25. Вчера — из-за переживаний всей дикой суматохи — совсем за | Никита кричит

25.

Вчера — из-за переживаний всей дикой суматохи — совсем забыл описать один забавный факт. Заведя меня в наблюдательный пункт на первом этаже, Адамыч крикнул местным, мол, смотрите, какие фигурные тапочки у пацана (тапки с сиськами, да). О чём, блять, думал этот старый хрыч? О чём он вообще думает? Он думает? Мыслит? Существует? Проблем с местными на первом этаже из-за этого не возникло. Сказал правду, что друзья в секс-шопе купили мне на день рождения. Всем это даже показалось очень смешным и милым, а друзья самыми лучшими ха-ха-ха. Но и тут старый хрен не успокоился. Во время карточной партии он подошёл, забрал в пакет мои мягкие ножные сисесчки и выдал какие-то стрёмные тапки. Уверял, что по концу заключения вернут. Ну не то, чтобы прямо уверял. Он никогда никого не слушает и не тратит время на демагогию. Что-то вбрасывает, а ты живи с этим как хочешь — вот так точнее. Впрочем, я и не против. Мои тканевые друзья уже давно стали грязными, а при похоже в душ могут намокнуть. Но новые тапочки неудобные и с дебильным принтом, а для меня как человека, стремящегося к идеальной эстетике, — это грубейшее нарушение законов мироздания и полный конец всего сущего. Телефон вернули днём. Лежал в сейфе в пакете, где был листок с надписью Скляров.

Ах да, ночью мне снились кошмары, где я и сосед Кирилл, натворили что-то. Адамыч нас застукал и начал бешено хлестать линейкой из рулетки словно Джанго, увидевший белых нахалов. А потом заставил написать эссе по жизни Пушкина. Я весь в истерике, пытаюсь дозвониться до своего юриста, чтобы он меня отсюда вытащил, а телефон-то забрали! Вокруг никого, только сумасшедший санитар, который хочет меня покарать. Сон был длинный и отнюдь не увлекательный. Проснулся естественно в сумасшедшем состоянии. Не понимал, кто я и где нахожусь, и почему мне так обидно и понуро. За час вернулся в норму.

После завтрака надо было зайти на первый этаж к медсестре, чтобы взять наволочку для матраца и подушки. Во время выдачи несколько дней назад на меня сего блаженства не хватило и я спал в одежде на голом матраце. Дали тогда только обмундирование для одеяла и всё. Там на первом этаже на меня с товарищем напал Адамыч, начал опять кричать (это вообще ещё нужно удивляться?) на нас, что мы как бомжи там лежим в палатах без всего. А мне персонально в конце выдал, чтобы больше не видел меня у женского отделения. Как сказал Ваня, было бы забавно перетащить кровать к этой двери на второй этаж и поселиться там, чтобы мужик взорвался от криков и исчез из бытия (тут уже я немного приукрасил).

Сегодня в шесть часов мы договорились с новоиспечённой подругой из женского отделения опять встретиться. Урок я, конечно, усвоил. Сидеть там не планирую. Она исписала мне листы бумаги и должна была тихонько и быстренько передать. Пришёл я только в половине седьмого. Письмена жирной охапкой торчали из-под двери, а через щель на меня таращился дикий глаз, сопровождаемый просьбой позвать некого Андрея из пятой палаты. Я шустро сунул все бумаги себе в трусы, чтобы наверняка не попасться. И тут мы с другом Ваней (Сидом Вишесом) решили поиграть в пинг-понг, раз уж на втором этаже. Все эти тридцать минут спортивных усердий сопровождались крайне неприятным давлением бумаги на моё тело.

Позже вечером я налил себе растворимый капучино, уселся в лучшее из кресел, что нашёл. Я был один на кухне. Достал охапку дров из исподнего и зажёг очаг уютного чтения. Даже не ожидал, что эти листы вызовут во мне такую увлечённость и шквал эмоций. Оказалось, что эта леди живёт от меня в 15 минутах пути. Сама из Бийска. Переехала сюда для учёбы в НГАХА. Я очень надеюсь, что она не обидится за цитирование кусков из её письма. По выходным им не выдают телефоны и я вряд ли смогу узнать об авторских правах, а там уже и выпишут её во вторник. Так вот, экхм:
«Видя, в каком состоянии я нахожусь, мне дали направление на госпитализацию в стационар. И тут началась история моего пребывания. Сначала мы (соседка и я) кругами ходили вокруг здания, пытаясь понять, где тут заходят в приемный покой.