С этого все и началось. Теленка назвали Спартаком. Вовка назва | «Размышлизмы» Ермека Турсунова

С этого все и началось.
Теленка назвали Спартаком. Вовка назвал, конечно.
- Кому? - удивился отец. - Какой еще Спартак?
- А потому что в клубе показывали кино, где один раб гладиатором работал, - стал объяснять Вовка. - Над ним все издевались, дразнили, это ему надоело и он утопил надсмотрщика в казане с супом. А потом поднял восстание и победил всех врагов. Правда, в самом конце ему не повезло, его поймали и казнили, но зато про него потом сняли хороший фильм. Теперь его именем называют футбольные команды.
Спартак живо привык к новой обстановке и довольно скоро превратился в домашнюю игрушку. Ходил по комнатам за Вовкой, спал у ног под столом. Поесть его относили в сарай, к матери. Пять раз в день.
Сарай, кстати, отец самолично обустроил самым надежным образом. Законопатил все щели и застелил пол новыми досками. Затем раздобыл сена, привез из фермы дробленки, солью запасся. В общем все утряслось-уладилось и жизнь потекла своим обычным аульным чередом.
Тем временем, Ильза обошла полпоселка. Все выспрашивала у людей, не потерял ли кто корову. Но хозяин все не находился. Так корова осталась жить у них. Ну и ладно, подумали, значит бог послал.
Спартак довольно скоро привязался к Вовке. Вдвоем они бегали по саду, играли в догонялки. Теленок оказался смышленым. Научился выполнять разные собачьи команды. Например, мог подать лапу, то есть копыто, чтоб поздороваться. Или мог лечь и подняться, опять же по команде.
По воскресеньям, когда в селе все топили бани, Вовка устраивал помывочный Спартаку. Грел воду, брал щетку, мочалку, мыло и долго возился с теленком. Тому нравилось. Особенно, когда Вовка тер его щеткой по брюху. У Спартака от удовольствия аж глаза закрывались и он урчал.
А однажды случилось вот что.
По телевизору шел футбол. Московский “Спартак” играл на выезде с мадридским “Реалом”. И, когда комментатор начал представлять столичных игроков, Спартак прибежал в зал, услышав свое имя. Он уставился в экран, прислушиваясь к чужому голосу. Он никак не мог понять – кто его зовет. И зачем. Причем – из какого-то ящика. Он растерянно смотрел то на Вовку, то на телевизор и забавно хлопал большими своими глазами.
- В нападение иди! - смеялся Вовка. - Там у них некому головой
играть.
Спартак любил конфеты. Особенно “Белочку”. Но они были дорогие и мать покупала их редко. Вовка прятал их у себя в шифоньере и по одной скармливал Спартаку. Под большим секретом, а то если бы мать узнала, убила бы.
В начале марта Спартак вдруг заболел. Он сделался скучным и сонливым. Лежал все время у себя в загончике и сопел. Вскоре он вообще перестал есть и заметно похудел. Он даже от конфет отказывался. Вовка не знал, что делать. Сидел возле теленка и, тяжко вздыхая, гладил Спартака по голове.
Привели ветеринара. Тот послушал теленка в стетоскоп, простучал, прощупал, заглянул в зрачок, в горло и выписал лекарства. Точно также делал врач, когда болел Вовка. А Вовка болел часто. Особенно зимой. Горло.
Врач, невысокий сухощавый старичок в заношенном белом халате и красным носом, приходил и тихим голосом всегда спрашивал одно и то же:
- Ну-с, молодой человек, на что жалуемся?
И Вовке хотелось пожаловаться ему на училку по математике. На эту злобную визгливую тетку, которая никогда никому не ставила пятерок. Это было ее принципом. Она считала, что на пятерку математику знал только Лобачевский, а “поскольку Лобачевский в их школе не учился, то, стало быть, и пятерки ставить тут некому”.
Врач приходил, задирал Вовке майку и стучал пальцем по груди, по спине, а в конце обязательно заглядывал в горло. Больше всего Вовке не нравилось, когда врач засовывал ему в горло ложку. Этого момента Вовка всегда ждал и боялся.
Уходя, ветеринар сделал Спартаку укол...
Вначале он открыл свой чемоданчик и вытащил оттуда шприц. Вовка никогда не видел такой шприц и перепугался. Шприц был большой и длинный. Иголка у него была тоже немаленькая. И когда ветеринар набрал в шприц жидкости и наклонился к Спартаку, Вовка от страха отвернулся, зажмурился и больно закусил нижнюю губу. Но Спартак не издал ни звука.