Последний пост на сегодня История Ирины Ракша. О людях на вой | ДУМАем Z
Последний пост на сегодня
История Ирины Ракша.
О людях на войне. На Великой Отечественной.
Это нам надо помнить...
Обнимаю вас, добрых выходных
Экипаж машины боевой
Мой папа-танкист вернулся после войны живой и здоровый. Он был даже не ранен. Но для меня война открывалась как бы с другой стороны, с тыла. Именно через Москву, через наше Останкино все демобилизованные возвращались на родину, разъезжались по домам.
Ехали и летели, летели и ехали дальше. С запада на север, на юг, на восток. По родным сёлам, городам, посёлкам, местечкам, по всей необъятной нашей стране. И все проездом, транзитом через наш дом... Пересадки, покупки билетов на электрички, поезда, самолёты. И очереди, всюду очереди, даже в воинские кассы...
И все они жили у нас. Кто день, кто два, а кто и неделю.
Сколько разных гостей видела я в нашем Останкино. Однополчане отца, друзья, друзья друзей, да и вовсе незнакомые люди. Причём из разных родов войск. Лётчики, пехота, артиллерия... Мама стелила им спать на диване в столовой. А порой, когда много, и на полу, на полосатом ватном матрасе... И тогда в квартире начинало остро пахнуть войной (как в блиндажах и окопах).
Куревом, потными гимнастёрками, твёрдой кожей ремней-портупей, кобурами без пистолетов. Парой костылей поставленных в угол. Вонючими портянками и сапогами, снятыми у входных дверей. И моя гостеприимная мама кому-то что-то даже стирала, что-то гладила. И всё это сохло, развешанное по форточкам и подоконникам (чтоб во дворе не украли).
Моей сердобольной маме всегда хотелось отправить героев Победы к их семьям пригожими, с гордо звенящими на груди медалями-орденами, с блестящим золотом погон и звёздочками на плечах. И эти счастливые дембели (которые поутру разлетались от нас навсегда), в прощальном скромном застолье, где порой блестела банка сгущёнки или тушёнки, их подарок из армейского пайка, нескладно но дружно пели под мамин аккомпанемент любимые армейские песни: "Артиллеристы, Сталин дал приказ! /Артиллеристы, зовёт Отчизна нас! / Из сотен тысяч батарей /За слёзы наших матерей, /За нашу Родину. Огонь! Огонь!" (В моей памяти эти песни живы и по сегодня).
***
В дверь негромко так, осторожненько постучали, когда я была дома одна. Я замерла, бросив игрушки. Мне было запрещено открывать дверь посторонним. И вообще "кому бы то ни было", когда родители на работе. А это был как раз тот самый случай.
Папа, вернувшийся с фронта, работал теперь по специальности инженером сельхоз-машин в сельхоз-министерстве в центре Москвы. Угол Садового кольца с Орликовым переулком. А мама поехала на трамвае из нашей окраинной дыры, из Останкино, "в город" на Мещанскую улицу. В "приличный дом" давать урок музыки на фортепиано "приличным детям".
В дверь опять постучали. Уже настойчивей.
- Кто там? всё-таки спросила я тихонько.
Женский голос ответил:
- Скажите, Ракши здесь проживают?
- Здесь. Только их нету дома - ведь обманывать старших мне тоже было запрещено.
- Мы к ним в гости приехали из Угры - это был уже густой мужской голос - Я с твоим папкой на фронте был. Однополчанин. Воевали вместе.
Я совсем растерялась. Что делать?
А из-за двери слышалось:
- Открой нам. Я его друг, механик-водитель танка. Поддавашкин... Дядя Федя.
А может и правда, открыть? Всё-таки друг, дядя Федя. Не какой-нибудь серый волк или вор... И я, помедлив, всё же открыла.
Передо мной на пороге стояла небольшая невзрачная женщина с очень большим животом. А за её спиной высокий дядька с палкой. Он почему-то держал широкую руку на её хрупком плече. Это была странная, необычная пара. И как я поняла - он был слепой, а она, вероятно, ждала ребёнка.
... До прихода родителей я была сама не своя. Всё напряженно думала,- ну, конечно, накажут. Это уж ясно - накажут. Или просто отшлёпают - "выдерут, как "сидорову козу". Или в угол поставят. Ведь сто раз было говорено -"не открывай никому".
