От Альп до Рейна

2022-07-29 11:12:56 Открыть/Комментировать

2022-07-27 20:10:41 Немцев объединяет разъединенность. В пределах границ СРИГН существовало огромное количество очень разных государств, собранных в единую группу по формальному признаку. Подобную пестроту много критиковали: это плохо, отстало, неэффективно, да и неприлично, в конце концов. Тем не менее, СРИГН исчезла не в результате внутреннего коллапса, а после военного поражения; причем на ее месте тут же было создано новое надгосударственное образование. Это путь современного ЕС, чья «неимперская империя» теперь управляется не из Праги, Вены и Регенсбурга, а из Брюсселя, Страсбурга и Парижа. «Германская модель» – один из возможных сценариев для Европы, включая Передовую Централизованную Францию. Возможно, первого герцога Окситанского коронуют еще при нашей жизни :-)

(Могут ли окситанского монарха звать Владимиром? Как звучит уместный окситанский аналог? Кажется, пора надеть шляпу…)

И одновременно с этим сама Германия, как вы помните, была разъединена даже после объединения 1871 года. Германский Рейх был союзом де-юре (почти) равных государств, напоминавшим даже не Соединенные Штаты Америки, а Советский союз, где у УССР и БССР имелись отдельные места в ООН. Действительно единая Германия просуществовала примерно 12 лет, чтобы после уничтожения нацистского режима вернуться к современной федеративной форме (хотя и более централизованной, чем покойный Кайзеррайх).

Как я уже сказал, я не покушаюсь ни на термин «немцы», ни на концепцию немецкого (германского) единства. Мой текст – это лишь впечатления от закрашивания карт в играх от Парадоксов, умноженные на личный опыт. В конце концов, я начал с того, что твиттерные доходяги бросились разоблачать «империализм» и «колониализм», не заметив самую интересную тенденцию у Парадоксов в последние лет десять: продажу национальной идентичности. Стартовая карта в Europa Universalis после всех DLC балканизирована настолько, насколько позволяет исторический консенсус о 1444 A.D. Житель любого региона Земли может выбрать его в качестве старта, чтобы через пять-шесть вечеров с гордостью смотреть на бескрайнюю Ярославскую Империю (хотя называтьcя она все равно будет, вероятно, Россией – больно уж бонусы хорошие) или на Мюлуз во главе СРИГН. И одной партии за государство внутри Империи хватит, чтобы перестать считать всех немцев одинаковыми – ведь даже близкие культурные группы дают штрафы, если не приняты должны меры, а неизбежная Реформация лишь закрепляет раскол. «Никогда саксонцы и фризы не будут братьями». Игровая система Victoria усугубляет ситуацию сложной и громоздкой, но очень подробной системой сословий, религий и национальностей; и даже в Hearts of Iron, где по этическим причинам от национальностей отказались, страны балканизированы заранее – например, Польша считается оккупирующей земли не только очевидных Белоруссии и Украины, но и Силезии, Данцига и Кашубии.

(При этом, правда, сама Польша не может дать независимость Кашубии, так как это поломает механику нападения Германии из-за Данцигского коридора. Однако игрок может завоевать Польшу, чтобы освободить угнетаемых кашубов и продолжить игру уже за них :-)

В завершение замечу, что игрой с наименее реализованной региональной тематикой у Парадоксов долгое время оставался фантастический межзвездный Stellaris. С варп-прыжками, фотонными торпедами и веселым геноцидом целых планет. Вот именно там цивилизации генерировались по принципу «homo sapiens хорошие полицейские и плохие механики».

Однако от темы проклятого регионализма не скрыться даже в XXIII веке – скажем, после генетической адаптации населения отдельной взятой планеты к местным условиям ваша цивилизация дробится на два подвида, потенциально – очень разных. А несколько лет назад после какого-то DLC, политические взгляды населения разных планет единой империи стали меняться независимо друг от друга: в теории можно иметь населением одной добрых пацифистов, а другой – фанатичных джингоистов. Так реальность гнёт и скручивает в узел вымысел.

Уф, жарко. Надо все же надеть шляпу.

P.S. Статья «Дохи» – лишь пересказ мыслей еще прошлого десятилетия. Ахи-вздохи не успели даже на этот паровоз. Открыть/Комментировать

2022-07-26 22:29:04 Едва ли. Как вы помните, даже экономическое объединение Германии затянулось аж до тридцатых годов XX века, а в некоторых аспектах – до девяностых. Культурное шло еще более медленными темпами, Пруссия не сумела нормально ассимилировать ни Рейнскую область, ни более поздние приобретения. Интеграции парадоксально помогли нацисты, разрушив федеральную систему и стандартизируя все, что можно было стандартизовать, но после 1945 года процесс пошел вспять. Я часто повторяю, что современное деление Германии на Западную и Восточную – атавизм Холодной войны, не имеющий никакого отношения к ее реальным культурным границам, однако отрицать создавшуюся разницу из-за сорокалетнего существования ФРГ и ГДР, конечно же, нельзя. Нижняя Саксония и Саксония-Анхальт вроде бы носят похожие имена, а внутри совсем разные. О существующей до сих пор границе свидетельствует, например, карта политических предпочтений (хотя существование ГДР, повторюсь, не единственная тому причина).

Более того, даже если закрыть глаза на наличие регионализма даже на севере Германии и разделение на «осси» и «весси», у нас все равно не получится гомогенной немецкой сущности. Потому что в современной Германии немцем (der Deutsche) считается обладатель немецкого паспорта. Тут генерализация становится совсем уж невозможна. «Обитатели Земли хорошие механики, но плохие полицейские». Или наоборот.

Кстати, в самой Германии для разделения между этническими немцами (похоже, это словосочетание все же не имеет смысла) и натурализованными используются термины Biodeutsche и Passdeutsche – то есть «бионемцы» и «паспортные немцы». Использовать их в разговоре я не советую, они считаются неполиткорректными. Однако слово «бионемцы» тоже ничего не означает: во-первых, с ним та же беда, как и с «немцами» (какими немцами? Откуда? Какого языка, какой культуры?), а во-вторых – значительная часть «бионемцев» четыре поколения назад была «паспортными». Любой гаплофюрер с черепомеркой и машинкой для анализа ДНК в два счета вам докажет, что северо-восток Германии заселен замаскированными славянами (пардон, «славянами»).

Как концепция мнимого числа была создана для решения вполне конкретных математических проблем, так и концепция «немцев» появилась в рамках политической борьбы внутри Священной Римской империи (германской нации), а потом была дополнена во время объединения Германии в XIX веке. Ради высокой цели пришлось пожертвовать многими фактами. Например, языки немецких народов были объявлены диалектами единого и неделимого die deutsche Sprache. Почему испанский и португальский – это разные языки, а баварский – диалект хохдойча? Потому что Германию все же объединили, а вот единой Иберии как-то не сложилось (хотя испанцы честно пытались). И это не какой-то заговор против самостийной Баварии, а единственно работающая система. Объединяя Италию, «итальянцы» поступили так же: сначала придумали Новую Историческую Общность, а потом объявили региональные языки и культуры – диалектами и местными особенностями. И это при том, что разница между итальянским югом и итальянским севером еще разительнее, чем между Розенхаймом и Фленсбургом.

В этом месте читатель с опаской может подумать, что мне напекло голову, и я требую упразднить немцев, деколонизировать Германию и отменить хохдойч. Вовсе нет. Я всего лишь хотел указать на тот факт, что мы часто бездумно мыслим стереотипами, которые были придуманы в иные эпохи и совсем для других людей. Мы воспринимаем Германию и населяющий ее народ как нечто монолитное, часто не задумываясь, что рельсы, по которым катится наша мысль были сооружены в эпоху игры Victoria. Представьте себе, что Бисмарку отчего-то не удалось преобразовать Северогерманский союз в Германский Рейх, и Австрия создала на юге Южнонемецкую Федерацию. Спустя полтора века мы бы как само собой разумеющееся говорили про жителей Нордбунда: «Норды хорошие механики, но плохие полицейские». А про жителей Зюдрайха: «Зюды хорошие полицейские, но плохие механики». Разные народы, разная ментальность! Понимать надо.

А голову мне никогда не напекает, потому что я ношу шляпу. Открыть/Комментировать

2022-07-25 22:37:31 Не могу не отметить, что подход Парадоксов, уже которую игру дробящих каждую страну на конгломерат потенциально самостийных регионов, не только следует общеевропейской политике, но и создает роскошно обставленную площадку для ментальной гимнастики.

Попробую объяснить на любимом примере.
Когда речь заходит о Германии, почти всегда используется стандартная генерализация: «там живут немцы». Немцы – хорошие полицейские, плохие механики (или наоборот?), любят воевать, обожают твердую руку, чтят демократию, ну и так далее, в зависимости от фантазии говорящего и его мнения о Германии. Много граней у немцев, что и говорить. Только вот, кто это такие?

Давайте проведем эксперимент. Попробуйте подставить недостающее слово:

- В Германии живут … ?
- В Австрии живут … ?
- В Швейцарии живут … ?
- В Люксембурге живут … ?
- В Баварии живут … ?

Допустим, вы пять раз написали слово «немцы». Ошибки в этом нет. Но ответьте себе честно, возможна ли в таком случае хоть какая-то генерализация этой немецкой общности? Могут ли жители Люксембурга, Австрии и такой разной Германии быть настолько похожими, чтобы втиснуться в узкие рамки ярлыка вроде «война у немцев в крови»? Ведь это обобщение уровня «европейцы носят береты и любят багеты».

Рассмотрим другой вариант. В Германии живут немцы…

(Чтобы избежать ненужной лингвистической путаницы, я уточню, что Германия – это Deutschland, а немцы – это Deutsche)

… так вот, в Германии живут немцы, в Австрии – австрийцы, в Швейцарии – швейцарцы и так далее. Вроде бы все логично, правда смущает Швейцария. Все же знают, что там непростая этно-лингвистическая ситуация, есть разные кантоны: немецкие, французские, итальянские. Если в Швейцарии живут швейцарцы, то кто же тогда населяет немецкие кантоны? Немцы? Но об отличиях жителей Германии и Швейцарии написаны тома, об этом уже лет двести сочиняют анекдоты. И даже очень хорошо зная немецкий хохдойч вы, скорее всего, не поймете жителя Швейцарии.

А главное – что делать с Баварией? Если в Германии живут немцы, то и в Баварии живут немцы? Но это же абсурд: баварской идентичности уже много лет, у нее имеется свой язык, своя культура, а еще в прошлом веке имелось собственное государство. Даже совершенно незнакомый с реалиями Германии человек не перепутает баварца и, допустим, прусс(ак)а.

(Я знаю, что использование слова «прусс» по отношению к подданным королевства Пруссии неверно, но русское слово «пруссак» мне ужасно не нравится, в нем слышится какой-то пейоратив)

Причем, казус Баварии влияет и на Австрию: ведь с точки зрения языка и культуры там как раз живут (почти) те же люди. Окончательно все запутывает тот факт, что австрийская идентичность – то есть, восприятие себя народом «австрийцев» – вещь совершенно недавняя. Австрийскую идентичность окончательно провозгласили после Второй Мировой войны, чтобы обосновать недопустимость нового аншлюсса: в Германии и Австрии живут разные народы – и точка. В XIX веке подобная риторика была невозможна. Если Австрию населяют не немцы, то как тогда Австрия может претендовать на объединение Германии?

Решить этот паззл можно так: объявить «немцев» неким собирательным термином вроде «славян». Есть русские, поляки, чехи, сербы, босняки, словенцы – а все вместе они славяне. Это возвращает нас к пятикратному написанию слова «немцы» и лишает любых надежд на генерализацию, потому что разница этих народов в языке, культуре и даже религии очень значительна. «Немцы» превращается в условное понятие вроде «европейцев».

Тогда попробуем зайти с фланга. Допустим, жители Австрии, Швейцарии и Люксембурга сформировали свою особую идентичность на абстрактном немецком субстрате. А Германии эти «особые идентичности» удалось растворить и смешать в Новую Историческую Общность: немца. То есть, der Deutsche – это одновременно начало и конец пути. При этом, остаются непереваренные островки самобытной культуры: Бавария, Баден-Вюртемберг и, скажем, Гессен-Саксония-НРВ. На севере Германии живут немцы, на юге – баварцы, франконцы и швабы, а по ту сторону границы – люксембуржцы, швейцарцы и австрийцы. Скомпилируется ли такая схема? Открыть/Комментировать

2022-07-25 00:05:13 "Games are not a kind of cinema, or literature, but colonising attempts from both these fields have already happened, and no doubt will happen again" Espen J. Aarseth

Игры от шведской студии Paradox – как тест Роршаха. Любое обсуждение неизбежно сводится к «Доктор, откуда у вас такие картинки?». Любители настолок видят в них расширенную версию «Риска», любители истории – интерактивные контурные карты. Так что нет ничего удивительного, что империалисты и колониалисты из «Дохи» увидели в них инструмент империализма и колониализма.

В последние годы отвешивание щелбанов «Паровозам» стало в некотором смысле традицией, но я предположу, что шведская студия все же знала, на что идет. Создание игр в жанре гранд-стратегий неизбежно вызывает вопросы, потому что напрямую затрагивает интересы самых влиятельных структур нашего мира – государств. И если в сериях про античность (Imperator), средневековье (Crusader Kings) и Новое время (Europa Universalis) создатели могли позволить определенные вольности, то игры про эпоху стимпанка (Victoria) и Вторую Мировую (Hearts of Iron) требуют жесточайшей самоцензуры. Особенно в Hearts of Iron. Апогеем этой самоцензуры стала отмена запланированной стратегии про Холодную войну (East vs. West); ну а подобная игра про современность невозможна в принципе.

Пятнадцать лет назад причину этого хорошо сформулировал Галковский: «На мишени должен быть нарисован не человек, а грубый силуэт человека». Его замечание касалось неточности карт у ранних Парадоксов, но сейчас оно совершенно применимо и к политическим фокусам или внутриигровым решениям. Чем ближе действие к современности, тем грубее становится игра. Во избежание.

(И наоборот: чем сильнее игра оторвана от реальности, тем больше в ней возможностей. В парадоксовском Stellaris, посвященном строительству межзвездной империи в XXIII веке можно ВСЕ. Сделать другую цивилизацию рабами на урановых рудниках? А то. Устроить геноцид целого вида, например, СЪЕВ ИХ? Да! Вмешаться в генетический код, чтобы завоеванная раса лучше служила? Легко. А в Hearts of Iron, где по статистике больше половины игроков выбирают Ze German Reich, даже слова такого нет: «концлагеря» или «принудительный труд», не говоря уже о названиях каких-либо народов. «Грубый силуэт человека», да)

Но, как нетрудно заметить, панацеей предосторожности Парадоксов не являются, потому что в этой сфере невозможно не наступить на чью-то мозоль. Географические границы в играх – это лишь верхушка айсберга, хотя началось все именно с них: каждая игра серии Hearts of Iron, начиная с самой первой, запрещается в Китае, потому что смеет показывать Китай в 1936 году разделенным на вотчины варлордов, а Тибет – независимым. «Вы огорчать партию, партия забрать одна кошка жена».

Потом у Парадоксов стали интересоваться: отчего в их играх так мало женщин? Ну, Crusader Kings по степени реалистичности находится где-то на уровне Stellaris, там можно включить даже волшебство или вторжение ацтеков в Европу – так что почему бы и не дать полные права женщинам? Но когда речь зашла о Hearts of Iron, возникли трудности. Бедным шведам пришлось вбухать почти всех женщин в советскую авиацию («Нааайт бомбер реджимент, файф-хандрид-эйти-ээээйт!») и выдумать какую-то маньчжурскую генеральшу, чтобы хоть как-то соблюсти гендерные квоты в офицерском составе.

Теперь наступил двадцать второй год, в котором Paradox упрекают в возможности play wide – играть, максимально расширяя свое государство. Ничего не поделаешь. Такова специфика темы: делая игровыми агентами реальные государства, вы оказываетесь на минном поле. Не зря же чуть ли не каждое художественное произведение на Западе украшает вопль курсивом: «Все имена и события вымышлены, все совпадения случайны!».

При этом твиттерные кабысдохи проигнорировали тот факт, что шведская студия уже лет десять как изо всех сил проповедует в своих играх регионализацию. Потому что сами в них не играют. Иначе бы модные в этом сезоне карте «деколонизированной» России не были бы так бессмысленно нелепы. Парадоксы давно выполнили за вас всю работу, неужели так сложно сделать скриншот? Открыть/Комментировать

2022-06-17 10:25:18 Референдум провалился, но Бавария от притязаний на Пфальц не отказалась (хотя открытым текстом об этом не говорят). Баварские организации и фонды по-прежнему ведут свою работу на другом берегу Рейна, как будто на дворе все еще славный 1842 год. Более того, в правительстве Баварии до сих пор имеется специальный человек, занимающийся вопросами Пфальца, а на сам Пфальц распространяется ряд особых баварских правил – ну, например, пфальцские школьники наравне с баварскими могут подавать на стипендию в Максимилианеуме (баварском фонде для одаренных учащихся, сверхпрестижная вещь). Де-юре, конечно же, Бавария не предъявляет претензий на бывшую провинцию (т.к. это физически невозможно в текущей конфигурации ФРГ), но де-факто они подразумеваются.

Ну и, наконец, у Баварии есть свои дипломатические представительства в мире и даже самостоятельно заключенные международные договоры. К баварским представительствам обычно относятся с усмешкой – это «квазипосольства», «понарошку». Ради бога, только если что-то выглядит как утка и крякает как утка – это, вероятно, все же, утка. Баварских представительств в мире несколько десятков; как правило, они подчинены министерству экономики и заняты выстраиванием деловых связей. Однако совершенно очевидно, что их конверсия при необходимости будет выполнена очень быстро. Кроме того, есть особые представительства: они подчиняются не министерству экономики, а напрямую государственной канцелярии Баварии. Такие представительства, например, находятся в Праге и Квебеке. В этом году к ним добавилось еще одно – в Лондоне:-)

Про международные договоры, заключенные Баварией я уже как-то рассказывал. Напомню вкратце: уже упомянутый премьер-министр Вильгельм Хёгнер после войны сумел пробить для Баварии возможность самостоятельно заключить договор с Австрией об аренде лесных массивов вокруг Берхтесгадена. Использовав лазейку в законодательстве, Мюнхен и Вена подписали соглашение, обойдясь без скрипящего зубами Бонна.

Нетрудно заметить, кстати, что «квазисуверенность» Баварии – это не идея-фикс какой-то отдельной партии, а интегральная часть всей политической системы этой земли. Основу заложил именно второй послевоенный премьер-министр Баварии Хёгнер, социал-демократ. Но, разумеется, весь процесс мог быть запущен только с ведома и разрешения оккупационных властей, поэтому речь идет не о случайности, а спланированном и продуманном проекте.

О баварском сепаратизме знают все: это такой же бренд, как Нойшванштайн или Октоберфест. Но не все, вероятно, представляют, насколько в Баварии подготовлена теоретическая часть этого проекта. Федеральная земля Бавария – это полноценный зародыш государства, с ручками и ножками. Срок уже большой, так что аборт был бы тяжелым грехом; можно лишь поставить процесс на паузу, чтобы принять необходимые меры – купить кроватку и запас подгузников, а также озаботиться местом в детском саду.

Причины этого, как я уже говорил, нужно искать не в исторической преемственности нынешней федеральной земли со славным королевством, а в злой или доброй (как посмотреть) воле держав-победительниц во Второй мировой войне. Перепахав немецкий север и запад, изуродовав восток, они почти не тронули юг. Причем, речь не только о Баден-Вюртемберге (в целом, повезло) и Баварии (повезло). Слон в комнате – это Австрия.

Австрию по итогам ВМВ не тронули вообще. Ее могли разделить на выдуманные страны, вроде Тироля и Штирии. Или хотя бы «ФРА» и «АДР». Ее могли пристегнуть к Германии в качестве новой федеральной земли (она лишь немногим больше Баварии). Ее могли поделить между соседями, в конце концов. Ничего этого не произошло. Оккупационные войска (даже советские!) сдуло через десять лет, Австрия получила законодательную защиту от гипотетического будущего аншлюсса, а также нейтральный статус: она, напомню, до сих не в НАТО. Да и в ЕС у Австрии положение особое – ей разрешаются вещи, которые не по чину ее северной соседке. Как такое получилось?

Этот вопрос сильно выходит за рамки заявленной темы, поэтому пока обсуждать мы его не будем. Допустим, что так сложилось исторически :-) Открыть/Комментировать

2022-06-16 09:01:08 Рейнланд-Пфальц – это типичный послевоенный кадавр, сшитый из кусков совершенно различных сущностей. Южная часть рейнской Пруссии, баварский рейнский Пфальц и западная окраина Гессена были объявлены новой федеральной землей.

Примером того, как Германию резали по живому, является так называемый «Спор об АКК». АКК – это не только бывший министр обороны, но и три квартала Майнца, расположенные на правом берегу Рейна: Амёнебург, Кастель и Костхайм. После войны границу между французской зоной и американской зоной провели по Рейну («Так удобнее!») и три района Майнца были переподчинены Висбадену, будущей столице Гессена, тогда как сам Майнц стал столицей Рейнланд-Пфальца.

Благодаря этому гениальному решению, жители прежде одного города оказались даже не в разных населенных пунктах, а в разных землях; при том, что АКК, разумеется, по-прежнему, были тесно связаны с Майнцом. Граница – границей, но воду и электричество эти три района по-прежнему получали с левого берега Рейна. И это не говоря о том, что улицы и площади АКК, проложенные до 1945 года (а также школы и ратуши), по-прежнему находятся в собственности Майнца, а бюджет трех районов не входит в общий бюджет Висбадена и составляется отдельно. Т.е. сама реальность буквально вопиет против бездумно прочерченной границы. Но попытки референдумов для изменения ситуации аккуратно срывались, а на данный момент изменить границу может лишь договор между Рейнланд-Пфальцем и Гессеном, который последний, разумеется, подписывать не хочет. Еще раз добро пожаловать в Единую Германию, Где Живут Немцы.

Из всех немецких бундеземель, Рейнланд-Пфальц был, пожалуй, самой фиктивной; даже Петер Альтмейер, руководивший им аж 22 года (с 47-го по 69-й), не стесняясь в выражениях называл его «землей из реторты» – то есть, совершенно искусственным образованием. После обретения ФРГ независимости де-юре, в 1956 году прошло восемь референдумов, связанных с изменением внутренних границ республики. Совершенно не удивительно, что пять из них затрагивали Рейнланд-Пфальц: соседние земли пытались восстановить нормальное положение вещей.

Одной из них стала Бавария, предпринявшая попытку вернуть Пфальц. Сразу после войны в Пфальце активизировались как пробаварские группы, так и просто представительства баварских властей. Баварские депутаты совершали регулярные поездки в Пфальц, используя их, чтобы напомнить о славном времени, когда земли на левом берегу Рейна тоже были Баварией. Все это приводило правительство Рейнланд-Пфальца в бешенство. Альтмейер бомбардировал Мюнхен и Бонн письмами, требуя немедленно прекратить подобные «посягательства» на квазисуверенитет маленькой, но гордой федеральной земли.

Председатель ландтага Баварии Алоис Хундхаммер невозмутимо отвечал: «Ни баварский ландтаг, ни баварское правительство, ни свободные организации не могут быть лишены возможности решительно заявить о готовности Баварии провести воссоединение разделенных диктатом частей страны; и это воссоединение соответствует положениям Федеральной конституции». Bayern und Pfalz, Gott erhalt's!

Тем не менее, несмотря на все усилия Мюнхена, референдум о включении территорий Пфальца в состав Баварии провалился. Официальных объяснений этому много; все они довольно путаные и самопротиворечивые. Думаю, что главной причиной стало нежелание рушить и без того деликатный баланс сил в ФРГ. Успех одного референдума повлиял бы на другие, и возвращение Пфальца привело бы к ликвидации Рейнланд-Пфальца – его бы просто разделили Бавария и Рейн-Вестфалия. Это, в свою очередь, резко бы усилило обе земли-бенефициара, превратив ФРГ в де-факто дуалистическую «Австро-Венгрию». Поскольку у Германии и ее покровителей в планах было объединение, а не трансформация в Рейн-Дунайскую конфедерацию (с ее последующим распадом), итог голосования был предрешен. Открыть/Комментировать

2022-06-15 09:12:32 На официальном уровне таких заявлений, конечно же, избегают. Обычно недовольным отсутствием столичного статуса нюрнбержцам объясняют, что так «исторически сложилось». Однако мне попадалось совершенно потрясающее объяснение, которое я просто обязан привести здесь.

Оказывается, в 1976 году баварские власти обсуждали идею переноса столицы Средней Франконии в Нюрнберг. Дескать, сколько же можно угнетать братьев-франкоцев? Давайте вернем им столицу (а перенос администрации в Нюрнберг, напоминаю, автоматически делал его метрополией всей Франконии). Но тут возмутилась Нижняя Франкония в лице главы ее администрации Филиппа Майера. Он вышел вперед и твердо сказал, что «Нюрнберг нам не столица». Потому что франконцы плохо обращаются с жителями национальных окраин (т.е. Нижней Франконии) и вообще, «лучше жить под игом Мюнхена, чем Нюрнберга». Ну, а раз трудящиеся сами попросили, переносить столицу, конечно же, не стали. Такой вот «сепаратизм в сепаратизме в сепаратизме». Добро пожаловать в Единую Германию, Где Живут Немцы.

Но и это еще не все. Вдобавок к описанным выше атрибутам (квази-)государственности, у Баварии есть… территориальные (квази-)претензии. Да, а как вы хотели? Все почти как у взрослых.

Бавария претендует на утерянный ею после войны Рейнский Пфальц. Исторически претензия обоснована тем, что с конца XVIII века они являлись частью одного государства. Если называть вещи своими именами, то в 1777 году Пфальц присоединил к себе Баварию, но поскольку статус последней был несравнимо выше, в качестве политического субъекта осталась именно Бавария (что было закреплено во время медиатизации Священной Римской Империи).

На всякий случай напомню, как именно произошло объединение Пфальца и Баварии (подробнее см. I и II). Они по очереди достались в наследство Карлу Теодору, представителю побочной ветви пфальцских Виттельсбахов. Последнее приобретение было Карлу Теодору в высшей степени безразличны: как известно, Баварию он безуспешно пытался обменять на Переднюю Австрию или австрийские Нидерланды, чтобы создать новое государственное образование и решить вопрос престолонаследования (у него имелись только незаконнорожденные сыновья, которых нельзя было легализовать в Пфальце или Баварии). После смерти Карла Теодора ему наследовала совсем уж боковая линия Виттельсбахов в лице Максимилиана-Иосифа. Курфюрст, а затем король Макс-Йозеф между небольшим пограничным Пфальцем и Баварией в центре «немецкого мира» выбрал, разумеется, вторую. Он и его потомки создали баварский национальный миф, культуру, язык и все прочее; а Пфальц остался периферийной провинцией на пересечении Франции и Германии.

Разумеется, подобное понижение статуса огорчало жителей Пфальца, поэтому помимо франконского сепаратизма Виттельсбахам приходилось иметь дело и пфальцским – куда более заметным.

Во времена королевства Пфальц являлся особой территорией Баварии, примерно как Финляндия в составе Российской Империи. Например, до введения в 1900 году общеимперского Германского гражданского уложения, там действовал оставшийся от французской оккупации Кодекс Наполеона, тогда как в остальной Баварии источником права была баварская конституция (за исключением нескольких районов, где действовало Прусское земское право); так же Виттельсбахи не стали трогать созданные еще при французах органы местного самоуправления. Таким образом, владения на левом берегу Рейна хоть и принадлежали Баварии, но при этом собственно Баварией не были – что не могло не вызывать сепаратистских настроений. Неудивительно, что события 1848 года затронули Пфальц и Баварию совершенно по-разному.

48-й год в Пфальце: «Хотим единую Германию! Долой Баварию!». /звуки стрельбы и взрывов/

48-й год в Баварии: «Хотим другого короля. И пива подешевле». /стук кружек, музыка, пение/

После Первой мировой войны Пфальц при поддержке Франции предпринял несколько безуспешных попыток отделиться – если не от Германии, то хотя бы от Баварии. А по итогам Второй Пфальц вошел в состав французской оккупационной зоны и в рамках перекройки Германии был отрезан от Баварии – его сделали частью земли Рейнланд-Пфальц. Открыть/Комментировать

2022-06-14 09:25:38 Но и это еще не все. Давайте посмотрим на административное деление Баварии. Тут тоже много интересного.

Все мы знаем, что Германия делится на 16 земель. Разумно предположить, что и сами земли имеют какую-то внутреннюю структуру.

Самой низшей ступенью в административной иерархии Германии является община (Gemeinde). Общины объединены в земельные районы (Landkreis). А районы уже образуют федеральные земли. Но не всегда.

В современной ФРГ существуют четыре земли, в которых имеется промежуточная ступень между районом и, собственно, землей. Этими землями являются Баден-Вюртемберг, Бавария, Гессен и Северная Рейн-Вестфалия. А ступень называется «административный округ» (Regierungsbezirk).

Aдминистративный округ – это «федеральная земля федеральной земли». Как если бы, скажем, в Ленобласти, был «Карельский округ», объединявший Всеволожский, Выборгский и Приозерский районы. Несамостоятельной единице, вроде федеральной земли, подобные элементы не особенно-то и нужны, поэтому они последовательно упразднялись. Сохранили их лишь перворанговые земли, не утратившие исторической преемственности с существовавшими на их территории германскими государствами (Баден-Вюртемберг, Бавария, Гессен), а также Северная Рейн-Вестфалия, как ядро Боннской республики и современной ФРГ. «Новым землям», то есть территориям ГДР, вошедшим в состав ФРГ, административных округов не полагалось с самого начала – кроме, разумеется, Саксонии. Однако в 2012 году их утратила и она. «Не по чину».

Наличие административных округов уже подсвечивает реальный статус земли, но в случае с Баварией все куда интереснее.

- Во-первых, у Баварии их больше всех: аж семь штук.

- Во-вторых, названия баварских округов имеют привязку не к городам, как в остальных землях, а к географическим регионам, что полностью соответствует идее «бундесземель». Бавария состоит из Верхней и Нижней Баварии, Швабии, Верхнего Пфальца, и Нижней, Средней и Верхней Франконии. Для сравнения: округа Гессена называются Дармштадт, Гиссен и Кассель. Это как если бы ФРГ делилась на федеральную землю Потсдам, федеральную землю Дрезден, федеральную землю Магдебург и так далее.

Однако внешние атрибуты государства приносят не только повышение статуса, но и проблемы. Вот одна из них (только не смейтесь) – сепаратизм.

Да, все правильно. Поскольку Баварии удалось сохранить большую часть преемственности с королевством XIX века, ей достались и его проблемы. Например, Виттельсбахам приходилось иметь дело с франконским сепаратизмом (Франкония вошла в состав Баварии после завершения Наполеоновских войн) и его отголоски доносятся до нас и сейчас.

Существуют общественные движения, требующие большего федерализма в Баварии и предоставления автономии Франконии или даже выхода ее из состава Баварии на правах новой федеральной земли. Их активность на порядок меньше баварских (а у тех, будем откровенны, она тоже невелика) – но такие движения есть.

Именно этим объясняется следующий забавный казус. Если вы посмотрите на карту административного деления Баварии, вы увидите, что столицей каждого из округов является крупнейший город. Столица Верхней Баварии, ясное дело, Мюнхен; Нижней – Ландсхут; столица Швабии – Аугсбург… Этот принцип выполняется для всех округов, кроме Средней Франконии. Ее столицей должен быть полумиллионный Нюрнберг. Тем не менее, управление округом осуществляется из Ансбаха – города, который в десять с лишним раз меньше Нюрнберга.

Почему? Потому что еще двести с лишним лет назад, расчерчивая карту новых территорий, баварские власти сделали всё, чтобы понизить статус Нюрнберга – культурного центра Франконии, способного замкнуть ее на себя. И поэтому же администрация нового округа была перенесена в Ансбах, центр бывшей прусской провинции. Столичного статуса Нюрнберг не получил даже при нацистах – в нем находилась администрация гау (т.е. партийная власть), однако управлением Верхней и Средней Фраконии по-прежнему занимался Ансбах. Такая ситуация сохраняется по сей день – Мюнхен не хочет создавать себе конкурента на севере.

(Пользуясь случаем, передаю привет подписчику из Эрлангена :-) Открыть/Комментировать

2022-06-13 20:34:41 Чем еще Бавария отличается от других земель?

Бавария – это государство в государстве. Со множеством соответствующих атрибутов.

Например, у нее имеются собственные крупные партии. Вы все слышали, что двумя важнейшими политическими силами Германии являются «немножко правая» CDU/CSU и «немножко левая» SDP.

(А некоторые даже в курсе популярного мнения, что в действительности, это два крыла одной и той же партии:-)

Что такое CDU/CSU? Это коалиция из общегерманской партии «Христианско-демократический союз», которая действует везде, кроме Баварии и баварской партии «Христианско-социальный союз», которая действуют только в Баварии. Совместно члены обеих партий заседают только в Бундестаге; на уровне земель они не пересекаются (хотя у них общая молодежная организация). Отношения между CDU и CSU не всегда были хорошими; однако последние сорок лет они действительно работают сообща.

CDU считают наследницей «Партии центра», старой партии времен Рейха, выражавшей интересы католического населения, которое протестантская Пруссия душила «культуркампфом». Ее оперативным центром была Рейнская Германия. После Второй мировой партию пересобрали, убрав упор на католицизм, чтобы не терять избирателей-протестантов.

CSU, в свою очередь, наследует «Баварской народной партии» (BVP), которая между 1918 и 1933 года как правило выступала в рейхстаге единой группой вместе с «Партией Центра» – точно так же, как сейчас CDU и CSU. В отличие от федеральной CDU, CSU подчеркнуто баварская партия, что даже отражено в ее логотипе.

Ну, хорошо, но социалисты-то у Германии общие? У пролетария ведь нет отечества?

Выходит, что есть. Мало того, что SPD имеет отдельные филиалы для каждой из земель (SPD Hamburg, SPD Hessen и т.д.), в случае Баварии речь идет об изначально независимой партии. Социал-демократическая партия Королевства Баварии была создана независимо от общегерманской и часто с ней конфликтовала. Баварская SPD, воссозданная в 1945 году Вильгельмом Хёгнером, тоже вела себя как самостоятельная партия – например, баварские социалисты требовали большей федерализации страны (что первые двадцать лет приводило к постоянным конфликтам с боннскими геноссен).

Если представить, что Бавария завтра станет независимой, то ее политический ландшафт едва ли изменится – все партии спокойно продолжат функционировать, даже не меняя риторику.

Едем дальше. В случае большинства немецких бундесземель сложно четко ответить, кто там живет. В Баден-Вюртемберге живут баденцы и вюртембержцы? Нууу… С точки зрения доктрины регионализма – вероятно, да. Если же мы говорим о языке и культуре – скорее, швабы. В Гессене, видимо, живут гессенцы, а в Саксонии – саксонцы, хотя каких-то сверхусилий для развития региональной идентичности там не прикладывают. Но кто живет в Северной Рейн-Вестфалии или, прости господи, Нижней Саксонии?

А вот в Баварии все учтено и описано. После территориальных приобретений по итогам Наполеоновских войн, в Мюнхене постановили, что королевство населяют четыре вида немцев: (старо-)баварцы, швабы, франконцы и пфальцы (правда, я не уверен, что это корректный этноним в русском языке). Спустя 130 лет, когда Бавария лишилась Пфальца, но получила два миллиона беженцев из других регионов Германии, были внесены необходимые коррективы. Бавария по-прежнему дом четырех народов, только теперь этими народами записаны баварцы, швабы, франконцы и судетские немцы. «Многонациональное государство Бавария».

И это не просто какие-то дежурные слова. При формировании кабинетов в Баварии стараются делить посты поровну между баварцами, швабами и франконцами. Более того, во время третьего кабинета Меркель (2013 – 2018) было с гордостью объявлено, что три федеральных поста, доставшиеся представителям CSU, по-честному разделили между тремя братскими народами :-)

(Почему делят на троих? Где судетские немцы? Раньше включать их в правительство избегали по политическим причинам: они считались неблагонадежными. Ни Бавария, ни ФРГ не были заинтересованы в раскручивании реваншизма. А сейчас людей, идентифицирующих себя как «судетских немцев», осталось только «на развод») Открыть/Комментировать