«Товарищу Светлову, человеку и пароходу» – мог бы сказать о на | Писатели шутят

«Товарищу Светлову, человеку и пароходу» – мог бы сказать о нашем герое Маяковский, но не успел. Свой знаменитый фильм Гайдай закончил снимать в 1969-м, выдумав судно имени любимого поэта, а Маяковский за всех нас застрелился почти на 40 лет раньше. Сам Светлов, кстати, Маяковского нежно любил, называя его своим прошлым, настоящим и будущим.

Помимо внушительного поэтического таланта, благодаря которому мир узнал об «Итальянце» и «Гренаде», Светлов обладал необыкновенной душевной щедростью и удивительным чувством юмора. Характерно воспоминание о нем Варлама Шаламова:

Светлов встал, протягивая мне руку:
— Подождите. Я вам кое-что скажу. Я, может быть, плохой поэт, но я никогда ни на кого не донёс, ни на кого ничего не написал.
Я подумал, что для тех лет это немалая заслуга — потрудней, пожалуй, чем написать «Гренаду».

Так он и жил. Помогая людям, облегчая их жизнь словом и делом – может ли поэт мечтать о большем?

Что касается чувства юмора, то здесь Светлов был настоящим чемпионом. Шутил он всюду и по любому поводу – даже на войне. Когда положение его родного Ленинграда, зажатого в тиски блокады, стало угрожающим, а над городом висел бесконечный орудийный грохот, в штабе фронта бойцам показали перехват гитлеровского радио: «немецкие войска проникли в Ленинград». Светлов добавил: «передачу ведет барон Мюнхгаузен».

Прожил, к сожалению, Михаил Юрьевич немного. В 60 у него обнаружили рак легких. Уже зная о своем диагнозе, Светлов приходил в ресторан и грустно говорил официантке: «принесите мне пиво, рак у меня уже есть». Незадолго до смерти к умирающему поэту зашел коллега Борис Слуцкий в сопровождении старой актрисы. В палате у него порхали девушки в кожаных юбочках, Светлов был уже очень слаб, во время разговора попросил Слуцкого наклониться к нему и некоторое время что-то ему шептал. Наконец Слуцкий отпрянул и бросился к окну, давясь от смеха.

Актриса подошла к нему и спросила:
— В чём дело, Борис?
Кое-как придя в себя, Слуцкий прочёл ей четверостишие:

Пора бы приняться за дело —
И девочки есть, и кровать.
Но х.., как солдат под обстрелом,
Никак не желает вставать!

Это было последнее стихотворение Михаила Светлова. Светлова, который говорил:

- Некоторая грусть необходима веселью, как молибден стали. Хорошая грусть лучше плохого веселья. Мне хочется, чтобы после моей смерти кому-нибудь на земле стало грустно. И чтобы этот кто-нибудь снял с полки томик Светлова и, молча, полистал его.

Так и сделаю прямо сейчас.