Хутор должен быть разрушен — Метаполитика деревни Идеологичес | Great&Sovereign | Z
Хутор должен быть разрушен — Метаполитика деревни
Идеологическая субверсия, разумеется, не берётся из ниоткуда.
Говоря об антирусскости украинской идентичности, мои соплеменники из РФ акцентируют внимание, как правило, на наиболее вопиющих примерах хуторянского варварства: Корсуньский погром, Дом Профсоюзов, убийства Олеся Бузины и Олега Калашникова и т.п.
События, безусловно, пугающие, но дело в том, что это лишь следствие, а не причина и суть проблемы. Они стали возможными лишь благодаря массивному метаполитическому сдвигу — миллионы людей, включая людей русских, уже более 30 лет живут, в большинстве своём, в отрыве от остальной России, от русского дискурса, от издательств, радио, лекций, журналов, пока украинское государство активно занимается нацбилдингом, успешно превращая их вместе с другими национальными меньшинствами в отборнейших хохлов.
Именно неброская рутина в информационном, общественном и культурном пространстве украинского государства, его переплавляющая обыденность есть корень проблемы: если бы украинцы были немного умнее, они смогли бы постепенно ассимилировать таким образом абсолютно всех своих граждан, точно лягушек в медленно закипающей воде.
Потому первейшее значение имеет именно быт русских граждан Украины, которые изо дня в день, из года в год, из десятилетия в десятилетие находятся в информационном и культурном пузыре; в среде, которая медленно, но верно выхолащивает русскость. Остальная Россия воспринимается как заграница. С 2014 года эти тенденции лишь набрали в интенсивности — стесняться стало необязательно.
Русские с синими паспортами пишут по-русски с ошибками, потому что изучение родного языка в школах — исключение, а не правило, тогда как действительным языком общения нередко выступает суржик. Как родной, впрочем, позиционируется в названии ряда учебников именно украинский — автор учился в своё время по одному из таких.
Важный социологический аспект для понимания влияния медиумов: вообразите себе на минутку, что должно быть в голове у человека, чтобы он получил высшее образование в области украинских языка, истории или литературы, чтобы писать соответствующие учебники или преподавать материал по ним детям?
К слову о них. Уроки истории и литературы всегда идут дублем: один, посвящённый Украине, и другой — посвящённый зарубежью. Русская культура изучается в крайне своеобразном свете через запятую с германской, французской и испанской. Если родители ребёнка — обычные люди, свою самость не пестующие, знание школьной программы его соплеменников с бордовыми паспортами будет считаться признаком эрудиции — русские в Украине Грибоедова, Фонвизина и Карамзина, в подавляющем большинстве, не знают.
История, которую они изучают, — это история не государства, а территории. Это нарратив о борьбе за свободу подневольного и всеми угнетаемого населения, директивно объявленного в учебнике задним числом украинцами. В этот же нарратив, собственно, укладывается и любезно снабжаемый исторической справкой курс литературы. К слову, надо упоминать, кто выступает в роли угнетателя и кого приучают ненавидеть? Стыдись, или надевай вышиванку и выписывайся из русских.
Но вот незадача: коль скоро всякая высокая культура малороссов была неотъемлемой частью культуры, собственно, общерусской, субстратом для «изобретённых традиций» украинской нации может служить — и исправно служит — культура низших сословий русского и частично польского общества. Надо ли объяснять, что происходит, когда место путеводной звезды Hochkultur занимают случайные огрызки Volkskultur? Десятки миллионов русских — которые, как и основная масса людей везде, весьма и весьма инертны — превращаются в её носителей.
Вырвать несколько миллионов русских людей из машины по производству рагулей — одна из лучших инвестиций в будущее, которую в текущей ситуации можно сделать.
