Нашла старую, трёхлетней давности заметку. Всё ещё нравится, т | Bukazoed
Нашла старую, трёхлетней давности заметку. Всё ещё нравится, так что вот.
Фотография, которой не было
Я приехала на Кавказ в мае 2015 года. С товарищем договорились прокатиться на машине по всем республикам, посмотреть горы (мечта из детства, мама часто пела нам Визбора), местный быт, ну и послушать муэдзинов.
Горы были прекрасные, быт бедный. В Приэльбрусье вдоль шоссе были нарезаны длинные делянки под огороды, из возделанных грядок пробивалась зелень, а одно владение от другого разделяли линии старательно разложенного строительного мусора — куски ржавеющей рабицы, профнастила, сварной сетки. На окраинах Тырныауза торчал остов заброшенного завода.
В сравнении с остальными республиками Чечня выглядела декорацией. Потемкинской деревней, то ли специально отстроенной, то ли нарисованной на огромном холсте, где художник расстарался и сделал все идеальным настолько, что перестаешь верить. Женщины только в платьях и платках, слишком шикарный Сити, мечети, площади, новехонькие дома, словно недообжитые, пешеходные переходы, которые упирались в полутораметровый забор, дорожки, ведущие в никуда, Роллс-ройсы и Бентли, рассекающие по плохому вдали от центра асфальту.
Шли майские, город готовился праздновать День Победы и поминать Ахмата Хаджи. По этому случаю на каждые десять метров в центре приходилось по одному вооруженному человеку в берете и в пригнанной темно-синей форме с зауженными почему-то штанами. Они стояли повсюду, оснащенные почему-то частью пулеметами, частью автоматами — очень непривычные для мирного города бородатые полицейские больше напоминали абреков, разве что переодетых из бурки, бешмета и папахи в однообразную стандартную форму. Самым легким оружием были пистолет-пулеметы.
В километре от мечети «Сердце Чечни», и пятистах метрах от светского центра города «Грозный Сити» — православный храм Михаила Архангела, отгороженный от проспекта Кадырова трехметровым забором. Перед калиткой стоял парнишка с абсолютно рязанским лицом, русый, курносый, кряжистый. В старой омоновской форме — синей пятнистой, которую уже никто тогда не носил — в бронежилете поверх, с прицепленным к нему тяжелым шлемом, он, одиноко стоящий со своим РПК посреди шумного города, казался потерявшимся во времени, словно бы опоздавшим на 15 лет. Я ходила вокруг минут десять и все думала сфотографировать его как-то так, чтоб в кадр попал и он, и храм, и пулемет с диском, но постеснялась.
