Когда мы поравнялись, я улыбнулся и поднял ладонь вверх, как-б | Капитан

Когда мы поравнялись, я улыбнулся и поднял ладонь вверх, как-бы поздравляя с тем что их жизнь закончится не сегодня. Наш гид резко одернул меня. — Нельзя ни в коем случае показывать что виноват! У нас будут проблемы! — злобной миной и раздраженными жестами прогоняет их. Позже он объяснил мне тонкую индийскую дорожную психологию. Даже если они были не в своем ряду, втроем на мотоцикле, и нарушали все правила на свете, только мое согласие быть неправым станет поводом для расправы на дороге. — Когда-то на перекрестке я зацепил мопед, который подрезал меня, выезжая на красный свет. Тогда меня избили восемь прохожих… Им было все-равно кто виноват.. — признался Найнэш с видом парня пережившего некоторое дерьмо.

За два дня пути к разборке кораблей, я увидел огромное количество мертвых животных. Как-раз километров за 12 до заветного пляжа, и пару километров до арки с вывеской «Добро пожаловать в Аланг, самую большую разборку кораблей», на обочине лежал мертвый рыжий пес размером с питбуля. Будь я знатоком судебной медицины, определил бы точно как давно погиб питомец, помню в детективных сериалах герои довольно ловко прикидывали когда кто умер по степени опухлости, и по тому что откуда вытекало и где коченело. Как и большинство встреченных на дороге трупов, этот был похож на надувной шарик, или детскую тканевую куклу, туго набитую опилками. Почему-то практически не встречались животные на других стадиях разложения, ведь по идее дальше газы должны разорвать мягкие ткани, которые постепенно стекут по костям, и останется только кожа да кости, а еще чуть позже просто скелет. Видно на такой жаре они надуваются в первый же день после гибели, а с наступлением темноты их собирают, либо съедают ночные животные.

Там где земли касался открытый рот пса, начинался маленький ручей, который заканчивался в метре небольшой лужей. Похоже что над разборкой животного уже плотно трудились, а результаты работы стекали в ручей, после чего впитывались в землю. Теперь из пса построят свои новые клетки: мухи, дерево, трава, червячки. Червячка съест курица, дерево погрызет гусеница, траву пощипает корова. Гусеница станет красивой бабочкой, которой будет любоваться человек, который потом съест куриный кари, и бросит немного говядины другому, живому, псу.

Сразу после торжественной вывески начались бесчисленные лавки со старыми деталями от танкеров и сухогрузов. Вот целый двор оранжевых спасательных шлюпок, вот горы толстых якорных цепей, а вот размером с двухэтажный дом, стоит дизельный двигатель — сердце отработавшего корабля. Это по истине напоминало рынок органов. Частей тел больших ржавых гигантов. На самом деле в тот момент мы находились в луже, которая наполнялась по тонкому ручью двух-полосной дороги, ведущей от разлагающегося трупа корабля. Именно здесь частички их тел впитаются экономикой Индии.

Десять километров вверх по ручью из грузовиков, везущих части кораблей туда, где их превратят в новые танкеры, автомобили, тостеры, кому-то сделают протез ноги, отстреленной пулей вылитой из того-же танкера.

Еще шесть километров, и над зданиями вдалеке уже можно увидеть самые большие из танкеров и сухогрузов, окруженные частоколом из кранов. Если не знать куда мы едем, может показаться что это строительная верфь, или что корабли стоят на погрузке.