Тема стихов продолжается. У меня есть маленький ученик, очень | Незаслуженный учитель России
Тема стихов продолжается.
У меня есть маленький ученик, очень стеснительный мальчик. Честно говоря, стеснительность его чрезмерна: он часто смотрит в стол, шмыгает носом и отказывается (напрочь) высказывать свое мнение. Первые занятия я мучился, не знаю, как подступиться. Давить ребенка очень не хотелось, а на контакт он не шел. Мы беседовали о мифах Греции, он пересказывал мне про Спарту и спартанское остроумие — но без огня в глазах. Скорее, он говорил, чтобы отделаться и продолжить слушать. Я в звук собственного голоса, конечно, влюблен, но молчаливость ребенка меня угнетала.
И вот вчера был прямо прорыв. Я пробовал вызывать его на спор — он не спорил. Я пробовал взять на честолюбие — мальчик молчал и шмыгал. Я рассказывал, что сам глубоко стеснителен — мальчик слабо, но вежливо улыбался и молчал. И вот я дошел до последней крайности и стал позориться сам.
— Вы знаете, _имя_, я очень люблю стихи. — проникновенно начал я.
Ребенок застыл, ожидая худшего.
— Знаете ли вы, что такое "декламация"? — ученик ответил что не знает, и, читалось по голосу, знать не очень хочет. Но я все равно объяснил и предложил почитать друг другу стихи.
С подвываниями, которые я посчитал очень выразительными, я прочел ребенку "Ассаргадон" Брюсова. Мальчик покивал, ему очень понравилось про "я на костях врагов воздвиг свой мощный трон". Но все равно был молчалив.
И я предложил ему прочесть стихи самому. Скинул то, что (по моему мнению) возбуждает фантазии любого маленького мальчика — Николая Гумилева. И не прогадал. Ребенок стал читать "Абиссинские песни" Гумилева.
Начал он, запинаясь и старательно выговаривая слова. Но с каждой строфой голос его становился тверже, выразительнее, он добавлял шипений и хохотка. И под конец прямо раздухарился — последнюю строфу он прочел, звонко выговаривая каждое слово.
Слава нашему хозяину-европейцу!
Он храбр, но он недогадлив:
У него такое нежное тело,
Его сладко будет пронзить ножом!
И, наконец, с немного удивленной гордостью, посмотрел в камеру. В награду я скинул ему сборник Гумилева и предложил найти какое-нибудь крутое стихотворение, которое ему захочется прочесть. К моему удивлению, ученик не стал прибедняться и пообещал найти что-нибудь "самое крутое".
Теперь я глубоко горжусь им и собой. Мальчик закончил урок, пообещав послушать песню на стихотворение "Змей". А я же продолжаю настаивать, что Гумилев — самый мальчишеский поэт и потому бессмертен.
