Менеджмент в медицине. Я вас научу ломом плац подметать при о | Больница в моей голове

Менеджмент в медицине.

Я вас научу ломом плац подметать при охране врачебной тайны.
Часть 1

Наша ведомственная больница на окраине города жила и горя не знала, пока ей не потребовалась безопасность. И заместитель директора по безопасности.

Главные опасности таились в наших компьютерах, где содержались истории болезни пациентов, охраняемые врачебной тайной.

Заместитель любил тайны и неистово их охранял.

Тут он обнаружил, что самый, что ни наесть наипоследний задрипанный врачишка может распечатать врачебную тайну и унести в неизвестном направлении. Врачишки обычно печатали дневники, эпикризы, консилиумы, прочие тайны с анализами. Принтеры стояли тут же, а то и несколько стояло.

Контроля никакого за этим процессом не было. Печаталось все произвольно, склеивалось в бумажную историю болезни, часть бумаг отдавалась пациенту. Но врач мог, по злому умыслу, особенно по предварительному сговору, напечатать две истории болезни, а то и три, и читать их детям на ночь, чтобы экономить на сказках.

Заместитель был человеком серьезным и помнил лучшие практики использования множительной техники, через которую могли печатать тайны. Лучшей практикой в его памяти была практика оборонного завода в ССССР, где работал его отец.

Там была светокопировальная машина, которая стояла в отдельной комнате, у нее человек из первого отдела в журналах тщательно документировал, что печатается и зачем.

Так сделали и у нас в больнице.

На первом этаже терапевтического корпуса в специальной комнате поставили два принтера, остальные штук двести изъяли и унесли в подвал.

Компьютеры всей больницы перенаправили в эту комнату. Положили журналы, где надо было записывать: что печатаешь, зачем печатаешь, сколько страниц напечатал, а можно ли было не печатать, а если печатать, то без бумаги.

Бумаги положили, но немного. Часть бумаги ранее была использована и на одной стороне было что-то напечатано. В соседней комнате с принтерами находился оперативный отдел, который оформлял больничные и прочие документы. Отделу поручили следить за принтерами и журналами. Следил он плохо, бумаги в принтерах никогда не было, а когда была, лежала той стороной, на которой уже что-то было, история болезни с тайной печаталась поверх отчета бухгалтера за 1812 год, что должно было запутать врага окончательно и тайну сохранить.

Врач, отравляя на печать лист истории болезни, никогда не мог предсказать результат, тем более враг, расхититель тайны, не мог догадаться ни о чем.

Печатаешь, например, выписку их кардиологии, приходишь, а там протокол операции на суставах лежит, а бумага кончилась. Приносишь пачку бумаги самокупленной, кладешь в принтер, а он как начнет печатать отчеты заведующего эндоскопией, охнуть не успеешь, бумаги нет, а выписки тоже нет. Обнулишь принтер хитрым способом, и снова на печать, снова бумаги самокупленной, а он ее зажевал и картридж кончился. Так одну выписку надо было часов пять распечатывать с неизвестным результатом, но бегать с пятого на первый этаж 800 раз за день – полезная нагрузка.

- Заполняйте журналы! – повил оперативный отдел.

В журналах писали разное. Иногда из трех букв, иногда длиннее. Или просто: выписку печатал на 6 листах, истратил 60, но не распечатал».

Первыми взбеленились хирурги. Ведь им из другого корпуса в горку бегать, это помимо своих семи этажей. Хирург существо тонкое, морально ранимое, оперировать может, писать совсем чуть-чуть, а бегать в другой корпус распечатывать нет. Сначала сестер посылали, но потом и их пыл иссяк. Истории печататься перестали. Пришлось им срочно на втором этаже принтерную комнату делать в хирургическом корпусе. Но они цинично принесли принтеры из дома, а пациентов айтишников заставили взломать нашу сеть и принтеры подключить вопреки сисадмину.

Глядя на них, угнетённое и традиционно трусливое население терапевтического корпуса, сделато тоже самое но тайно. Если хирург торжествовал у своего нелегального принтера и посыла заместителя, настолько витиевато, насколько мог, терапевт ставил принтер в кабинет, от которого терялся ключ, когда заместитель приходил с проверкой.