Людмила Петрушевская Дети все-таки воплощенная совесть. Как | Варя ищет смысл
Людмила Петрушевская
Дети все-таки воплощенная совесть. Как ангелы, они тревожно задают свои вопросики, потом перестают и становятся взрослыми. Заткнутся и живут. Понимают, что без сил. Ничего не могут поделать, и никто ничего не может.
(Время ночь)
Я долго думала, как начать этот текст, чтобы он не выглядел слишком восторженно. Поняла, что по-другому не получается.
Быков как-то сказал, что из ныне живущих писателей больше всех достойны места в истории Фазиль Искандер и Людмила Петрушевская. Опечалившись собственным невежеством (что вообще в последнее время выступает предметом моих ежедневных размышлений и поводом для нескончаемого самобичевания), я решила срочно познакомиться с творчеством Петрушевской, и…случилась любовь невозможная. Я скачала первый попавшийся сборник, планируя прочитать пару рассказов и бегло пройтись по критике, чтобы хотя бы просто иметь минимальное представление о том, что это вообще за автор. Начала с рассказа «Такая девочка, совесть мира». Потом ещё один, ещё, ещё, потом знаменитая повесть «Время ночь». Потом — чтение и просмотр интервью, и, пожалуй, лучше её текстов оказалась только она сама.
Сейчас ей 84, она носит очаровательные шляпы, занимается чечёткой (начала в 77!), поёт и пишет.
В её произведениях — трагедия человеческой жизни, преимущественно женской. Как правило, рассказ идёт от первого лица. За счёт этого и за счёт множества деталей, натурализма, ты проживаешь сотни жизней, читая её произведения. Вот ты пытаешься не ощущать всепронизывающее одиночество и боль от нескончающихся предательств и занимаешь голову мыслями о новой двушке, которую вот-вот должны выдать («Такая девочка»). Вот тебя выгоняют на улицу беременную и ты живешь у привокзальной тетки («Сети и ловушки»). А теперь ты заботишься о маленьком внуке Тимоше, ждёшь из тюрьмы сына, ищешь средства на жизнь, пока твоя дочь рожает ещё двоих детей.
Замечательный эффект от прочтения Петрушевской — ты учишься эмпатии, учишься быть человеком. Ты проживаешь все эти истории, ты понимаешь, что такое бедность, предательство, одиночество. И ты хочешь протянуть руку помощи.
Парадоксально то, что, с одной стороны, читая ее произведения, миф о счастливой семье как будто разрушается (а тема семьи в ее творчестве — одна из ключевых), с другой же, заканчивая читать, ты почему-то уверен, что когда-то этот ад кончится. Кончится ведь?
