Получи случайную криптовалюту за регистрацию!

Гзом

Логотип телеграм канала @gzombify — Гзом Г
Логотип телеграм канала @gzombify — Гзом
Адрес канала: @gzombify
Категории: Лингвистика
Язык: Русский
Страна: Россия
Количество подписчиков: 1.71K
Описание канала:

О тексте, тонкостях и пунктирностях русского языка, грамматике и стилистике, работе редактора, работе мозга — затейливо и с внятной аргументацией. WAAARGH-семиотика и любовь к когнитивным наукам в каждой поре.

Рейтинги и Отзывы

3.33

3 отзыва

Оценить канал gzombify и оставить отзыв — могут только зарегестрированные пользователи. Все отзывы проходят модерацию.

5 звезд

1

4 звезд

1

3 звезд

0

2 звезд

0

1 звезд

1


Последние сообщения

2022-02-08 13:44:05 Спорить о том, как правильно, нет никакого смысла. Факт, что в 2022 году говорят и пишут и так, и сяк. По-видимому, исходной была именно эллиптическая личная форма (с «этикетным умолчанием»): «У него стоит [член]». Однако со временем она расплылась в континууме «личного — безличного». Тут бы добавить: «…по аналогии с тем, как размывается чувство ответственности мужчины за свою физиологию», — но это был бы вывод ненаучный и тенденциозный (хотя у меня есть подозрение, что женщины, говоря о мужчинах, чаще используют личную форму — «У него до криптобума нормально стоял»). Система безличности русского языка в целом тяготеет к расширению и диверсификации выразительных средств, так что скорее вопрос в том, у кого стоит на русскую языковую картину мира, у кого нет.
951 viewsМихаил Боде, 10:44
Открыть/Комментировать
2022-02-08 13:44:05 Мужская физиология, преломившись в лексике и грамматике русского языка, породила любопытную коллизию, которая, насколько мне удалось установить, пока не была рассмотрена всерьёз ни в одной научной работе. А именно: наиболее ходовая предикативная конструкция, обозначающая возникновение или наличие эрекции, обнаруживает в спряжении глагола, входящего в неё, контаминацию или, по крайней мере, смешение двух парадигм — личной и безличной.

В форме единственного числа настоящего времени всё гладко, поскольку личная и безличная формы здесь совпадают: «У меня стоит» (ср. безличное «Меня всего колотит» с личным «Меня колотит городничий»).

Однако, стоит перевести глагол в прошедшее время, между носителями языка начинаются расхождения. Одни говорящие и пишущие отдают предпочтение скорее безличной форме:

«У меня вставало, лишь когда она надевала резиновые перчатки».
(Стивен Кинг, «Секционный зал номер четыре», пер. В. Вебера)

Другие употребляют личную (независимо от того, парафраз это Маяковского или нет. — Прим. ред.):

«И в ответ на ласку масс у него вставал, железа твёрже…»
(Андрей Лазарчук, Михаил Успенский, «Посмотри в глаза чудовищ»)

В случае со множественным числом также наблюдаются колебания по контуру «личное — безличное», хотя, судя по эмпирическим данным (к несчастью, для полноценного корпусного анализа недостаёт валидного языкового материала), чаще встречается безличная форма:

— We could practically get it up for tomato soup («У нас мог встать и на томатный суп»).
(сериал «Мыслить как преступник», 8-й сезон, 15-й эпизод)

— Remember how the Old Lady brought those girls out to the ranch as soon as we could get hard-ons? («Помнишь, как старушка привезла на ранчо девок, как только у нас стало вставать?»)
(фильм «Власть пса»)

Возможно, именно вы последовательны в выборе формы глагола в таких конструкциях — либо исключительно личные, либо сугубо безличные. На деле же зачастую один и тот же носитель языка употребляет в своей речи как личные, так и безличные, не отдавая себе в том отчёта.

Разберёмся более предметно, что это вообще за формы. «Старики сказывают, у Зиновия Ольгердовича частенько вставал на фурри-пин-ап» — эллиптическое личное предложение, в котором опущено подлежащее («член», «половой орган», etc.).

«Стояло у Никандра как по будильнику каждое утро» — безличное предложение, где субъект-экспериенцер выражен существительным в родительном падеже (не формальное, семантическое подлежащее), а предикативное значение передаётся непереходным глаголом в форме среднего рода.
Сигнификативная пропозиция у конструкции следующая: изменение физиологического состояния, оценка которого, включая желательность его наступления, зависит от более широкого языкового и экстралингвистического контекста; неконтролируемый и непроизвольный, в физиологическом отношении локализованный имплицитно процесс. На мой взгляд, ближе всего «[у кого-либо] стоит» к кластеру безличных конструкций вида «[в горле] першит» и «сосёт под ложечкой», с поправкой на то, что локализация процесса и ощущения здесь импликативна и опирается на фоновое знание говорящих, — однако с абсолютной точностью ни в одну из грамматико-синтаксических моделей, выражающих проявления психофизиологического состояния человека с помощью безличной предикации, не укладывается.

Более высокая степень безличности и редуцированная локализованность процесса характерны для расширенного окказионального употребления конструкции женщинами, как правило либо в полушутливом, либо в шутливом значении (или в качестве акта лексической апроприации): «И Оля такая: „А у меня-то на него давно стояло!“»
907 viewsМихаил Боде, 10:44
Открыть/Комментировать
2022-01-04 12:51:44 Дисклеймер: ниже творится непотребное, а именно анализ обсценной лексической единицы. Если использование мата — даже в исследовательских целях — претит вам, пост лучше не читать.

О лингвистическом аспекте «ебобо»

По моему разумению, существительное «ебобо» примечательно не столько своей выразительностью, хотя и ей тоже, сколько тем, что оно располагает к формированию полисемического поля с кластером предикативных значений. Тому благоприятствует и его неизменяемость, и общий фонетический и морфологический облик (слоговая редупликация -бобо, исподволь отсылающая к фантомному звукоподражительно-междометному прообразу слова), и специфика деривации единиц русской обсценной лексики (она располагает к конверсии). Но не всё так просто.

С одной стороны, при латентно высокой лексической сочетаемости в действительном, активном речевом употреблении слово входит в сравнительно узкий круг контекстов — в основном функциональны коллокации вида PERS. PRON. + ебобо, и оно скудновато на грамматические валентности: при обычных Ты чё, ебобо?, Да он ебобо! менее вероятны *Ну, эти чечёточники-зороастрийцы просто ебобо (впрочем, ср. у группы «Хлеб: Как же много ебобо сердцу делали бобо) и *Он полное, кромешное ебобо; кстати, склонение зависимых слов вариативно — «ебобо» может трактоваться и как существительное среднего рода, и как существительное общего рода. В известной степени эти ограничения обусловлены тем, что на ранних стадиях бытования лексическая единица чаще всего употреблялась в лапидарных контекстах сродни тем, в которых с ней впервые столкнулась широкая аудитория и которые потворствовали росту её популярности (мемы «Вы шо ебобо?», «сэр, вы ебобо» и др.).

С другой стороны, именно ограничения по части грамматических валентностей и лексической сочетаемости создают условия, в которых возникают предпосылки к конверсии «ебобо» в предикатив — по аналогии, например, с «алло» (межд.) → «алё» → «не алё» (пред.) → «ниалё» (пред.): в случае с «ебобо» прослеживается тенденция к импликативному употреблению лексемы — с недостаточными или неоднозначными в интерпретации языковыми средствами. Так, для эллиптического, с опущенным личным местоимением «ты», вопросительного Совсем ебобо?, адресованного говорящим непосредственно собеседнику, равно допустимы, с точки зрения самого собеседника, впервые слышащего это слово, истолкования «[Ты] совсем ебанутый?» и «[Ты] совсем ебанулся?».

Учитывая, что слово не вошло в общий лексический фонд РЯ и до сих пор значительное количество носителей русского языка ни разу не встречало его в письменной или устной речи, велика вероятность того, что всё больше людей будет трактовать его как предикатив и в таком качестве использовать впоследствии в своей речи. Не исключено, однако менее вероятно, что его семантика со временем претерпит и более серьёзные трансформации (в нынешнем своём виде оно замкнуто на носителя свойства — того, кого, собственно, признают ебобо или склонны считать таковым) и станут возможными высказывания вида «Ситуация — ваще ебобо».

Занятно, что, несмотря на базовую неизменяемость «ебобо», окказионально на его основе могут формироваться производные лексические единицы — с более выраженной предикативностью. См., например, твит писателя Александра Пелевина от 3 марта 2020 года: Совсем что-то мозги ебобошеньки.

Так что ждём, наблюдаем, внимаем.
7.7K viewsМихаил Боде, 09:51
Открыть/Комментировать
2021-10-26 19:58:15
А вот и ссылка на трансляцию: https://g.golos.me/Zth3

Начинаем через 2–3 минуты.
217 viewsМихаил Боде, 16:58
Открыть/Комментировать
2021-10-26 14:03:51
Сегодня, 26 октября, в 20:00 по московскому времени в порядке эксперимента проведу часовой аудиоэфир в приложении Golos. Оговорюсь, это не реклама — друзья уговорили, а мне любопытно попробовать себя в новом качестве. Говорить буду на гзомовские темы, и прежде всего об алгоритмах своих языковых расследований, о конкуренции языковых норм, об идиосинкразии к явлениям устной и письменной речи. Посмотрим, во что оно выльется; для меня самого это пока загадка. Если вдруг вам хочется послушать мой хриплый баритон и позадавать мне вопросы о языке, лучше возможности не придумаешь =)

За пять минут до старта запощу сюда ссылку на трансляцию.

Скачивается приложение отсюда: https://www.golos.me/

P. S. Лонгрид об «альпака / альпаке» на подходе — пришлось порыться в архивах Ленинки чуть дольше, чем ожидал. На неделе увидел публикацию Meduza на ту же тему и было расстроился, но, прочтя её, с облегчением понял, что в той статье об истории вопроса, о том, как текущая норма сложилась, не сказано ровным счётом ничего.
419 viewsМихаил Боде, edited  11:03
Открыть/Комментировать
2021-10-13 20:09:57 Между мотивирующим наречием и итоговыми наречными сочетаниями-неологизмами могут быть промежуточные формы, например: по-быстромупо-бырому (здесь произошла частичная элизия интервокальной группы согласных. — Прим. ред.) → по-бырику, — однако чаще всего они отсутствуют, во всяком случае, самостоятельно в языке не функционируют.

Наконец, в русском наметилась ещё одна модель образования адвербиальных предложно-падежных словоформ, действие которой хорошо видно на неологизме «по фасту» (неизм., от англ. fast 'быстро, быстрый'). Но деривационная механика у неё иная: лексической единице, заимствованной напрямую из английского, придана форма дательного падежа, она не произведена от какого-либо русского существительного, прилагательного или наречия; парадоксальным образом такие обороты даже ближе к наречным сочетаниям типа «по старинке».

Как мне видится разумным оформлять такие обороты орфографически. В тех случаях, когда предлог сочетается с словоформой, которая имеет вид имени нарицательного, либо входящего в русский лексикон, либо имеющего потенциал к тому, чтобы укрепиться в языке, на мой взгляд, уместно раздельное написание, например: по чесноку — квазисубстантивная часть имеет словарную фиксацию; по нормику (редк.) — ср. с «О, нормик, живём!» (здесь «нормик» оборачивается предикативом); по резкачу — представим гипотетическое «Ты на его резкач не ведись, он додик». Принцип логичным образом распространяется и на эрративные варианты подобных конструкций: по чеснаку, па честнаку и др.

То же самое касается наречий, произведённых на основе заимствованных глосс: по фасту (редк.).

Если же окказиональное псевдосуществительное в составе наречного оборота не обладает выраженным тяготением к независимому употреблению или совпадает по форме с именем собственным, в смыслоразличительных целях, с моей точки зрения, предпочтительно дефисное написание: по-шурику — так как орфографически вариант *по шурику располагает к ошибочной интерпретации (будто бы пишущий допустил ошибку в регистре начальной буквы имени существительного); по-бырику — так как гипотетическая лексема «бырик» не видится продуктивной в современном русском языке.

Справедливости ради, оговорюсь, что это не единственно допустимое, а возможно, и не оптимальное решение. Если мы считаем, что адвербиальное в таких сочетаниях сильнее субстантивного, может быть оправданно унифицированное дефисное написание, аналогично «по-латыни» в одном ряду с «по-русски», «по-китайски» и пр.: по-чесноку, по-шурику и др. Если же субстантивное представляется нам сильнее адвербиального, это предполагает раздельное написание: по чесноку, по шурику и пр.
551 viewsМихаил Боде, 17:09
Открыть/Комментировать
2021-10-13 20:09:57 Что это за слова — «по(-)чесноку» «по(-)шурику» — и как их писать?

Едва ли вы избежали встречи с просторечными — с точки зрения литературной нормы и вовсе маргинальными, ну да шут с ней, — оборотами, образованными от самых обыкновенных наречий: по-быстромупо(-)бырику, по-шустромупо(-)шурику, по-резкому → по(-)резкачу, по-честномупо(-)чесноку.

С ними и так-то всё хитро, а их орфографическое оформление и вовсе головоломка. Начиная отсюда я буду употреблять эти наречные сочетания в том виде, в каком пишу их сам (и в конце поста объясню, почему так делаю), но предлагаю читателю держать в уме, что словарно они не кодифицированы и в случае с ними нам остаётся только пытаться опираться на базовые принципы русской орфографии.

Сразу сделаю ремарку: считать ли «по-бырику» дериватом «по-быстрому» или же словоформой, сконструированной «с учётом» этого наречия, инспирированной им, тоже вопрос. Я всё же исхожу из первого предположения.

Сперва о том, что представляют собой производящие лексемы — «по-быстрому» и пр. Это образованные от прилагательных, т. е. отадъективные циркумфиксальные наречия образа действия, в большинстве случаев уже сами по себе просторечные — как в случае с тем же «по-быстрому» (мотивировано оно качественным прилагательным «быстрый»). Циркумфиксальный здесь — значит построенный с помощью «разрывных» аффиксов, путём одновременной постфиксации и префиксации. Такие двусторонние аффиксы иначе называются конфиксами.

С точки зрения лексики такая словообразовательная схема на основе наречия порождает так называемое предложно-субстантивное выражение, или, в терминах Р. П. Рогожниковой, наречное «сочетание, эквивалентное слову». Если придерживаться ещё более детализированной научной формулировки, перед нами лексикализованная предложно-падежная словоформа образа и способа действия, относящаяся к адевербиальному типу — ср. с «по старинке», «по правде». Другое дело, что квазисубстантивная единица, которая формируется путём рассматриваемой механики, возникает не на базе существительного с предлогом, а на базе наречия, причём субстантивного в ней меньше, чем в вышеупомянутых выражениях типа «по старинке», «по правде». Это наречное сочетание словно бы с «протосуществительным» внутри. «По чесноку тебе скажу, я не при делах» — здесь видно, что ресемантизация основы мотивирующего наречия имела место, однако подлинно «чесночные», пахучие оттенки находятся на смысловой периферии оборота.

За редчайшим исключением (вроде по-шустромупо-шуробанчику) эквивалент существительного в наречном словосочетании, получаемом при функционировании такой словообразовательной модели, не только фонетически близок к мотивирующему отадъективному наречию, но эквиритмичен ему, как минимум равен или сопоставим по числу слогов. Позиция ударного гласного обычно сохраняется, хотя бывают и исключения — ср. «по-че́стному» и «по чесноку́».

Часто трансформация производящей основы происходит по принципу паронимической аттракции: она, основа, «подтягивается» к другой, сходной с ней фонетически («шустрый» и «Шурик», «честный» и «чеснок»).

Вместе с тем не всегда деривация такого рода подразумевает «подгонку» исходно адъективной основы под некое существительное из словарного фонда русского языка. Часто в процессе словообразования, напротив, формируется окказиональная единица. Ровным счётом так получается с сочетанием «по-бырику» (никакого «бырика» ни в словарях, ни в узусе на сегодняшний день нет).

Взглянем на деривационный процесс с точки зрения морфологии. Первый компонент конфикса по-…-ому/-ему превращается в предлог (что, вообще говоря, редкость для русского языка). Второй же отсекается, тогда как корневая часть преобразуется, иногда с аффиксацией («по-резкому» → «по резкачу», где резк-резкач-), иногда без неё («по-честному» → «по чесноку», где честн-чеснок-) и добавлением флексии (формально тут всё-таки флексия), в результате чего получается неизменяемая словоформа в виде существительного в дательном падеже, предваряемая предлогом «по».
458 viewsМихаил Боде, 17:09
Открыть/Комментировать
2021-10-01 20:25:54 Начну по-старчески: кхе-кхе, мне сегодня показали в Твиттере два забавных твита, вернее, твит и один ретвит с комментом. В первом было сказано, что главный элемент для микроволновки изобрёл человек по фамилии Грейнахер, во втором — что одним из изобретателей алгоритма сжатия данных LZSS был человек по фамилии Сжиманский. Это и правда занятно, но я [привычно] побуду душнилой и party pooper, а заодно расскажу, какое языковое явление обнаруживается в случае с подобными совпадениями.

• На самом деле Szymański с польского на русский нормативно транскрибируется как Шиманьски(й) (как и произносится), так что совпадение, мягко говоря, некоторая натяжка. Притом что «сжатие» по-польски будет ściskanie или kompresja, так что в действительности игры слов не выходит ни с какой стороны. В случае с американизированным вариантом фамилии сходства ещё меньше: как правило, она произносится приблизительно как «Симэнски».

• Сама фамилия Szymański произведена от польского же имени Szymon — ср. с Симоном или библейским Симеоном, — восходящего к др.-евр. שִׁמְעוֹן ‘слышанье’, ‘слушать’ («шимон») и др.-гр. Σίμων от σιμός ‘курносый’, ‘с приплюснутым носом’. Русская версия имени, соответственно, Семён. Так что если кто Szymański в русском языке и соответствует, так это человек с фамилией Семёнов.

• Если бы всё-таки фамилия изобретателя была Сжиманский, то сходство между ней и русским глаголом «сжимать» было бы случаем межъязыковой паронимической аттракции (а с точки зрения фонетики можно назвать эти два слова неполными межъязыковыми омофонами). А если бы в польском фамилия Szymański читалась как Сжиманский и значила то же, что и в русском, и такой дяденька фигурировал бы как персонаж в каком-нибудь произведении, то это был бы, в терминах ономастики, коннотативный антропоним, или «говорящая фамилия»; в англоязычной традиции их называют ещё аптонимами или аптронимами.

• Совпадение немецкой фамилии Грейнахер (фонетически мнимое, т. к. на деле он Грайнахер — Greinacher; говорить приходится лишь о совпадении на уровне транслитерации) с русской фразой, имеющей предикативное ядро в виде глагола в повелительном наклонении, «грей, на хер», в принципе, тоже явление поля межъязыковой парономазии, только действующей не на уровне лексемы, а на уровне синтагмы.

• Вне лингвистики, в поле массовой культуры, межъязыковые совпадения вроде пары «Грейнахер — грей, на хер» называют иногда «эффектом Телепорно» (от прочтения имени Celeborn из толкиновского легендариума).
514 viewsМихаил Боде, edited  17:25
Открыть/Комментировать
2021-09-29 12:48:02 Рубрика «„Гзом“ отвечает»: почему обороты вида «займи мне тысячу» вытесняют нормативные вида «одолжи мне тысячу»

С точки зрения кодифицированной литературной нормы просьба дать денег в долг выражается в русском языке наиболее простым способом с помощью глагола «одолжить» в форме повелительного наклонения. Человек просит одолжить ему денег (то бишь чтобы его визави ему их одолжил), сам же занимает их. Однако чем дальше, тем чаще в таких просьбах используется как раз таки глагол «занять». В строгом соответствии с его словарным значением побуждение «Займи мне пятихатку» пришлось бы интерпретировать как «Возьми с возвратом у кого-нибудь другого пятьсот рублей и дай их мне, опять же с возвратом». И пусть в большинстве случаев по контексту коммуникации понятно, чего от вас хотят (денег хотят, и непосредственно от вас), раздражать это регулярное отклонение от литературной нормы может, ещё как. Вопрос только, почему оно возникло и сделалось едва ли не повсеместным, тогда как раньше сводилось скорее к речевым флуктуациям на уровне оговорок, с тем уточнением, что в отдельных региональных вариантах языка и социолектах такое словоупотребление получило распространение самое позднее ещё к началу XX века.

«Но при первой же попытке „занять“ ― вы поймёте ошибку. В Одессе „занять“ значит дать взаймы. ― Я занял ему сто рублей».
(В. М. Дорошевич, «Лекция за Одесский язык», 1900–1910)

В лингвистическом же отношении ничего уникального в подобном расширении значения глагола нет. Налицо частный случай тяготения лексемы к энантиосемии, иначе говоря, к тому, чтобы вмещать в себя противоположные значения. Как, скажем, в случае с глаголом «прослушать», который может означать либо «ознакомиться с блоком аудиальной информации от начала до конца», либо «пропустить блок аудиальной информации». Другое дело, что пара глаголов-конверсивов «одолжить — занять» (конверсивы показывают одну и ту же внеречевую ситуацию с разных сторон, в данном случае относятся к разным её участникам — агенсу и бенефактиву, то есть к активному действующему лицу и благополучателю соответственно), во-первых, глубоко укоренилась в языке, отчего нарушение её функционирования воспринимается крайне остро, во-вторых, чувствительность носителей языка, и в особенности русского языка, к денотативной ситуации, подразумевающей употребление этих двух глаголов (когда просят взаймы и дают в долг), чрезвычайно высока, так что отклонение от устоявшихся речевых конвенций здесь потворствует усилению негативной реакции того, кто их, конвенций, строго придерживается.

Разумеется, в большинстве случаев никакого сознательного стремления запутать собеседника у тех, кто использует один и тот же глагол «занять» в прямом и обратном значении, т. е. энантиосемически, нет. Напротив, люди прибегают к такой речевой стратегии безотчётно и чаще всего как раз исходя из принципа языковой экономии (грубо говоря, «Зачем эти лишние глаголы? Одного хватает за глаза») — ну или просто однажды переняв без задней мысли это словоупотребление у ближнего круга. В конечном счёте, выбор данной стратегии может быть обусловлен и тем, что с позиции говорящего, как потенциального бенефициара желаемого действия, сущностно значимым является глагол «занять» (просящий деньги взаймы именно что занимает их, для него важно это обстоятельство, а не то, что собеседник ему их одолжит; обычное следствие естественного языкового эгоцентризма), и неудивительно, что введение в конструкцию проспективного посессора («мне») говорящему представляется грамматически необходимым и достаточным для того, чтобы второй участник диалога определил, какое из двух значений глагола «занять» с его новообретённой энантиосемией подразумевалось. И чаще всего это и вправду так.

Мне эта речевая практика не по сердцу, не по нейронным ансамблям, но, повторюсь, для её формирования в русском языке имелись готовые продуктивные грамматико-семантические механизмы, и, скорее всего, она рано или поздно закрепится в качестве нормы. Причём не обязательно выведет из употребления конверсивную пару «одолжить — занять». А мы — мы вольны говорить так, как нам милее
493 viewsМихаил Боде, 09:48
Открыть/Комментировать