Рубрика «„Гзом“ отвечает»: что представляют собой и зачем нужн | Гзом

Рубрика «„Гзом“ отвечает»: что представляют собой и зачем нужны конструкции типа «вот же ж»?

Вообще говоря, стечение частиц со сходной грамматической функциональностью и семантикой в русском языке не редкость, например: «Дык она же ведь не знала, кто такой ваш Махакала».

Прежде всего, это явление не «большого синтаксиса», а микросинтаксиса (в других терминах — грамматики конструкций), находящегося на пересечении собственно синтаксиса и лексики. Чем дальше, тем интенсивнее российские лингвисты, и впереди прочих Леонид Лейбович Иомдин, занимаются вопросами микросинтаксиса, но никем не охваченных тем в нём пока тьма-тьмущая.

К нашему «же ж». Примечательно, что такой плеонастический повтор встречается в текстах на русском языке по крайней мере с начала XIX века, в XX веке они стали ещё более распространены. А первое вхождение «же ж», согласно Национальному корпусу русского языка, фиксируется аж в первой половине XVIII века.

«Равно у калмык все богослужение на одном тангутском языке отправляется, котораго я совершенно знаю, что во всем калмыцком народе едва 3 или 4 знающих сыщется ль, а протчие научены токмо читать; недуховному же ж книгу церковную в руки взять грех поставляют».
(В. Татищев, «Разговор дву приятелей о пользе науки и училищах», 1733)

«― Да як же ж, Боже мий… усех знаю!»
(И. Шмелёв, «Солнце мёртвых», 1923)

В речевой обиход русского языка эта микроконструкция, по-видимому, вошла ещё раньше.

I. Главное назначение второй, усечённой частицы, «ж», — амплификация усилительной функции первой, причём часто это происходит с формированием пейоративного, негативно-оценочного модуса. При этом субъективно-модальный характер высказывания задаёт уже модальная частица «вот», в сочетании с которой чаще всего и встречается «же ж» (другие распространённые коллокации — «как же ж» и «это же ж»), например: «Вот же ж попали мы! Попали так попали».

II. С учётом того, что, судя по всему, в большинстве случаев «же ж» фигурирует в высказываниях установочной модальности, правомочно интерпретировать вторую частицу, «ж», как элемент, добавляющий дополнительное измерение субъективной оценки в отношении диктума (того, применительно к чему в пределах предложения сообщается новая информация), например нотки иронии, сожаления и пр. Ср. «Вот же заваруха» с «Вот же ж заваруха» и с «Вот же ж заваруха, а?», — они различаются в том числе по иллокутивной силе, то есть по тому, с какой интенсивностью реализуется целеустановка говорящего. В довершение всего сама контактная, близкососедская комбинация двух форм частицы, полной и усечённой, накладывает на высказывание отпечаток агональности, придаёт ему отчасти игровой характер.

III. Также конструкцию микросинтаксиса «же ж» есть резон рассматривать с точки зрения лингвистики дискурса: она обеспечивает дополнительный уровень структурирования высказывания и маркирует отношение говорящего к обсуждаемому предмету, к собеседнику, к речевой ситуации. Например, у Всеволода Крестовского в «Панурговом стаде» (1869) читаем:

«— Надо поскорее бы…
― Поскорей не можно… поскорей опять неловко будет: как же ж так-таки сразу после спектакля?.. Мало ль что может потом обернуться!»

Здесь к «же ж» добавляется наречная частица «так-таки», выражающая сомнение и недоверие к реплике собеседника. Таким образом, за счёт избыточных, смыкающихся друг с другом дискурсивов обозначается эмоционально заряженное, критическое, сомневающееся отношение второго собеседника к пожеланию первого и вместе с тем приглашение к ведению диалога в неформальном регистре.

IV. Впрочем, не всегда в подобных сочетаниях имеет место повтор частицы per se. К примеру: «Надо же ж какой дождь!» (где «надо же» — междометие).

V. С точки зрения лексикографической, в свою очередь, «вот же ж» — это семантический фразеологизм, степень устойчивости которого, впрочем, ниже, чем у более регулярного «вот же».