Я ходил около ответа на этот пост с самого его выхода, в том ч | Caledonia

Я ходил около ответа на этот пост с самого его выхода, в том числе потому, что играл с его автором в шахматы - поверяли теорию практикой. Поскольку последние два месяца только подтвердили мои изначальные мысли, надо перестать отвлекаться.

Пост бин салмана хорошо написан, но он представляет в искаженном виде и шахматы как игру, и правомерность шахмат как внешнеполитической метафоры. Напротив, рассуждения ниже лишены искажений и представляют в совершенно ясном виде, что я огромный душнила.

Не претендуя на статус хорошего шахматного игрока, скажу, что шахматы — это достаточно простая игра, где победа зависит от того, как хорошо вы зазубриваете комбинации и насколько у вас стальные нервы и высокая износостойкость.

Конечно, в отличие от того, что говорит нам саудовский принц, шахматы как игра не сводятся к запоминанию уже известных позиций и железным нервам. Эта сторона игры проявляется там, где количество потенциальных вариантов максимально - в дебюте - и там, где минимально - в эндшпиле. В дебюте имеет смысл следовать запомненным вариантам - либо давно известным (теории), либо новым секретным разработкам. Игра в теорию минимизирует вероятность ошибки, а новый вариант даёт шанс получить преимущество на выходе из дебюта, если соперник в своей подготовке такой вариант не учёл. Эндшпили с небольшим количеством фигур же просто посчитаны - там есть абсолютно математически выведенная оптимальная последовательность ходов, которая при лучшей игре обеих сторон железно ведёт к одному из трех исходов - победе белых, чёрных или ничьей. Впрочем, отнюдь не все гроссмейстеры идеально играют эндшпили - это необъятная область, и тот факт, что некий эндшпиль математически решён, не означает, что его вспомнят на шестой час выматывающей игры. Огромной интригой на последнем турнире претендентов было то, додавит ли в игре второго круга Каруана Вашье-Лаграва в достаточно ясном эндшпиле. Додавил.

Но всё, что происходит между дебютом и эндшпилем - зона неизвестности. Шахматные двигатели могут давать оценки, но в отсутствие ошибки ни один движок не выйдет на окончательно просчитанный вариант. Поэтому на шахматиста ложится сразу несколько серьёзных задач в реальном времени: понять, кто в позиции владеет преимуществом; оценить, на какой исход стоит играть; придумать, где для этого исхода брать ресурсы. В строгом смысле эти задачи надо решать после каждого хода. Получение дебютного преимущества не избавляет в серьёзном шахматном противостоянии от этих вызовов. В том же матче Карлсена и Непомнящего, на который ссылается бин салман, Непомнящий с преимуществом для себя разыграл дебют чёрными, но основная драма завязалась после стратегического решения Карлсена отдать ферзя за две ладьи. Спустя более сотни ходов выяснилось, что чемпион своим ресурсом смог распорядиться лучше (хотя эта партия безусловно гимн выносливости и боевому духу Карлсена). Похожим образом Накамура смог собраться и качественной игрой нивелировать большое стартовое преимущество Есипенко в первом туре последнего гран-при. Есипенко не показал лучшую игру, но именно способность к оценке и точность Накамуры позволили вырвать нужный исход в решающей партии. То есть, игра в шахматы начинает напоминать...

Геополитическое противостояние — это постоянный процесс, требующий поиска нестандартных решений, формирования ситуативных альянсов и оценки каждого своего действия.