Но как ни странно, за шумом радостной встречи, за возгласами и | ДУМАем Z
Но как ни странно, за шумом радостной встречи, за возгласами и разговорами взрослые про меня словно забыли.
- Неужто ты это, Фёдор? Живой!
- Так точно, товарищ гвардии лейтенант, живой. И, как видите, не один, с женой. Да ещё прибавления ждём.
- Ну молодец, Молодец гвардеец, разыскал...
- Да Вот, выбрались из своего захолустья - вставила словечко жена-тихоня.- Федя сказал, давай съездим сейчас, а то потом уж не до этого будет...
И тут отец, понизив голос, деликатно спросил:
- А как без глаз-то приспособился к жизни?
Но гость обрадовано оживился:
- А как же иначе-то, командир? Мы же гвардейцы! Теперь я укрепляю советскую кооперацию. Корзины плету из лозы. А из ольхи всякую мебель.. Разные кресла дачные - и заразительно рассмеялся. - Вяжу даже веники. Расходятся хорошо. На хлеб хватает.
И показал свои большие грубые ладони с тёмной дубовой кожей:
- И сырьё дармовое. Жена вон с реки таскает. Там немеренно ивы растёт.
...А про меня родители , и правда, на весь вечер забыли. Только спать отправили слишком рано. И мама, поцеловав меня в лоб, выключила свет и плотно закрыла дверь в спальню.
Однако мне было не до сна. Весь вечер за стеной продолжалось весёлое застолье. То взрывы смеха, то музыка, то тишина. И то и дело слышались возгласы:"А помнишь, командир? А помнишь, Фёдор?..А помнишь переправу на Буге ...Или: "А помнишь нашего заряжающего Гиви? Шутника из Гори?" "А Лёху Рязанца помнишь?..." И эти возгласы звучали порой под мамину музыку - игру на пианино.
А тут вдруг услышала, как мама спросила:"А кого ж вы ждёте? Мальчика или девочку?" И гостья смущённо вздохнула. "Мне хотелось бы девочку. Мы и имя уже придумали. Назовём Победа". И мама обрадовалась, подхватила: Ну, конечно, Виктория - Вик-то-рия... А если мальчик, то Виктор..." - и победно ударила по клавишам пальцами. Мама как всегда могла удобно вращаться на табурете между круглым столом в центре комнаты и пианино, что у стены...
А потом... А потом у меня уже слипались глаза, а я всё слушала: "А помнишь бои в Польше...под Белостоком? А сержанта Седых?"
Ну как же им было не помнить эти кровавые бои под Белостоком, когда сгорал на глазах танк Коли Седых? Как он вылезал из башни, но был убит и бессильно повис на краю...
Тогда я - малышка, конечно не знала, и не могла знать, что случилось после того рокового боя под Белостоком. Об этом я узнала гораздо позже. А вспоминали они вот о чём.
...А танки всё шли вперёд, всё наступали. И в грохоте гусениц горели уже и справа, и слева. И от батальона в двадцать три машины осталось только шесть. И всё-таки эти шесть геройски взяли это местечко.
После артподготовки на полном ходу ворвались вместе с пехотой, бегущей и следом, и между танками. Но немец уже отступил. Оставил местечко. И опустевший посёлок горел. Там и сям полыхал пожарами. Густой, удушливый дым стлался над чешуёй черепичных крыш, над переулками и перекрёстками. А по пустой площади ветер гонял какие-то бумаги и документы. Одним из первых выскочил из танка, из смотрового люка, с пистолетом комбат, гвардии лейтенант. И придерживая хлопающий по бедру офицерский планшет, бросился в комендатуру. Но она тоже была пуста и разгромлена.
Всюду в комнатах вонь и мусор, пепел и гарь, груды сожжённых, обугленных документов. На полу разбитая пишущая машинка. Хлопали двери и окна. Под ногами звенели гильзы, хрустело стекло.
А на площади тем временем танкисты изнурённые боем с красными лицами устало вылезали из грозных гусеничных машин. Кто через верхнюю башню орудия, кто через нижний люк. Стаскивали с потных голов толстые шлемофоны. Негромко, как бы нехотя, переговаривались друг с другом и с пехотинцами. И понемногу вместе с солдатами всё больше заполняли площадь. А поодаль, возле комендатуры почему-то стояла, словно забытая, метровая алюминиевая фляга, похожая на молочную. От неё сильно тянуло спиртом.
