𝐀𝐓𝐎𝐌𝐈𝐂 𝐂𝐇𝐄𝐑𝐑𝐘

2023-02-03 13:42:04 Мобрезерв и его проблематика (часть I) Пожалуй, стоит озвучить один важный факт, который можно вынести из российско-украинского конфликта – факт, который на первый взгляд может показаться искаженным и вызвать резкое неприятие публики. Звучать он будет так:… Открыть/Комментировать

2023-02-03 13:12:30 Мобрезерв и его проблематика (часть III)

Всеобщая воинская повинность имела смысл, когда вооруженным силам тех или иных стран необходимо было держать резерв специалистов, способных работать с различными типами техники и вооружений, имеющихся в больших количествах на хранении, а также производимой в существенных объемах военными производствами.

Какое значение имеет подготовка резерва специалистов, если уже сейчас вы не имеете ни техники, ни вооружений, соответствующих их специальностям? Вопрос риторический.

В современном мире мы пришли к крайне простому факту – использование мобилизационного резерва может обеспечить армию только легкой пехотой (думаю, о практике формирования стрелковых полков все уже знают), которая в лучшем случае располагает гражданским автотранспортом и простейшими средствами огневого усиления.

Соответственно, любые потенциальные модели формирования мобрезерва должны отталкиваться именно от этого факта, в основе которого лежат демографические, социальные, экономические особенности страны, а также возможности ее промышленного потенциала (ко всему перечисленному можно смело приставить «ограниченный/ым»).

Означает ли все вышенаписанное, что мобилизационный резерв должен перестать существовать как явление? Конечно, нет, потому что войны будут происходить даже в условиях отсутствия оружия и промышленности для его производства. Но его формирование, очевидно, должно принять некие совершенно иные формы, преимущественно сосредоточенные на проблемах экономики, производства и военной теории.

Говоря проще, речь идет о создании неких стандартизированных программ массовой подготовки мобилизованных (это оказалось большой и до сих пор не решенной проблемой), создании резерва промышленных мощностей (например, стимулирование частной промышленности, которая в случае необходимости может быть востребована в военном производстве), подготовка унтер-офицерского корпуса резерва из добровольцев, разработка неких упрощенных моделей мобилизационных вооружений.

Круглогодичное вырывание сотен тысяч молодых людей из экономики явно никак не способствует решению всех этих задач – напротив, лишь усложняет его; в случае же проведения мобилизационных мероприятий, как можно заметить, личный состав нуждается в полноценной подготовке вне зависимости от наличия у него пройденной когда-то давно срочной службы. Словом, мы волей-неволей приходим к формату комплектования армии и формирования мобрезерва, существовавшему в ранней РККА.

P.S.: наверняка найдется масса желающих указать на пример Израиля, и все они будут неправы. Дело даже не в израильской специфике обеспечения госбезопасности – дело в том, что Израиль является полновесным партнером США. По этой причине израильтяне могут поголовно милитаризовать население – при необходимости их экономика будет полностью обеспечиваться извне, а вооружения и техника поступать практически в неограниченных объемах, как это уже случалось ранее.

@atomiccherry Открыть/Комментировать

2023-02-03 13:12:30 Мобрезерв и его проблематика (часть II)

Необходимо понимать, что советская модель формирования мобилизационного резерва строилась в определённый исторический период с ярко выраженной спецификой ожидания тотальной ракетно-ядерной войны и соответствующими ей доктринами.

Советы планировали в течение 30-40 дней взять под контроль территорию всей Европы, а гипотетическая война должна была по уровню напряжения сил и вовлечения средств затмить всё когда-либо происходившее раннее (и происходившее впоследствии).

Армии должны были вести бои, пребывая в постоянном хаотическом маневре, подвергаясь регулярным ударам ядерными боеприпасами; при этом сам театр боевых действий был ограничен территориально, а от войск требовалось движение вперед.

С подобными вводными советская мобилизационная модель не могла иметь никакого иного формата – от нее требовалось в кратчайшие сроки собрать колоссальное количество живой силы и техники (в условиях атомной войны массирование войск было обязательным условием – только имея возможность восполнять абсолютно любые объемы потерь, армия могла сохранять боеспособность).

Но эпоха мирового ракетно-ядерного безумия в конце концов отступила, а мобилизационная модель – осталась. Связано это было в первую очередь с внутреполитическими факторами – «военно-промышленная мафия» уже не могла отказаться от всей полноты полученной ею ресурсов и власти (вооруженные силы и военная промышленность десятилетиями осваивали как минимум 13% ВВП СССР – совершенно чудовищные по масштабам средства!).

Но если Советы могли позволить себе такие причудливые формы военного строительства с точки зрения промышленного производства, то в современном мире попытка воспроизведения мобилизационных моделей тех лет выглядит довольно нелепо. Уровень современных мобилизационных возможностей находится де-факто на уровне доиндустриальной эпохи, соответствуя в лучшем случае периоду Русско-японской войны.

P.S.: необходимо отметить важную деталь – советская мобмодель строилась не на принципе одного лишь призыва в армию, а на принципе обеспечения регулярной военной подготовки населения – армия на постоянной основе работала с резервистами. Без этого система призыва сама по себе не является работоспособной.

P.P.S.: периодически встречаю чей-то крайне глупый тезис, гласящий, что на «постсоветском пространстве мобилизацию последний раз проводили в эпоху ВМВ». Это ложь – в ходе вторжения в Чехословакию (1968 год) СССР провел мобилизацию почти миллиона резервистов, которые находились во втором эшелоне сил ОВД на случай столкновения с силами НАТО.

@atomiccherry Открыть/Комментировать

2023-02-03 13:12:30 Мобрезерв и его проблематика (часть I)

Пожалуй, стоит озвучить один важный факт, который можно вынести из российско-украинского конфликта – факт, который на первый взгляд может показаться искаженным и вызвать резкое неприятие публики.

Звучать он будет так: всеобщая воинская повинность бессмысленна и бесполезна.

На первый взгляд это полностью противоречит всей практике того, что мы могли наблюдать на протяжении 2022 года – как Украина, так и Россия провели мобилизационные мероприятия, которые можно включить в перечень факторов стратегического характера, изменивших картину боевых действий.

Однако, это будет очень поверхностный вывод, игнорирующий главную подоплёку – несмотря на огромное количество доставшихся в наследство от СССР и ОВД военных запасов, в армиях наблюдается катастрофический дефицит абсолютно всего, начиная от стрелкового оружия и обмундирования и заканчивая автотранспортом (не говоря уже о бронетехнике).

Реальность такова, что такие мобилизационные инструменты, как всеобщая воинская повинность – это продукты индустриальной эпохи, которые не могут быть реализованы в современном мире из-за тотального изменения экономик и демографических структур обществ. На данный момент Россия поддерживает свою военную машину исключительно за счет советских запасов, а Украина – за счет огромной по масштабам военной помощи, и даже этого недостаточно, чтобы одна из перечисленных армий могла выйти на некий стандартизированный уровень качества оснащения подразделений.

Если убрать из картины боевых действий питающие их запасы времен Холодной войны, то мы узрели бы абсолютную бессмысленность мобилизационных мероприятий – набранный личный состав не удалось бы укомплектовать даже стрелковым оружием. А резервы прошлого века, замечу, не бездонны – по факту они уже истощены, и к концу 2023 года с большей вероятностью будут исчерпаны как в РФ, так и Европе (без подробностей отмечу, что исчерпание касается даже самых простых типов вооружений).

О их восполнении, естественно, можно даже не говорить – это нереалистичный процесс в силу тотального отсутствия промышленных мощностей в мировом масштабе (за исключением пары-тройки государств планеты, большинство стран испытывает проблемы не то что с производством оружейных систем на потоке – например, минометов, – а даже винтовочных патронов).

Какой-либо смысл подготовки массового мобилизационного резерва в таких условиях де-факто отпадает – тем более в случае отсутствия стратегических союзников, которые гипотетически могут поддерживать вас своими военными запасами на протяжении длительного времени.

Кроме прочего, в данный момент мы наблюдаем серьезную деградацию военной теории: практики управления большими массами войск де-факто утеряны, как и стандарты подготовки общевойсковых подразделений. С точки зрения массовости последние формально являются «хребтом» любой армии, но в действительности в большинстве случаев неспособны выполнять даже простейшие боевые задачи.

Словом, создание мобрезерва по советскому образцу является самым обыкновенным карго-культом, попыткой неумелого копирования практик куда более развитой эпохи. Она игнорирует уровень военной теории, количество унтер-офицеров, военной техники, логистику, готовность штабов. Возможно ли воплотить перечисленное на уровне 1950-60-ых годов в СССР? Нет. Как показывает практика, это невозможно даже на уровне военной науки, не говоря о материальной базе.

Более того, для накопления больших объемов военных ресурсов необходима сильная политическая преемственность госаппарата, а также долгосрочная стратегия военного строительства. История постсоветского пространства прекрасно демонстрирует, что достигнуть этого порой невозможно – СССР создал огромную матбазу для ведения войны колоссальных масштабов, но они совершенно не помогли избежать распада страны. Постсоветские республики 15-20 лет назад полностью уничтожили все советское наследие – Украина на момент 1991 года имела более 20000 танков, а общие мобзапасы на ее территории были рассчитаны на 10 млн солдат.

Куда кануло все перечисленное? Вопрос риторический.

@atomiccherry Открыть/Комментировать

2023-02-01 12:54:11 И, пожалуй, дополнительно поясню, почему шведские испытания являют собой набор наиболее объективных данных.

Несмотря на нейтральную политику, Швеция рассматривала СССР как основную военную угрозу в годы Холодной войны – соответственно, большой любви ни шведская армия, ни правительство к советским образчикам техники не питали. Пожалуй, наоборот.

Как-либо фальсифицировать испытания шведы были не заинтересованы – напротив, они продемонстрировали абсолютную объективность, отказавшись от закупок американских «Абрамсов», несмотря на политическое давление и большие скидки, предлагаемые Вашингтоном (несмотря на то, что данные испытаний М1А2 в основе своей засекречены, некоторые детали все же доступны – шведы высоко оценили его систему управления огнем, но все иные характеристики и возможности сочли неудовлетворительными).

В частично рассекреченных данных испытаний Т-80У и Т-72М1 немало сказано о недостатках, но основной массив информации свидетельствует о том, что с точки зрения баланса технико-экономических характеристик и особенностей конструкции тяжелая бронетехника производства СССР полностью конкурентоспособна даже на фоне самых современных западных ОБТ.

Репутация советских танков сложилась в первую очередь из качеств армий, которые их эксплуатировали – это и является их главной трагедией, а отнюдь не надуманные конструктивные недостатки. Невозможно обвинять машину в том, что ее эксплуатанты пытаются реализовать штурмы городов колоннами, или же не знают, что тяжелая бронетехника нуждается в логистическом обеспечении и бессильна в отрыве от своих тылов, а также элементарных основ тактики.

P.S.: в качестве завершения прикладываю рассекреченную часть испытаний Т-80У в Швеции от осени 1993 года, запечатленную на видео.





@atomiccherry Открыть/Комментировать

2023-02-01 12:54:11 Танк, как и всякое сложное вооружение, необходимо рассматривать как комплекс. Помимо базовой конструкции (корпуса, орудийной системы, ходовой части и т.д) другими элементами комплекса выступают система управления огнем и боеприпасы – и здесь мы сталкиваемся с действительно осязаемым техническим превосходством западных ОБТ.

Проблема советских машин в том, что на протяжении последних 30 лет они пребывали в руках людей, едва ли осознающих, насколько это непростое оружие, и едва ли в точности представляющих, как необходимо применять его на поле боя. Все «улучшения» их, как комплекса, были реализованы... скажем, откровенно неудачным образом. Наиболее «передовые» модели советских ОБТ в настоящий момент так и остались с точки зрения возможностей на уровне 90-ых годов 20 века, будучи лишенными обновленных систем связи, управления огнем и новых типов боеприпасов.

У западных танков подобных проблем не было – они планомерно и поэтапно эволюционировали на протяжении трех десятилетий. Так, существующие бронебойные снаряды немецкого производства превосходят все, что в РФ числится даже в категории «перпективные» (читай, имеющиеся лишь на бумаге).

Можно ли говорить о том, что поставки германских «Леопардов» изменят картину текущего конфликта? Это напрямую зависит от количества предоставленной ВСУ техники. Если ее объемы будут колебаться в пределах пары батальонов – это де-факто никак не скажется на обстановке. В случае, если НАТО поспособствует формированию танковой бригады (не менее 100 ед.) – можно говорить об изменении баланса сил на оперативном уровне. При предоставлении полноценной военной помощи (от 300 ед. и выше) западные ОБТ дадут украинской армии ощутимое качественное превосходство и возможность полноценного перевооружения.

Процесс, впрочем, раз за разом упирается в возможности немецкой оборонной промышленности – как писал бывший аналитик ЦРУ и старший политолог RAND Corp. Майкл Шуркин, «современное производство оружия в Германии носит скорее кустарный, нежели промышленный характер».

Между тем, даже в случае предоставления Украине танков из действующей армии их необходимо будет в обязательном порядке пропускать через заводы «Рейнметалл» – как минимум для демонтажа оборудования (ВСУ получают западную технику без значительного количества электронных систем и самостоятельно оснащают ее коммерческими аналогами или аналогами украинского производства), но в большинстве случаев это будут машины с хранения, нуждающиеся в капитальном ремонте. На текущий момент руководство «Рейнметалл» заявляет о возможности возвращать в строй не более 140 танков в год.

P.S.: в качестве послесловия отмечу, что с момента поставок ВСУ систем HIMARS я лично стал терять логику организации западной военной помощи для Украины. Высокоточные артсистемы и тактические ракеты поспособствовали успешному созданию позиционного тупика, после которого закономерным образом необходимо было бы начать полноценное перевооружение ВСУ. В результате проведения мобилизации и кратного наращивания личного состава украинская армия оказалась перед лицом тотального дефицита любой военной техники: большая часть свежесформированных бригад представляет собой легкую пехоту с гражданским автотранспортом.

Насыщение этих частей техникой абсолютно любого качества, но в больших объемах, было бы грамотным и профессиональным решением, и очень быстро сказалось бы на изменении стратегической обстановки (условно говоря, получи Украина 800 Т-55 и 4000 грузовиков, то уже к концу осени картина боевых действий выглядела бы совершенно иначе).

Но поставки приобрели совершенно иной, в большей степени «адресный» характер – они предназначены для отдельных родов войск, под решение узконаправленных задач или для обеспечения функционирования отдельно взятых соединений ВСУ. Такой подход был вполне обоснован на ранних этапах боевых действий, но сейчас же он, в сущности, лишь способствует продлению сложившегося позиционного тупика.

Впрочем, возможно, именно в этом и лежит суть текущего формата западной военной помощи.

Продолжение...

@atomiccherry Открыть/Комментировать

2023-02-01 12:54:11 Пожалуй, стоило бы уделить немного внимания теме поставок танков, вокруг которой до сих пор бушуют яростные дискуссии. Для начала стоило бы ответить на простой, но одновременно очень сложный вопрос – действительно ли западные ОБТ в разы превосходят машины советской школы?

Для поиска истины резонно прибегнуть к единственному действительно объективному источнику информации по данной теме – испытаниям, проведенным в начале 90-ых годов Комитетом обороны Швеции, который контролировал обновление парка техники шведских механизированных бригад, и в период с 1991-93 годы на практике испытывал как наиболее современную западную, так и советскую бронетехнику.

В качестве основных претендентов конкурса выступал «Леопард» 2А4 и 2А5, М1А2 «Абрамс» и Т-80У. Последний был представлен в испытаниях позже всех остальных машин, но тем не менее быстро выбился в тройку лидеров испытаний.

Результаты, представленные в «Отчете о полевых испытаниях от 1993 года», были неожиданными – советский Т-80У по совокупности характеристик был победителем конкурса. Шведская армия выявила ряд недостатков танка: низкую заднюю скорость, недостаточно эффективные приборы ночного вождения и явную необходимость обновления номенклатуры боеприпасов и доработки эргономики рабочих мест экипажа, но, тем не менее, военные рекомендовали его к закупкам. Сделки с Москвой, впрочем, не прошло – из-за политических причин Швеция отказалась от покупки танков в РФ, хотя приобрела значительное количество советской техники, ранее стоявшей на вооружении ННА ГДР (бронетранспортеры МЛ-ТБ и БМП-1 – в общей сложности 1150 ед.) у Германии.

Также шведская армия активно испытывала и Т-72М1, и, как гласил вердикт, «мы пришли к выводу, что машина была лучше, чем её репутация на Западе, но, как и все русские танки, она была создана для нападения, а не для войны с оборонительных позиций».

Хотя тема превосходства той или иной танковой школы является дискуссионной, тем не менее очевидно, что на уровне базовой конструкции советские танки пусть и не превосходят, но и не уступают западным машинам. Хотя, нужно заметить, в далеком 1993 году они имели и существенные преимущества – например, Т-80У был единственной машиной в мире, способной гарантированно поражать цели на дистанции в 5 км благодаря наличию управляемой ракеты 9М119.

Тем не менее, с той далекой поры прошло уже 30 лет – и технический прогресс не стоял на месте.

Продолжение...

@atomiccherry Открыть/Комментировать

2023-01-27 09:42:16 Думаю, необходимо отдельно проговорить крайне важную мысль – наступлений может и не быть вовсе. Ни украинского, ни российского.

Несмотря на то, что обе стороны конфликта регулярно заявляют о подготовке к неким операциям стратегического уровня, на текущий момент времени наличие реальных возможностей проводить таковые не просматриваются ни у ВСУ, ни у ВС РФ. Лучше всего данный тезис подтверждается самим ходом боевых действий в последние месяцы – он характеризуется исключительно локальными операциями, что косвенно свидетельствует о серьезном истощении обеих армий.

Ударные группировки для наступлений – это прежде всего системы логистики и управления войсками, подготовка личного состава, компетентные офицерские кадры, а не просто сосредоточение массы техники и людей. И здесь мы сталкиваемся с существенной проблемой – ни одна страна мира не имеет на данный момент не то, что программ подготовки офицеров в случае проведения мобилизации, но и даже и программ обучения солдат (за исключением, возможно Народно-Освободительной Армии Китая).

Например, в ходе летней кампании (а конкретно при проведении Харьков-Изюмской операции) британские советники нашли интересное решение, сформировав украинские штурмовые подразделения путем разукрупнения некоторых кадровых частей ВСУ.

Они прибегли к модели применения ротно-тактических групп – компактных, управляемых, укомплектованных подготовленным личным составом (для небольших подразделений проще найти и обучить сержантов, офицеров и рядовых, доведя их подготовку до определенной планки качества).
В текущий момент времени Украина ставит перед собой задачу совершенно противоположного характера – создать корпуса из десятков тысяч военнослужащих и тысяч единиц техники, что требует совершенно иного уровня организации и ресурсов.

В армии РФ дела обстоят схожим образом; она приспособилась вести бои небольшими подразделениями, и это позволяет добиваться локальных успехов, как, например, в Соледаре. Но едва ли такой подход может быть применим в рамках неких масштабных операций, где, напротив, необходимо массирование.

Планы командований и военно-политических руководств могут носить сколь угодно амбициозный характер, но 2022 год очень хорошо продемонстрировал, что амбиции часто не сочетаются с реальностью.

По этой причине и развязка событий текущего года может пойти по какому-нибудь совершенно скучному для обывателя сценарию, не включающему в себя ни повторение Вердена где-нибудь в болотах Чернобыля, ни стремительный марш «Абрамсов» в южноукраинских степях.

@atomiccherry Открыть/Комментировать

2023-01-27 09:42:07 Итак, тезисно о гипотетическом российском наступлении: его возможном характере, направлении и целях.

1. Прежде всего необходимо понять, что наступление армии РФ, если таковое произойдет, вряд ли будет носить характер стратегического. Вероятнее всего, это будет некая операция, еще на уровне планирования подразумевающая достижение неких оперативных выгод без излишнего перенапряжения сил и расходования средств.

2. Если отбросить в сторону пропагандистские реляции про «наступление на Киев 2.0», то на уровне стратегии действия российского военно-политического руководства можно охарактеризовать двумя критериями: нежеланием рисковать, как в первые месяцы вооруженного противостояния, и желанием сохранить уже достигнутые успехи через затягивание конфликта. Такой подход диктуется рядом ограничений, которые накладываются проблемами российских вооруженных сил.

3. Ни вливание тысяч новых солдат, ни получение боевого опыта не может преломить структурные проблемы ВС РФ. На перестройку и организации логистических систем, переформатирование офицерского корпуса, внедрение новых доктрин и техники необходимы даже не годы, а десятилетия.

4. По этой причине российское командование еще летом начало в корне менять модель своих действий – они направлены на реализацию «стратегии аннигиляции» и обеспечение локального превосходства над ВСУ лишь на определенных участках фронта. Если объяснять простым языком, то российский Генштаб, судя по всему, сформировал более-менее реалистичное понимание своих военных возможностей, и не пытается «прыгнуть выше головы».

5. Все вышеописанное, вероятно, может характеризовать и возможное наступление. Российское командование будет стремиться планировать свои действия, исходя из ограниченных логистических возможностей и нестабильного качества управления войсками.

6. Наиболее вероятным сценарием в таком случае может стать или продолжение «ползучего» наступления на Донбассе в формате, который мы наблюдаем в текущий момент времени, или же новое наступление на Харьков.

7. Почему Харьков? Во-первых, это значительная цель с медийной, политической и идеологической точек зрения. Во-вторых, Харьков находится в относительной близости от Белгорода, который выступает в качестве российской «железной горы» в регионе: ж/д пути и трассы позволяют легко стягивать к городу большие силы, в застройке есть возможность обустраивать склады и размещать личный состав. Теоретически все это позволяет нивелировать российские проблемы с логистикой и провести массирование крупных сил, способных сформировать ударную группировку.

8. Любые другие гипотетические направления наступления кроме Харькова и Славянско-Краматорской агломерации для ВС РФ бесперспективны, т.к. по сути российская армия локализовала все свои операции до пределов Донбасса – соответственно, и оперативные выгоды логично извлекать, исходя из этих вводных данных.

Юг Украины надежно перекрыт Днепром, север – глубоко эшелонированной обороной, которая насыщена куда бóльшим количеством личного состава, нежели ВСУ имели в ходе Киевской оборонительной операции; аналогичным образом ситуация обстоит с Чернигов-Сумским направлением. Какие-либо серьезные операции в направлении Запорожья де-факто невозможны из-за слабой логистики и необходимости вести высокоманевренные боевые действия.

@atomiccherry Открыть/Комментировать

2023-01-21 15:59:14 Украина идет в наступление? Часть III

Думаю, что 2023 год, так или иначе, вне зависимости от результатов боевых действий будет завершен некой «заморозкой» конфликта. Формат последней предугадать сложно – возможно, это будет позиционный тупик, который замрет на одной точке, как было когда-то на 38-й параллели, возможно – полноценное мирное соглашение.

Я полагаю подобный вариант развития событий практически безальтернативным сугубо по военно-экономическим причинам – текущий формат военных действий требует от промышленности воюющих сторон темпов и масштабов производства вооружений эпохи индустриальных экономик, который невозможен ни в России, ни в Украине, ни в странах НАТО (в последних он в теории возможен, но на это необходимо не менее 5-7 лет перестройки).

В таких условиях и с подобными вводными данными воюющие стороны предпримут попытки максимальным образом улучшить свое стратегическое положение к концу года, при этом увязав свои действия с соответствующей экономической целесообразностью. В данном отношении Москва находится в более выигрышном положении – она уже разрушила значительную часть промышленного потенциала Восточной Украины и подорвала южноукраинский агропром, тем самым избавив себя от важных конкурентов; другим же достижением с точки зрения экономики является отъем т.н. «сухопутного коридора» и размещенных в нем портов. В сущности, для РФ ключевой задачей можно назвать лишь удержание уже достигнутого.

Задачи Украины, безусловно, куда сложнее – ей необходимо заполучить ресурсы, которые поспособствуют восстановлению подорванной экономики. И здесь мы вновь естественным образом приходим к вопросу крымского направления.
Само по себе гипотетическое рассечение «сухопутного коридора», подразумеваемое запорожским направлением, экономически нецелесообразно – данные территории были завязаны на украинские порты Азовского моря, важнейший из которых в лице Мариуполя представляет собою преимущественно руины. Кроме того, Керченский пролив контролируется РФ – все это делает Приазовье бесполезным для Украины.

Наступление на донецко-луганском направлении для Киева также не имеет никакого смысла – это территории с уничтоженной инфраструктурой, экономически тупиковые (т.к. ведут в Россию), ранее завязанные на ныне несуществующую тяжелую промышленность.

«Полуостров» – совсем иная история. Внимательный наблюдатель еще с 2014 года мог заметить, что российско-украинский конфликт в немалой степени завязан на вопрос Причерноморья (как раз-таки по сугубо экономическим причинам). Эта тенденция сохранилась и в настоящий момент – наиболее значимые сражения в ушедшем году мы могли наблюдать именно в этом регионе (за исключением Киева, конечно): это противостояние за остров Змеиный, завершение которого ознаменовало деблокаду украинского побережья и возобновление морской торговли через Одессу, а также за Херсон, от судьбы которого зависела безопасность юга Украины (и, соответственно, ее экономического потенциала).
«Полуостров» же обладает развитыми портовыми зонами, неплохим агропромом и даст Киеву возможность при минимальных вложениях получить мощный инструмент для восстановления экономики.

Подводя итоги, еще раз отмечу, это один из гипотетических сценариев развития событий в 2023 году, который по ряду описанных выше причин выглядит в глазах автора наиболее логичным и закономерным; реальность же может преподнести сценарий совершенно иного характера и не опираться при этом ни на какие объективные доводы (кто мог предположить, что после Херсона украинское военное командование само себя лишит львиной доли резервов, отправив десятки тысяч солдат в увольнительные? Никто. Такие факторы предугадать порой невозможно, в них слишком велико влияние человеческого фактора).

Далее я попытаюсь рассмотреть гипотетическое направление российского наступления, о котором также идет множество разговоров – так что продолжение, конечно же, следует.

@atomiccherry Открыть/Комментировать