Events and texts

2022-05-20 10:53:43 Несколько тезисов из моего текста для The Russia File -- Can Trade Be Moral?

Democratic countries have long traded with authoritarian ones, ignoring what is going on in them. Russia’s aggression against Ukraine could put a stop to this free trade approach. The United States and the UK want countries playing leading roles in the global economy to behave well in politics or stop trading. If such a change is possible, in the long run, it could ensure that respect for human rights and freedoms becomes a global norm. But is that approach realistic in light of the interconnectedness of the global economy?

For years, developed countries have sourced energy from authoritarian kleptocracies and allowed authoritarian elites to buy real estate, yachts, and soccer clubs and to stash their loot in Western jurisdictions. The West has contributed to the flourishing of regimes that violate human rights. Now Truss is saying that free markets should serve human progress, not rule-breakers who commit crimes at home and in other countries. The club of developed countries no longer wants to fund wars and to help bloody autocrats, even unintentionally. This, Truss warns, applies not only to Russia but also to China.

Asking markets to serve human progress represents an attempt to institute a new doctrine of international relations, trade, and finances. If accepted, it would fundamentally change the world economy and politics. Liberal intellectuals are debating whether Immanuel Kant's hope that trade would usher in "perpetual peace" has perished in the suburbs outside Kyiv. After all, in this case the objects of trade are raw materials controlled by state-dependent monopolies. In other words, that trade is not free.  

However, there are questions. Should Western countries refuse to trade with ones that have already violated the global rules and done something completely out of the ordinary? Or can the "Truss doctrine" work preemptively? Would it be feasible to deprive the violators of access to the global economy when they show the first signs of violating human rights, eliminating political competition, or dangerous saber-rattling?

So far, free societies have been buying raw materials from autocratic regimes and selling to those unfree regimes the latest technological products, including dual-purpose ones. Free societies have profited a lot from this exchange.
This subject has been developed more by philosophers than by economists. Leif Wenar, a Stanford professor and author of the book Blood Oil: Tyrants, Violence, and the Rules That Run the World,writes that we must do away with resource privilege. As he explains, “any group sufficiently powerful to maintain coercive control over a territory’s population holds the legal right to sell off that territory’s natural resources.”

By making free and fair agreements with tyrants, free societies get property rights to commodities. But those commodities have been stolen by the autocrats from the local population, Wenar holds. According to Wenar, trading natural resources with autocrats is not unlike buying stolen goods and giving back to autocrats the money to buy weapons, surveillance technology, and whatever else they need to stay in power.

As the Russian example shows, an attempt to make an authoritarian regime less prone to war by means of trade has been unsuccessful. The “trade fosters peace” principle did not work in the Russian case. On the contrary, democracies became dependent on Russia’s supply of energy. Trade, as Paul Krugman has written, can be “a force for coercion, not peace.”

With the World Trade Organization as an arbiter, most countries have managed to agree on the rules by which they trade with each other. Now it is time to start negotiating the global rules for world politics and universal human rights. As the world has learned to trade by the rules, it will eventually agree on political rules of conduct and respect for human rights. Открыть/Комментировать

2022-05-20 09:36:43 Необходимость сравнивать путинизм и фашизм навязана нам логикой войны: в её основание российские власти положили тезис о денацификации Украины. Россия присвоила себе право решать, кто является нацистом, а кто нет. При этом нацистом для путинской России оказывается любой, чьё поведение противоречит её интересам. Тот, кому не нравится, что его пришли денацифицировать. Как в руках России оказалось право решать, кто нацист, а кто нет, и как стала возможной фашизация российского режима? Сайт Рефорум публикует фрагменты из дискуссии, организованной каналом "Страна и мир":

Илья Будрайтскис, историк, политический теоретик, публицист:

Путин, в отличие от лицемерного Запада, называет вещи «своими именами»: что есть страны, у всех есть интересы, есть естественная борьба за существования, и любые апелляции к правам человека, международному праву – брехня, лицемерие и попытка прикрыть стремление к реализации личных интересов общими словами. Принципиальный антиуниверсализм, доведённый до открытого политического выражения, и принципиальный антиэгалитаризм, отрицающий равенство и утверждающий право сильного, – безошибочные признаки фашизма.
Роль большинства в фашистских режимах всегда была пассивной, жертвенной. Там не постоянно поддерживается атмосфера массового энтузиазма – зато постоянно поддерживается страх друг перед другом и готовность следовать любому приказу сверху, так как альтернативы не существует. Общественные процессы, инициируемее российской властью в последние 20 лет, имели целью полностью уничтожить любые элементы самоорганизации в обществе, превратить его в материал для реализации госполитики.

Олеся Захарова, политолог, автор и член редакционной коллегии аналитического онлайн-издания Riddle Russia:

Хотя Путин и говорит о денацификации, главный враг для него – это Запад, в первую очередь США. Путин говорит о киевском режиме как о марионетке, сателлите и вассале. Он апеллирует к терминологии Холодной войны, называя Штаты и Запад «империя лжи» — а мы все помним, что СССР называли «империей зла». Он характеризует Запад в моральной тональности – нравственно деградирующий, наглый, циничный. Во всех речах Путина против Запада после 24 февраля используется очень много прилагательных, что для него нехарактерно (по полстраницы негативных прилагательных в одной речи). Это создает атмосферу накала и обосновывает, что нам необходимо совершить эти действия, ибо так мы спасаем себя: Запад не просто пытается нам подсунуть что-то вредное, а хочет нас уничтожить. В дискурсе фашистской Германии похожим образом формировался образ врага – он описывался как деградирующий, разрушающий германское общество, абсолютное зло, с которым необходимо бороться, а война, которую начинает Германия – священная.

Но есть интересное различие. В дискурсе Гитлера врагом были определенные нации (евреи, славяне) – речь шла о противопоставлении арийцев и других наций и рас. В российском политическом дискурсе противопоставляют Россию и Запад, а не народы. Путин избегает говорить о том, что он или русские выступают против каких-то народов, борьба идёт не с Украиной, а с киевским режимом, которым управляют Штаты.

Для Путина русская нация не является нацией превосходства – он говорит о превосходстве России как государства, в том числе над своим народом. Он не использует термины «русские, русский народ». Зато есть «русский мир». Открыть/Комментировать

2022-05-19 11:18:11 Оказывается, многие восприняли название нашего разговора сегодня вечером с Константином Гаазе всерьез: как будто мы используем весь этот язык ненависти - "рашизм", "орки" и тд. Но нет, не дождетесь. Язык и идеология ненависти у нас будут не свойством, а скорее предметом разговора, поэтому название и такое. Человечество едино, но во время агрессивных войн начинается расчеловечивание оппонентов, дегуманизация ("рашизм" - как раз иллюстрация этого).

Запускает дегуманизацию агрессор, но и защищающейся стороне трудно видеть во врагах людей. Исчезает ли "человечество" как единое сообщество с разделяемыми хотя бы базовыми ценностями? Как оно может сохраниться, и как устроен мир, где "человечества" уже нет? Вот тут регистрация, по линку выше несколько текстов по философии войны.

Как говорил философ Михаил Минаков, война - это "конец гражданственности и публичности, невозможность коммуникации и рефлексии, пространство и время, где все аргументы направлены на взаимное уничтожение. В философских терминах война – это ситуация небытия, где нет места ни логосу, ни бытию. Убийство и умирание приобретают статус желанных моделей поведения. Использование слов, заведомо неверно описывающих состояние дел, приобретает священный и обязательный характер. Порожденные войной смыслы закрывают горизонт возможностей и сводят их к воспроизводству конфликта и взаимного уничтожения".

Еще из интервью Минакова:
"Патос опыта войны, особенно в ситуации, когда это опыт не твой личный, но переданный людьми, вернувшимися с фронта, или сформированный СМИ и лидерами общественного мнения, опасен двумя аспектами. Во-первых, есть чувство вины (вины, что ты не там, не на фронте), которое заставляет многих тыловых жителей начинать свои дискурсивные войны в домах, на улицах, в СМИ и социальных сетях. Анонимный патос войны ведет к преувеличенной «патриотичности», к распространению цензуры и самоцензуры, к формированию коллективной травмы. Во-вторых, патос войны подавляет возможности этоса мирной жизни, жизни вообще. Этот патос создает невыносимую ситуацию для гражданственной жизни и качественной политики". Открыть/Комментировать

2022-05-17 15:41:01 ​​Война, рашизм и конец человечества

19 мая, четверг, в 19 (московское время)

Человечество как понятие возникло в середине XVIII века и сразу было связано с понятием прогресса. Человечество — герой, прогресс — дорога, по которой герой путешествует, а все вместе — история человечества с открытым финалом.

Война с тех пор неизбежно связана с дегуманизацией, расчеловечиванием, исключением противника из человечества. Если война агрессивная, то спираль дегуманизации запускает агрессор. Но и тому, кто защищается чрезвычайно трудно сохранить гуманный взгляд на противника.

Агрессивная война России против Украины делает дегуманизацию предметом глобальной коммуникации. Топорная шовинистическая пропаганда РФ, требующая "перевоспитать" потерявших человеческий облик украинцев, и возникающие в ответ идеи вроде "рашизма", усиленные глобальным коммуникационным эффектом, подрывают основания идеи единого человечества.

Каковы политические и социологические контуры мира, в котором "человечества" уже не будет? Каковы политические условия сохранения "человечества" как все еще наиболее универсального коммуникативного средства, описывающего социальный Мир? Какие средства коммуникации и перевода между субъектами мировой политики мыслимы в ситуации, когда человечество исчезнет?

В дискуссии участвуют:

— Константин Гаазе, социолог;

— Сергей Лукашевский, историк;

— Борис Грозовский, обозреватель, автор телеграм-канала EventsAndTexts.

Зарегистрируйтесь, и мы пришлем вам ссылку на почту за час до начала мероприятия.

Разговор организован телеграм-каналом «О стране и мире». Трансляция и видеозапись разговора будет доступна в YouTube-канале «О стране и мире».

Материалы к разговору:

‣ Кому принадлежит право войны? Вооруженная агрессия государства и границы политической лояльности в XXI веке.

‣ Речь Тюрго о человечестве и прогрессе

‣ Н. Луман. Глобализация или мировое общество

‣ Как человечество училось убивать.

‣ Ст. Кувалдин. Что можно и чего нельзя на войне. Лекция Arzamas

‣ Арсений Куманьков о природе войны.

‣ Курс “Философия войны” на Постнауке.

‣ Онтологическая бесчеловечность войны.

‣ Война — это ситуация небытия. Интервью с Михаилом Минаковым.

‣ Формирование языка войны в России.

‣ Как философия использовалась в войнах. Открыть/Комментировать

2022-05-17 09:27:37 Номенклатурно-силовая вертикаль и неизбежность войны

Люди, связанные с советской номенклатурой через свою семью или собственный карьерный трек, составляют 60% высшего руководства России; доля чекистов во власти возросла в несколько раз. Это сделало неизбежным не только диктатуру, но и войну: элита советской закалки уверена, что Москва может претендовать на территорию всего постсоветского пространства. Для сдерживания внешней агрессии России необходима не просто смена власти, но и полноценная люстрация. Это выводы из текста Марии Снеговой, которая изучила карьерные траектории и биографии ТОП-100 чиновников из путинской элиты, и написала по мотивам этого исследования статью в Инсайдер. Несколько тезисов Марии:

В начале 1990-х смена элит в России произошло очень специфическим образом. В 1993 году бывшие члены партии составляли 80% политической элиты России, а в Польше и Венгрии — меньше трети, в Эстонии — 44%, в Латвии — 67%, в Литве — 47%. Преемственность элиты при Ельцине была особенно заметна в президентской администрации, правительстве и региональном руководстве, где 75–80% происходили из советской номенклатуры. Да и сам Ельцин принадлежал к верхушке номенклатуры.

Распад СССР вообще не привел к смене элит. И вот почему. В конце 1980-х в России, в отличие от многих стран Восточной Европы, движущей силой перемен было не либерально-демократическое массовое движение снизу, а та самая номенклатура среднего и низшего звена. Эта социальная группа была чрезвычайно недовольна своими карьерными перспективами в позднем СССР — геронтократической системе с закупоренными карьерными лифтами и умирающими от старости вождями, что нашло свое отражение в формулировке «внести президиум».

Среди топ-100 путинских элит доля силовиков составила 30–37%. Эта цифра почти в два раза ниже оценки доли номенклатурщиков в системе. При этом силовики и номенклатурщики пересекаются только на 20–30%, то есть это по большей части разные люди. Путинская элита представляет собой гремучую смесь выходцев из советской номенклатуры и силовиков. Там, где политические элиты в российской системе власти все-таки обновлялись, происходило это за счет притока силовиков. Так сложилась номенклатурно-силовая вертикаль.

В России с распадом СССР не случилось смены элит. У руля оставались все те же люди, а значит, автократический откат и новый реваншизм России на международной сцене был исторически неизбежен. Возможно, поэтому российским либералам не стоит сейчас мучиться вопросом «как мы потеряли Россию», ведь своей России у них толком никогда и не было.

Другой важный вывод о российском будущем. Если когда-нибудь у России появится новое окно возможностей, исключительно важной задачей реформаторов станет проведение люстрации элит. Нельзя допустить, чтобы во главе страны остались люди, социализованные в руководстве предыдущей системы. Открыть/Комментировать

2022-05-14 21:26:17 После смерти Франсиско Франко в 1975 году новые испанские власти в попытке ускорить переход от диктатуры к демократии заключили так называемый Пакт о забвении. Согласно Закону об амнистии, все преступники, осуществлявшие террор, освобождались от ответственности. Испания выбрала свой путь примирения с травматичным прошлым. В отличие от Германии, где еще в 1970-х массово судили нацистов, местные политики предложили забыть о Гражданской войне и 36-летней диктатуре. Власти решили, что таким образом удастся оставить раздоры националистов с республиканцами в прошлом и жить дальше.

Фильм режиссера Оскара Айбара «Замена» (El sustituto) 2021 года убедительно показывает, почему такой подход не работает и почему забвение опасно, а не полезно.

Начало 1980-х. Полицейский переезжает из Мадрида с семьей в маленький прибрежный городок. Сонный курорт не предвещает приключений, но инспектор быстро замечает, что вокруг творятся неприятные вещи. Один из отелей полностью заселен пожилыми немцами, которые, как понимает герой, активно участвовали в преступлениях Второй мировой.

Никому из жителей, включая полицейское руководство, нет дела до такого соседства. Немцы отлично вписались в сообщество, контролируют предприятия, дарят должностным лицам дорогие часы и организовывают вечеринки. Они не скрывают имен и активно общаются с единомышленниками среди испанцев: убежденными франкистами, которые после смерти каудильо никуда не исчезли и до сих пор открыто приветствуют друг друга римским салютом. Полицейский догадывается, что засилье националистов как-то связано с подозрительной смертью его предшественника.

Основная идея фильма выражена в цитате французского писателя Оливье Геза: «Каждые два-три поколения, когда иссякает память и исчезают последние свидетели предыдущих расправ, разум затмевается и другие люди снова начинают творить зло».

«Замена» не только показывает локальный инцидент, который мог произойти только в Испании, еще не освободившейся от франкистского наследия, и только в прошлом веке, когда высокопоставленные нацисты еще не умерли от старости. В фильме отчетливо демонстрируется, как молчание о прошлом освобождает людей от ответственности, позволяет им дальше заниматься кошмарными вещами, гордиться собой и следовать идеологии ненависти, пока ее публично не осудят власть и общество.

Идея «Замены» родилась у режиссера, когда он обедал в ресторане и случайно заметил среди фотографий гостей снимок с мужчинами в форме СС и вермахта. Айбар подумал, что они актеры, но оказалось, что это настоящие нацисты – несколько из 300 высокопоставленных офицеров рейха, укрывшихся в Валенсии под защитой Франко после Второй мировой. Никто не обличил их и не привлек к ответственности.

«Замена» – фильм о том, как зло, если не называть его своим именем и не объяснять, почему оно – зло, снова возрождается и даже начинает казаться нормальным. Айбар рассказал, как уже после премьеры люди в Коста-Бланке обсуждали его работу. Они говорили: «О наших нацистах сняли фильм», как будто нацисты – такая же достопримечательность, как пляжи или архитектура.

Зло по-прежнему поднимает голову. В 2010-м в Европарламенте заседала внучка Муссолини, продвигавшая радикальные правые взгляды. Во Франции с Макроном на выборах до последнего боролась ультраправая Марин Ле Пен. В России зло возродилось как синтез национализма и ностальгии по коммунизму. Одно из очевидных объяснений: власти после распада Советского Союза не декларировали максимально отчетливо преступную природу режима и не сделали память об ошибках прошлого частью национальной идентичности. Теперь серп и молот снова воспринимаются как символы величия и героизма, преступлением считается развал СССР, Сталина в первую очередь называют неоднозначным лидером, но не жестоким диктатором.

Единственный способ сделать так, чтобы события, которые приносили много боли раньше, больше не повторялись ни в Германии, ни в Испании, ни в России, – не скрывать старые травмы, а напоминать о них как можно чаще. Открыть/Комментировать

2022-05-14 17:55:31 Сегодня вечером в Тбилиси на "Домашней конференции" немного расскажу о грузинской экономике как об (экс?) либертарианском рае, слайды тут. Открыть/Комментировать

2022-05-12 21:51:02 Умер Алексей Петрович Цветков, большой русский поэт и неутомимый публицист. Мы с ним, как и с очень много еще кем, познакомились в Грузии несколько лет назад, но читал я его с детства, в полусамиздатских еще сборниках. У Алексея Петровича много было стихов и про войну, и про эмиграцию, и про смерть — очень часто приходится теперь вспоминать его строчки. Спасибо вам и покойтесь с миром. https://aptsvet.livejournal.com/945244.html Открыть/Комментировать

2022-05-12 21:51:02 Из замечательного А.Цветкова очень люблю «Зеркало»:

в эти тревожные минуты
наши мысли почти неминуемо
устремляются к императору
как ему одиноко в ледяном дворце
и почему он все время молчит

у яшмовых ворот толпа затоптала шпиона
гарнизон на востоке остался без риса
ходили слухи что велено посылать
юных девушек для полкового котла
не верю но младшей соседской дочери
нет уже второй вечер

новый слуга вернулся лишь около полуночи
без шапочки и от него пахло вином
рассказывал что чжурчжэни уже в столице
и что кровь на площади у жемчужного храма
стояла по щиколотку как черное зеркало
последнее время он невыносимо груб
надо велеть управляющему высечь
эти чжурчжэни для них только повод

навестил достопочтенный советник и
с листками танской каллиграфии
купил за бесценок у букиниста
бесценок и есть но было неудобно
огорчать друга велел подать вино и сливы
из последнего запаса но того стоило
давно так чудно не коротали вечер
на обратном пути достопочтенного и
выбросили из паланкина и забили палками
эти чжурчжэни у них только предлог

снова горит но теперь на западе
стражникам работы по горло
старый халат свалялся и не греет
надо бы отправить за хворостом
но некого и вряд ли кто продаст
как прекрасна луна в черном бархате небес
в черном шелке дыма

похоже горит у самого дворца
с той стороны где конюшни и гарем
кисти давно не чищены и тушь пересохла
император богоравен но и он боится
мы знаем что он боится за нас
но у нас уже не осталось для него
слов утешения Открыть/Комментировать

2022-05-12 16:09:59 К сегодняшнему разговору про путинский фашизм (анонс тут, регистрация здесь, трансляция и впоследствии запись будет вот тут) — несколько цитат из статьи Олеси Захаровой в Ridl о том, как диктаторы прибегают к риторике угроз и о синдроме величия:

Обязательной и самой яркой чертой любого диктаторского дискурса является риторика угроз и доминирование темы внешнего врага. Диктаторский режим во всем видит угрозу со стороны, а любые свои действия, даже агрессию в отношении других стран, представляет как защитные действия.

Гитлер, например, «боролся со всемирным злом» — капитализмом и большевизмом, которые в его интерпретации олицетворяли евреи. У Каддафи в первые десятилетия у власти врагом выступал империализм в лице США и СССР. Однако позднее это не помешало ему начать сотрудничество с США, Британией и ЕС, несмотря на сохранение антизападной риторики. Мубарак тоже боролся против Запада, «распространяющего хаос и насилие, конфронтацию и насильственно нарушающего конституционную легитимность и атакуя ее».

Саддам Хусейн обосновывал вторжения в Иран в 1980 году и в Кувейт в 1990-м тем, что эти страны фактически выражают интересы США. А США якобы стремятся уничтожить Ирак. Он отмечал, что нет разницы между тем, как ведет себя Иран, и как ведут себя США. Соответственно, это война против враждебно настроенных к Ираку США. И если не атаковать первыми, то США в лице Ирана нападут на Ирак.

Читая речи Хусейна, трудно отделаться от мысли, что, возможно, Путин черпал вдохновение именно у иракского лидера. Сравните: «Сегодняшние события связаны не с желанием ущемить интересы Украины и украинского народа. Они связаны с защитой самой России от тех, кто взял Украину в заложники [подразумеваются США] и пытается использовать ее против нашей страны и ее народа. Повторю, наши действия — это самозащита от создаваемых нам угроз и от еще большей беды, чем та, что происходит сегодня».

Все диктаторы претендуют на высокую миссию и величие своей страны. Но под страной они подразумевают себя, полностью отождествляясь с нею. Каддафи претендовал на мировое величие, называя Ливию матерью всех народов, и провозглашал, что поведет за собой сначала арабский, а позднее и весь африканский мир, а его режим станет моделью для остальных стран. Саддам Хусейн «спасал» не только Ирак, но и «все человечество», а Мубарак «бился» за свободу и достоинство человека, справедливость, равенство и, конечно же, за ценности семьи (как и Хусейн).

Путин еще в 2013 году провозгласил Россию практически последним оплотом традиционных ценностей, которые, как позже пояснил председатель КС Валерий Зорькин, являются настоящими европейскими ценностями. Таким образом, согласно представлениям Путина, он спасает не только Россию, но и всю европейскую цивилизацию, и весь мир от «мирового господства» Запада, который «практически везде, во многих регионах мира, куда приходит устанавливать свой порядок», оставляет «кровавые, незаживающие раны, язвы международного терроризма и экстремизма».

Вся эта пафосная риторика о борьбе за выживание народа, приправленная громкими и такими притягательными для людей словами о мужестве и героизме, позволяет прикрыть реальную картину событий. Эти слова вытесняют из поля зрения обывателей убийства, пытки и изнасилования мирных жителей, а репрессивная машина режима не дает закрепиться конкурирующим дискурсам. Открыть/Комментировать