Умереть, чтобы родиться Врожденным умением людей является отд | Африканский бегемот 🇪🇹

Умереть, чтобы родиться

Врожденным умением людей является отделение «своих» от «других» и «чужих». Особенно это важно для человека древности, которому неумение отделить врага от друга гарантирует смерть. Другие – это радикально не свои, то есть не принадлежащие к тому же роду, даже если они живут в одном поселении. Уже на уровне родов, которых в этносе как минимум два, заложен внутриэтнический конфликт. Его люди решали путем обмена женщинами. Так, через межродовые браки, другой род становится своим другим.

Но что касается чужих – иного этноса – за ними этноплеменная психология не признает человеческих черт. Этническое, то есть, простое – это общество, в котором животное и биологическое начала проявляются максимально, а разумное и социальное минимально. Малейшее культурное отличие для этноса означает попрание сакрального, а сакральное означает человеческое. Чужой – это риск, опасность, враг. Чужой – это выродок, животное, нелюдь. Какие могут быть тесные взаимоотношения с нелюдью? Она даже не говорит на нашем, человеческом, языке, а только каркает и лает, как животное. Нелюдь либо избегают, либо уничтожают. Гуманизм – умозрительная выдумка современных теоретизирующих умов, носителям которых неведома борьба за выживание.

Так людьми воспринимались иные этносы. Иная же раса – и вовсе инфернальное отродье. Абсолютное зло. Этническое и, тем более, расовое смешение, равно как и мирное сосуществование двух биологически или мифологически – этнос здесь не видит разницы – неродственных обществ, следует признать невозможным. В таком состоянии – при маниакальной подозрительности к другому и предельном отторжении чужого – человечество существовало тысячелетиями.

Смешение всегда связано с кризисом, нестабильностью, катастрофой, войной. Этнос слабеет, шаманы утрачивают силы лечить, вожди умирают, злые духи ходят по территории племени. Тогда потерявшийся этнос может принять чужое за свое. Или заканчиваются ресурсы, и воинская группа, отделившись от этноса, отправляясь в поход на чужака за добычей. Но это не просто рейд, это опустошительное истребление, ведь завоеватели не считают чужаков людьми. Всех мужчин истребят до единого, а женщин с детьми (не всех, но некоторых) могут захватить. В обозначенных случаях межэтнические контакты и потомство возможны, но не обязательны, потому что захваченных детей и женщин этнос сначала должен принять к себе через механизмы адопции и очистить от зла – то есть, их выживание не гарантировано. Однако это всегда единичные случаи, не способные кардинально изменить антропологический и генетический облик этноса. Чтобы из нескольких неродственных этносов и, тем более, рас появилась новая общность, должно произойти нечто из ряда вон.

Настоящее смешение, казалось бы, возможно лишь вдали от этнического ядра, на маргинальной периферии, где представление о сакральном размыто, вера в своих богов слаба, а чужак воспринимается за своего. Экономический кризис, экологическая катастрофа, вторжение завоевательных орд – и вот люди спасаются бегством, соединяясь на одной территории в кучу-малу, где больше нет ни своего, ни чужого. Вернуться назад к прежней жизни невозможно. Время идет, сменяются поколения, люди остаются на одном месте. Так формируется новая общность, выживание которой на длительной временной протяженности, впрочем, находится под большим вопросом. Ее жизнеспособность история и биология еще будут проверять. Она может оказаться химерической конструкцией, сгинув под тяжким грузом генетических мутаций. И все равно, даже при благоприятном исходе, появившаяся в результате конвергенции общность – это не «смешение», а принципиально иной, новый организм. Старые организмы должны умереть, чтобы дать жизнь новому.

Возможно, подобным образом возникла и восточно-африканская раса. Очень давно некий катаклизм или что-то (кто-то) иное смешало в одну группу племена неродственных людей, и так уже находившихся недалеко друг от друга – на периферии негроидного и европеоидного расовых ареалов. Возникла новая общность, впоследствии занявшая достойное место на континенте.