Меняются ли люди? Это фундаментальный вопрос, и ответ на нег | Страдай с толком

Меняются ли люди?

Это фундаментальный вопрос, и ответ на него упирается в понимание того, что из себя представляет человек. Стоит сразу упомянуть про различие в представлениях советской и западной психологии. Вывод у каждой из них один и тот же, — человек может меняться — но достигнут он разными путями. Сегодня сфокусируемся на российско-советской психологии, в частности на теориях Л.С. Выготского и В.Н. Мясищева.

Выготский нам подсказывает, что человека формирует исторический момент, текущее общество, экономический и политический строй, и в некотором смысле даже психоаналитики это подтверждают.

Мясищев говорит о том, что личность — это система отношений. Звучит очень просто и кажется очередным переложением когнитивной парадигмы . Это всё так до тех пор, пока не начинаются расхождения на уровне геометрии. В западной психологии человек локализован в полутора литрах студня внутри его черепной коробки. В советском подходе личность не заканчивается вместе с геометрическими границами мозга: она включена в пространство между человеком, окружающими его людьми и даже материальными объектами. Проиллюстрирую на примерах.

Есть учителя, у которых на уроках происходит безобразие и преподаватели, у которых, стоит им зайти в кабинет, сидит дисциплинированный класс; женщины, которых бьёт каждый следующий муж; мужчины, которым изменяет каждая следующая женщина. С ними это происходит в тот момент, когда они входят в соприкосновение с другим человеком. Любые взаимодействия с другим, немного меняют последнего. Другой человек формирует отношения с ними, и в этих отношениях ему отведена роль, которая подразумевает определённое поведение. Если мужчина так сформировался, что в его мире единственное место женщине рядом с ним, — место истеричной изменщицы, то любая женщина, которая окажется рядом, так или иначе таковой себя обнаружит. Соответственно, она будет испытывать схожие позывы и, вероятно, в итоге будет вести себя так же.

В психологическом консультировании это именуется проективной идентификацией. Суть феномена состоит в том, что психолог по своим ощущениям во время сессии может делать выводы о клиенте. Если специалист а) замечает, что он необычно часто отклоняется от темы, рассказывает анекдоты, необычно агрессивен или сексуализирует контакт; б) это свойство контакта поддерживается на нескольких сессиях (таким образом исключается, что психолог встал не с той ноги), — оно приписывается клиенту. Скорее всего, это свойство он назначает и другим людям в своей жизни.

Тот, кто разбирается в теории игр или эволюционной биологии, легко поймёт, что в системе, в которой внешними условиями заданы определённые источники ресурсов, опасности и затраты, есть ограниченное количество эффективных стратегий поведения. Разница между этими стратегиями и энергетические затраты для того, чтобы перейти от одной к другой, могут быть весьма существенны.

Например, в классе могут существовать 2 устойчивые стратегии: стратегия хулигана и ботаника. Но между ними большая дистанция: нельзя быть хулиганом, а потом стать ботаником, — засмеют. Внешнее давление этих стратегий стабилизирует их участников: нужно время и силы, чтобы пройти от одной к другой, при этом на всех промежуточных — могут «убить». Всё, что хулиган может сделать, если у него мало ресурсов, — оставаться в рамках своей стратегии. Казалось бы, это подводит нас к выводу, что люди меняются крайне редко и только при больших запасах ресурсов.

Однако же такая чувствительность к внешним стимулам и объясняет, что люди меняются и могут поменяться весьма радикально. Для этого, во-первых, можно научиться находить иные, до того незаметные, устойчивые стратегии в актуальной системе отношений. Второй вариант: научиться накапливать объём ресурсов, необходимый, чтобы выжить при переходе между стратегиями. Третий, самый простой, — изменить систему отношений. Конечно, это не панацея, и изменения всё ещё могут носить временный эффект. Однако в периоде, в течение которого между эффективными стратегиями нет высоких стен, можно относительно легко дрейфовать, а следовательно, и меняться.