2021-05-26 13:34:31
Народная этнография что народная этимология — люди по поверхностным наблюдениям что-то додумывают, а получается смешно для знающих реалии изнутри.
В одном дворе Владикавказа выпивают осетины. Русский наблюдатель со своим русским — тоже неместным, что важно — другом наблюдает с балкона (буквально) за выпивающими во дворе. Осетины провозглашают тосты на громком осетинском языке.
«А когда все расходятся, оставшиеся осетины сидят за столом и тихонечко за рюмочкой продолжают свою беседу уже на русском языке. Видимо, выделываться уже не перед кем. Или выдохлись».
Дело происходит в городе. «Оставшиеся» после завершения официальной части молитвенного пиршества просто люди с ведущим русским языком — и, может, могут провозгласить тост «на родном» как это принято, но светскую беседу на общие темы привыкли вести по-русски. Русских людей это не должно удивлять, у нас половина классической литературы о похожей языковой ситуации, когда русская знать часто легче изъяснялась по-французски на определённые темы просто в силу своего жизненного опыта. В терминах русской литературы осетинское застолье проходит на церковнославянском, а его неофициальное продолжение — на французском.
На больших пиршествах русскому гостю иногда выделяют переводчика-волонтёра, рядом сидящий просто переводит на ухо. С этим могут быть проблемы: чтобы хорошо переводить, надо часто это делать, люди просто затрудняются дать хороший перевод, а бывает и так, что сами не всё слово в слово понимают, только общую тему — между сидящими во главе стола и сидящими ближе к концу есть разница не только в возрасте, но и во владении языком происходящего.
Во всех этих переходах с языка на язык, в выборе языка для того или иного мероприятия куда больше вызывающей сочувствие
уязвимости, чем какой-то националистической спеси. Что до последней, то осетины адаптировались к языковому сдвигу и умеют развивать свой национализм по-русски — достаточно обозреть осетинский telegram, на 99,99% русскоязычный.
И о тайном языке как главном страхе невладеющего (когда переходят на язык, который я не знаю,
чтобы меня на нём обсудить). Я сносно владею осетинским с 17-18 лет, и могу засвидетельствовать: такое употребление осетинского языка действительно встречается, но не чтобы обсудить иноязычного, а чтобы скрыть от него какой-то постыдный предмет (когда обсуждают чьё-то поведение из своих или какое-то событие, которое может вызывать повышенное внимание или злорадство у каких-то внешних групп). Только один раз мы студентами были в гостях у русской сокурсницы — и один случайно оказавшийся там парнишка из пригородного села позволил себе какие-то замечания на её счёт на осетинском языке, но его (мягковато на мой вкус) таки сразу остановили ребята, с которыми он пришёл. И даже там это был не тайный язык, а просто его ведущий язык, он был искренне осетиноязычным человеком и говорил по-русски хуже, чем по-осетински, так тоже бывает. Часто внезапный переход на осетинский означает не исключение вас из беседы (тайный язык!), а переход на обсуждение темы, которую обычно обсуждают на осетинском (традиционная обрядовость, воспитание, сельское хозяйство), такая специализация языков называется диглоссия, при этом у многих осетин такого перехода не будет, они уже совсем все темы по-русски обсуждают (что и увидели наши наблюдатели с балкона).
577 viewsedited 10:34
V
