Культурный

2022-09-01 10:48:11 Почему мы живем в эпоху деградача

В NYT вышла колонка Мишель Голдберг, где она пытается объяснить культурный застой (формулировка про эпоху деградача — Игоря Кириенкова). Ниже — основные тезисы колонки.

Литературный критик Кристиан Лоренцен опубликовал статью о политической и культурной скуке: «Голливудские фильмы скучны. Телевидение скучно. Поп-музыка скучна. Мир искусства скучен. Бродвей скучный. Книги крупных издательств скучны». Лоренцен возлагает вину за художественный застой на маркетинг: холдинги не хотят рисковать. Но это не может объяснить то, что не появляются даже интересные инди-материалы, спорит с ним Мишель Голдберг. Она надеялась, что конец президентства Дональда Трампа приведет к культурному расцвету. Но не тут-то было.

«В кофейнях, где тусуется молодежь, музыка часто либо та же самая, что я слушала в молодости, либо звучит она точно так же. Один из самых популярных синглов года — песня Кейт Буш 1985 года. Я не могу вспомнить ни одного недавнего романа или фильма, которые вызвали бы страстные споры. Публичные споры людей об искусстве — обычно об апроприации и оскорблении — стали почти механическими. Люди ищут что-то блестящее и новое и не находят», — считает Голдберг.

Свое объяснение предлагает В. Дэвид Маркс в книге «Статус и культура». Маркс постулирует культурную эволюцию как вечный двигатель, приводимый в движение желанием людей подняться по социальной иерархии. Художники создают, чтобы обрести статус, а люди бессознательно корректируют свои вкусы, сигнализируя о своем культурном статусе. Борьба за статус подпитывает культурное творчество в трех важных сферах. Это конкуренция между социально-экономическими классами (хм, Маркс пишет про классовую борьбу), формирование субкультур и междоусобные столкновения художников.

Все поменял интернет: с огромным количеством контента вероятность того, что другие поймут значение культурного сигнала, снижается. Вызывающее искусство теряет свой престиж. Кроме того, в век интернета вкус меньше говорит о человеке. Вам не нужно пробираться в какое-то высокое общество, чтобы познакомиться с музыкой Кейджа, или, если уж на то пошло, андерграундным хип-хопом, диким перформансами или редкими кроссовками. Про это подробно написал Джон Сибурк в Ноубрау еще двадцать лет назад.

В некотором смысле это здорово. Люди могут легко находить вещи, которые им нравятся, и тратить меньше времени на то, чтобы притворяться. Как писала Сьюзен Зонтаг, авангардное искусство может быть довольно скучным.

Но сейчас люди не менее одержимы своим статусом, чем во времена культурного расцвета. Просто маркеры высокого социального положения стали более обывательскими. Когда культурный капитал теряет свою ценность, определяющими факторами в социальной иерархии остаются популярность и экономический капитал. У людей меньше стимулов создавать и прославлять культуру с высокой символической сложностью.

Сейчас имеет больше смысла симулировать поездку на частном самолете, чем интерес к современному искусству. Мы живем во времена быстрых сдвигов в категориях гендера, религии и технологиях. Но эстетически, благодаря интернету, у нас все достаточно уныло. Открыть/Комментировать

2022-08-31 17:20:26 Последние новости о творящих нейросетках и ИИ в целом заставляют в очередной раз задуматься о том, что цифровым технологиям нужна новая политическая философия, со своим понятийным аппаратом. Мыслительные рамки для описания приватности, применимые к ситуации паноптической слежки или частного подглядывания, нельзя просто перенести в среду децентрализованного взаимного слежения. Любой клик кормит темные паттерны, влияющие на наши потребительские привычки или желание голосовать за одно против другого. Любые оставленные в Сети "данные" (data) превращаются во "взятые" (capta), от текста до живописи.

Это раньше в дополнение к каким-то вещам присовокуплялся компьютер. В начале века сложная электроника уже переместилась в центр технокосма; теперь же этот центр занимают плеяды связанных и удаленных от человека машин, к которым он получает временный доступ, начиная с банковских приложений и заканчивая мессенджерами, хранящими данные на своих серверах. В условиях такой неотъемлемости в нашей жизни сложных систем любой "программный инженер" становится, хочет он того или нет, инженером социальным.

Актуальная проблема видится в том, что относительно справедливая система отношений должна реализовать как запрос на справедливость, так и запрос на возможность добиться внутри этой системы какого-то успеха или хотя бы поддержания адекватного уровня жизни. Фундамент конфликта между нами и Алгоритмом заключается в том, что для экономики всякая технология является инструментом сжатия времени, что делает человеческую экспертизу и активность слишком дорогими и медленными. Электронная почта быстрее голубиной, колесо быстрее ноги, двигатель быстрее сердца, Stable Diffusion быстрее художника.

Это напрямую влияет на рынок труда. Корпорации уже не рассматривают резюме соискателей глазами рекрутеров: примерно треть из ста лучших работодателей по версии Fortune использует один и тот же алгоритм отбора Hirevue. Человек в этой цепочке нужен скорее для обслуживания машины, с легкостью заменяющей тысячу эйчаров. На решение человека может повлиять какой-то произвольный фактор — интересный вкус в одежде, такой же свитер, необычная манера говорить. Алгоритмы тоже не лишены влияния таких факторов, ведь мы уже знаем, что при одинаковом наборе требуемых навыков одно и то же резюме может пройти, а может и не пройти порог, выставленный машиной. Если же все будут пользоваться одной вычислительной рамкой, то конкретный "человек в фиолетовом свитере" получит отказ не в одной компании, а во всех сразу. Разница между случайным отказом и возведением произвольных факторов в константу есть разница между мелкой прихотью и цифровым Левиафаном. Звучит парадоксально, но одно из возможных решений здесь — применение решений, снижающих системность или универсальность суждений алгоритмов. Суждения с учетом произвольных факторов не должны всегда возвращать один и тот же результат при оценке людей.

Произвольность решений всегда растет с увеличением масштаба системы, это распространенная проблема машинного обучения. Чрезмерно обученная модель страдает от "оверфиттинга" — она запоминает не столько обобщаемые шаблоны, сколько набор данных, как если бы мы запоминали по отдельности каждое дерево, но не смогли бы сказать, на какой лес мы смотрим, и лес ли это вообще. В противоположном случае модель не срабатывает тогда, когда должна это делать. Желание сделать глаз машины более острым приводит к включению этих самых произвольных факторов. Из популярного: мы хотим, чтобы нейронка различала на фотографиях волков. Волков статистически чаще фотографируют на фоне яркого белого снега, и одним из произвольных факторов может стать именно наличие снега на фотографиях. При достаточной неаккуратности машина может принимать решение, что если на фото нет снега, то нет и волка. Из относительно недавних случаев вспоминается диагностика пневмонии на снимках легких. В этой истории нейронка "научилась" определять наличие пневмонии по штампу на самих снимках — его ставили, если снимок делался портативным сканером. Дело было в том, что больных пневмонией чаще перевозили скорой, где и делали снимки. Открыть/Комментировать

2022-08-31 14:01:34 А теперь любопытное сочетание: фрукты и рабство.

На территории Новой Испании в конце XVIII - начале XIX века существовала такая иконография «изображения каст» - пара, плод их любви и символы изобилия страны (часто фрукты).
Наверху справа подписано «У испанца и нергитянки рождается мулатка», а слева список фруктов, которые заботливо пронумерованы в корзинке.
В забавной на первый взгляд сценке, ничего смешного, конечно, нет. Считалось, что африканцам присуща особенная жестокость, так как они ближе к животным, чем к людям.

Андрес де Ислас, У испанца и негритянки рождается мулатка, 1774, Мадрид Открыть/Комментировать

2022-08-29 14:00:40 В музее заповедника "Куликово поле" чудесная витрина с примерами следов боевых травм на костных останках, и даже поясняющими видео. Был почти уверен, что кости настоящие, но есть подпись, что это пластиковые копии, сделанные в Институте этнологии и антропологии. А вот в геленджикском музее погребальная урна вроде как с настоящим трупосожжением, не поверил, даже уточнил у специалиста.

Вот и выбирай тут между подлинностью и этикой. Открыть/Комментировать

2022-08-29 13:03:21 Вардан Барсегян обратил внимание на важную новость: «Похоже, Администрация Байдена всерьёз взялась разрушить абсолютно паразитическую модель научных публикаций, которая генерирует гигантскую прибыль для издательств за счёт налогоплательщиков, но при этом авторы и рецензенты - основные участники процесса публикации, работают либо бесплатно либо платят за публикации из своего кармана. В минувший четверг Белый Дом выпустил инструктивное письмо для всех федеральных госорганов, в котором указано, что публикации, профинансированные за счёт федерального бюджета, должны быть доступны для рядового гражданина немедленно после публикации. Никаких пэйволлов за 40 долларов за публикацию и 12-месячным эмбарго быть не должно. Кроме того, первичные данные, собранные за счёт средств федерального бюджета, должны быть также быть доступны немедленно при выходе статьи из печати.
Это важнейший шаг для академического сообщества, так как рынок высококачественных публикаций США - крупнейший в мире. Изменения правил в сфере публикаций в США приведут к тектоническим сдвигам во всей международной академии».

https://www.whitehouse.gov/ostp/news-updates/2022/08/25/breakthroughs-for-alldelivering-equitable-access-to-americas-research/ Открыть/Комментировать

2022-08-27 00:06:56 Эх времена, когда философы схлестывались с физиками в обсуждении общего политического дела — денежной реформы.

После Славной Революции 1688 года английское государство находилось в почти непрекращающемся состоянии кризиса. Оно было вовлечено в интенсивную войну против Франции, действие которой простиралось от Рейнской области до Гудзонова залива. Внутри страны, лояльность к новому королю не была само собой разумеющейся, и слухи о мятеже постоянно будоражили политическое сообщество. Тем временем над королевством довлел глубоко укоренившийся денежный кризис. Количество и качество находящихся в обращении серебряных монет ухудшалось в течение многих лет, даже в течение десятилетий, по мере иссякания находок серебра в Америке. Но к середине 1690-х годов нехватка серебра достигла беспрецедентного уровня. В ответ все большие масштабы приобрела практика обрезывания монет, в ходе которой края монет сбривались или обрезались, серебро продавалось с целью получения прибыли, а монеты возвращались в обращение по их номинальной стоимости.

К 1695 г. в обращаемых английских монетах оставалось не более половины первоначального содержания серебра. То, что поначалу было неприятностью, стало представлять серьезную угрозу доверию и легитимности английских денег. Повсеместно признавалось, что вся денежная система скоро встанет, отрезав армию от финансирования и низвергнув вместе с ней новое правительство. «Положение наших денег, — вспоминал Джон Локк (1632–1704), — настолько подвело нас к разорению, что… это было разговором каждого, тревогой каждого». Вина возлагалась и на злодеев-обрезывателей, и на заговорщиков-фальшивомонетчиков и на само правительство, но все соглашались с тем, что валюте был нанесен такой серьезный ущерб, что судьба на карту была поставлена сама страна. Человеком, от которого зависела судьба нации — по крайней мере, по его собственной оценке и оценке последующих поколений, — был сам Локк. Известный своим стремлением сохранить авторскую анонимность, при жизни Локк опубликовал под своим именем только три текста. Первыми двумя были его «Опыт о человеческом разумении» (1690 г.) и «Мысли о воспитании» (1693 г.). Третий обязан своим появлением гораздо более непредвиденным и политически ангажированным обстоятельствам денежного кризиса. В разгар кризиса, в декабре 1695 года, Локк опубликовал брошюру, призывающую к полной перечеканке по старому номиналу, надеясь повлиять на общественное мнение и на шедшие одновременно обсуждения в парламенте.

Годом ранее, в январе 1695 г., когда палата общин назначила комиссию для рассмотрения вопроса о чеканке монет, Локк попытался повлиять на дебаты, анонимно опубликовав старый памфлет по этому вопросу. В течение 1695 г. дела существенно ухудшились. Когда Лорды-Судьи обратились за консультацией к экспертному сообществу, Локка вместе с Исааком Ньютоном, Кристофером Реном и Чарльзом Давенантом попросили представить свои предложения. Дебаты затянулись еще на несколько месяцев, но когда в конце ноября 1695 г. стало понятно, что правительство может не прислушаться к его совету о полной перечеканке по старому курсу, Локк сбросил предпочитаемую анонимность, чтобы поставить свою судьбу и репутацию на кон. Он срочно отправил в типографию «Дальнейшие размышления о повышении стоимости денег», выделив свое имя на титульном листе. 27 декабря 1695 г. книга вышла в свет, изобилующая опечатками, свидетельствующими о большой спешке, с которой она была выпущена. В конце концов, к удивлению многих, радикальное предложение Локка одержало верх над планами девальвации.

The Currency of Politics, Stefan Eich, 2022 Открыть/Комментировать

2022-08-26 09:19:13 TIL о буддийском списке запрещённых игр (точнее, «игр, в которые Будда бы сам не играл, и другим не советует»): https://en.m.wikipedia.org/wiki/List_of_games_that_Buddha_would_not_play. Там не названия, а определения, из которых следует, что Будда не одобрит, если вы будете играть например в шашки, шахматы, шарады и дженгу. В футбол и машинки тоже нельзя. Не следует также привязывать к себе игрушечный плуг и бегать с ним каг дураг.

В списке есть пункт «игры с разметкой на полу, которая даёт вам ходить только в определённые места». Ранее исследователи считали, что речь здесь о древнем варианте классиков, но только с появлением компьютерных игр стало ясно, что у принца Гаутамы для вас плохие новости. Открыть/Комментировать

2022-08-25 08:54:57 ​Эрик Булатов:
«С этим связана история из моей молодости. В 1957 году я был студентом в Самарканде и познакомился с графом Сергеем Николаевичем Юреневым. Он до войны был директором художественного музея в Твери (тогда Калинин), затем арестован, после лагеря работал археологом в Средней Азии. Удивительный человек, длинный, худющий, с бороденкой. Смешной и величественный одновременно. Абсолютный бессребреник, его все уважали. Жил он в Бухаре в маленькой комнатке, ключ лежал под ковриком.

Мы с ним подружились, хотя разница в возрасте была огромная. Просто невозможно было, чтобы он сказал грубое слово или повысил голос. Он разрешил у себя в доме пользоваться всем, чем угодно, только занавеску на простенке открывать было нельзя. «Это мое святое место, когда моя жизнь делается совсем невыносимой, я здесь молюсь, и это мне помогает». Там коврик лежал, чтобы можно было встать на колени. Я дал слово, что не буду лазить за занавеску.

Честно выдержал, хотя безумно было любопытно. Но в последний вечер, когда надо было уезжать, мы с ним так сердечно сидели, всю ночь разговаривали, и я попросил: «Сергей Николаевич, ну покажите мне вашу молельню, ваше святое место».

Он отдернул занавеску, и там на стене карандашом было написано «Насрать» – шок невероятный, на всю жизнь просто. Вот так это слово для меня осталось. Теперь я сам в такой же ситуации, как он тогда».

src Открыть/Комментировать

2022-08-25 08:40:26

«Среди учёной публики доминирует мнение, что греческая литература выше по своему достоинству, нежели латинская, — „оригинальная“ выше „подражательной“. Моя личная эстетика рассматривает оригинальность как предельно банальную вещь, и я не придаю ей никакого значения».

https://s-t-o-l.com/kultura/31543-dlya-chego-nam-nuzhna-antichnaya-literatura-ili-chto-aristofan-pisal-o-feminizme-a-seneka-o-klipovom/ Открыть/Комментировать

2022-08-24 17:12:15 В годы Великой Отечественной войны в СССР существовали спецподразделения, использующие собак для подрыва танков.
Для этого животных во время дрессировки несколько дней держали голодными, а потом, прикрепив макет взрывного устройства, бросали им мясо под движущийся танк — так у собак вырабатывался условный рефлекс: пищу надо искать под боевой махиной.
В боевых же условиях такую собаку, как и во время дрессировок, держали впроголодь, а потом в нужный момент укрепляли на ней взрывное устройство с игольчатым детонатором и непосредственно перед применением снимали предохранитель, выпустив собаку навстречу танку. Мина взрывалась под относительно тонким днищем боевой машины. Собака при этом, разумеется, погибала.
По данным советских источников, всего такими собаками было подбито до 300 танков противника. Однако от их использования всё равно пришлось отказаться. Во-первых, собаки бывало возвращались обратно в окопы, а во-вторых, иногда они бежали не к немецким, а к советским танкам. Открыть/Комментировать