#29 о загробной участи Сергей: В сирийской христианской тра | Письма из двух концов света

#29 о загробной участи

Сергей:

В сирийской христианской традиции есть размышления о том, что после смерти человек не попадает во временное место, где существует душа независимо от тела, но душа, расставаясь с телом, как бы засыпает до момента всеобщего воскресения. И случается то же самое, что с обычным сном: человек засыпает в смерти и в этот же момент попадает во всеобщее воскресение мертвых, обещанное Христом. То есть, сирийские отцы говорят о том, что нет никакой загробной участи у души вне тела. Отчасти это логично, потому что человек, будучи по природе существом, состоящим как из духовной, так и из физической составляющей при смерти, которая является распадом, разделением духовного и физического, перестает существовать. Физическое тело истлевает до момента воскресения, душа также находится в ожидании. Иначе говоря, человек не может существовать, будучи разделенным на душу и тело. Что ты думаешь по этому поводу?

о. Афанасий:

Ну что ж, это, действительно, непростая богословская дилемма. И я не уверен, что у нее может быть какое-то иное разрешения, кроме доверия традиции. Наша традиция, следует Евангельским сюжетам о богаче и Лазаре и Преображения на горе Фавор, т.е. говорит о том, что после смерти есть некоторый период, когда душа находится в каком-то состоянии, отличном от того, который будет после всеобщего Воскресения, и, при том, состояние это не всецело пассивно.

Как мне кажется, дилемма, о которой ты спрашиваешь, и вовсе не нуждается в разрешении. Ведь часто религиозное мышление, с одной стороны, критикуют, а с другой стороны - считают это его полезным. Например, за то, что оно дает некоторое разрешение вопросу о несправедливости в этой земной жизни. Религия как бы гарантирует, что, хотя здесь, в этой земной жизни, есть несправедливость и плохие люди могут жить хорошо и комфортно, а добрые - страдать, в загробной жизнь эта несправедливость будет разрешена тем или иным образом в зависимости от религиозного учения. Такое представление хотя и не полностью чуждо христианству, оно смещает акцент со здесь и сейчас, с повседневной жизни, на где-то там и когда-то, на жизнь загробную.

Но это мне представляется в корне неверным, ведь Христос в Евангелии столько говорит, о том какова должна быть практика христианской жизни до смерти, о милосердии, о любви и т.д. Да, Он говорит о Страшном Суде, но Царство Божие начинается не после Суда. Оно после Суда может лишь продолжаться, если началось в этой жизни. А потому, мне кажется, что рассуждения о том, как устроена загробная жизнь, обсуждение деталей ее, скорее отвлекает от христианской жизни, чем настраивает на неё. Об этом интересно поговорить, это можно красиво воплощать в искусстве, но это не так уж важно для жизни здесь и сейчас.

Даже у сирийских отцов, о которых ты говоришь, это занимает лишь малую часть их творений, которые в значительно большей степени посвящены практике христианской жизни, молитве, отношению к ближним, рассуждению о своем текущем состоянии, то есть всему тому, что касается нашего пребывания до смерти. А как именно будет происходить воскресение мертвых, будет ли душа спать до этого, или же она мгновенно перенесется в момент воскресения, или же будет находиться в том состоянии, которое будет ей определено в частном суде, но Суда Страшного, - не так уж важно.

Ведь неслучайно даже в главном нашем исповедании, Символе веры, говорится о Грядущем Суде, о Царстве Христовом, которому не будет конца, о надежде нашей на воскресение мертвых и жизни века будущего, но ничего не сказано о том, что будет между нашей смертью и этими событиями.