компаний, а его конкурентами являются, скорее, ливанские минимаркеты. В ответ на это критики заявляют, что «Ашан» разорил 7 тыс. семей мелких коммерсантов. Доля истины в обоих утверждениях, безусловно, есть. Стоимость сахара, молока, бобов, помидоров, лука и картофеля в мелких бутиках, как правило, выше на 20-30%, чем в сетевых супермаркетах, при этом локальные товары, как правило, стоят дороже импорта.

Однако магазины-бутики находятся в шаговой доступности (а транспорт — важная статья семейных расходов), это фактор благополучия района и часть городского пейзажа, немаловажны и гибкие условия отпуска товара (можно в кредит), и личные отношения с продавцом, знающим покупателей и их запросы. Так или иначе, Франция проиграла битву за умы сенегальской молодежи: по опросам, 68% сенегальцев, в массе молодых, воспринимают Францию негативно, а именно они вскоре будут определять будущее страны. Открыть/Комментировать

2021-03-11 17:50:08 Канал перешагнул важный рубеж в 5000 подписчиков. По традиции благодарю всех за доверие, а также комментарии, дополнения, критику и предложения. По правде сказать, читаю я больше книги, чем Telegram, но для некоторых каналов делаю исключение. Ниже — каталог хороших ресурсов, которые не стыдно порекомендовать всем интересующимся разными сторонами жизни стран Африки.

Африка и вокруг нее

@africanists — самый большой и известный новостной ресурс о странах Африки
@Isthatyouafrica — еще одна отличная лента африканских новостей
@energy4africa — уникальный проект об африканской энергетике
@africanotes — современная Бурунди: история, повседневность, новости
@bhmoth — африканская повседневность от Сьерра-Леоне до Египта
@because_africa — Африка в очерках и заметках постоянного визитера
@afric_ylbIbka — новости и аналитика из франкофонной Африки
@Ethiopia_tezeta — прекрасный канал о музыкальной культуре, а также истории и повседневности Эфиопии
@madagasikara2020 — все о современном Мадагаскаре
@pithhelmet — колониальная история Азии и Африки и реалии современной Индии
@businessafrica — деловые новости
@afrephant — дайджесты африканских новостей
@veliky_trek — африканист Эльдар Салахетдинов о прошлом и настоящем ЮАР
@afropunk — народная культура, искусство, стрит-арт и традиционная музыка
@Somaliaalyaum — современное Сомали
@RussiaZimbabwe — небольшой канал о больших проблемах любимой страны
@africa_russia — канал АЭССА о мероприятиях российско-африканского сотрудничества
@africantent — канал научно-популярного журнала «Африканский шатер»
@mamayavbushe — фотохроника и путешествия

Коллеги-ближневосточники

@semenovkirill — канал эксперта РСМД Кирилла Семенова, в представлении не нуждается
@rybar — оперативная информация о вооруженных конфликтах на Ближнем Востоке и в Африке
@sovest_propagandista — аналитика по Ближнему Востоку и Закавказью
@michael_shraibman — переводы и аналитика по странам Большого Ближнего Востока
@MEASTru — острые и полемичные очерки о ближневосточных делах
@turkeyabout — Яшар Ниязбаев о современной Турции
@mideastr — авторский канал Марианны Беленькой
@vostochnysyndrome — взгляд из Израиля на Ближний Восток
@khamsin_season — внешняя политика и Большой Ближний Восток
@gunsncamels — на ближневосточных перекрестках: Сирия, Израиль и Ливан
@jalal_abaadi — Мавритания
@alg_today — Алжир
@irandezhurniy — лучший новостной ресурс о современном Иране
@q_e_d_around_the_world — Антон Мардасов о международной политике и Ближнем Востоке
@minarety — Александра Аппельберг о современном Ближнем Востоке
@arabstatesofgulf — аналитика по странам Персидского Залива
@sublimeporte — качественная историческая социология от историка и журналиста Камиля Галеева
@easteastworld — умное медиа о Востоке и постколониальной мысли
@wildfield — пост-османский мир
@darulaman — обзоры книг и статей об исламской цивилизации Открыть/Комментировать