Про сложность и величие осетинского речевого этикета на пример | Имя Розы

Про сложность и величие осетинского речевого этикета на примере коммуникаций между женщинами традиционной семьи. (Пока читала, у меня случились флешбеки деловых переписок с англичанами – особенно, в пунктах про отсутствие прямых отказов и откровенных упреков. Англичане обычно тоже используют 100500 иносказаний и аллегорий, чтобы осведомить собеседника о своём недовольстве. )

«Она [æфсин] должна была следовать определенным требованиям — замечания делать в иносказательной форме, без прямых поименных упреков и тем более оскорблений. Если прямое назидание необходимо, оно обязательно начиналось с поощрения, к примеру: «Ты дочь достойных родителей...»; «Ты старательна, но...», «Всем известен твой добрый нрав, но...» и т.д. <…>

Свое крайнее недовольство и огорчение мудрая руководительница выражала отнюдь не криками и упрёками, куда сильнее действовали психологические меры воздействия. Если старуха обеими ладонями закрывала своё лицо и, более того, адресовала проклятия самой себе («Лучше бы мне ослепнуть и оглохнуть», «Лучше бы мне не дожить до этого» и т.д.), это должно было вызвать наивысшую степень раскаяния провинившейся подопечной и горячее желание исправить причину такого тяжелого порицания своей старшей.

Традиционные нормы внутрисемейного общения даже не предусматривают ситуации, в которой возможна резкая инвектива æфсин в отношении снохи, особенно молодой.<…> Особенно ласковой æфсин должна быть с молодыми невестками, недавно вступившими в семью. Обычное обращение к ним «мæ бæлон» (моя голубка) и т.д. К остальным было принято обращаться именами, производными от девичьей фамилии женщины, либо местности, из которой была взята сноха — «моя куртатинская» (туальская, дигорская и т.д.) сноха. Ими же пользовались все женщины в общении друг с другом в силу требований табуации имен…»