2022-07-27 10:00:40
Давай со мной
Карманный томик романов Паустовского в букинистике – дешевле чашки кофе, старше меня. Между страниц – теплый запах сырости. Предложения короткие, точеные, будто их вырезали из дорогого и редкого дерева, и материал берегли.
«Была такая тишина, будто весь город спал. Я сел к столу и написал несколько строк. Я толком не знал, о чем буду писать. Обо всем. Об этой осени, о том, что кровь туго бьется в сердце и мокрый песок в саду пахнет зимой».
И всё, понимаете? – ты видишь ту осень, ты слышишь то сердце, ты идешь по тому песку.
***
На доске объявлений в начале деревни: «Кошу траву, копаю колодцы».
И куда звонить.
Все просто у человека, все понятно. Мне кажется, это вообще очень здорово – когда себя можно определить не через название должности, а глагол.
***
Когда чужие жизни, завтраки и загорелые плечи перестают маячить перед глазами, слова обретают вес, становятся добротно тяжелыми и ты почти физически ощущаешь, как оттягивают плечо лежащие в сумке «привет» и «спасибо».
Я покупаю в городе марки, рисую слова на бумаге и отношу их в маленький синий почтовый ящичек на горе. Несколько раз в неделю возле него останавливается такой же маленький синий почтовый грузовичок. Он берет из моих рук концы ниток – и тянет дальше.
***
Полвека назад Виктор Шкловский писал своему внуку Никите:
«Люби меня, Никиточка, я был и остался хорошим и далеко видящим человеком, а на веселые письма не хватает погоды». А чуть раньше –
«Не опоздай. Мы все проходим. Но деды в общем недолговечны».
И всё, понимаете? – в горле собирается ком: недозрелой вишней, невысказанным, непроходящим.
***
…Врач-интерн в роддоме. Она заступала обычно ночью, была молодой, резкой, красивой и для многих – неприятной. Скупилась на слова, смотрела исподлобья. Больные ее не любили, ее это не заботило. Мне ее угрюмость нравилась, но запомнилось другое: как в холодной дребезжащей процедурной, прежде чем прикоснуться к моему животу, чтобы сменить повязку на шве, она
грела руки.
***
«Мы влюбляемся в тех, кто заставляет чувствовать нас живыми (…потому что на каком-то уровне мы отчаянно хотим присутствовать в настоящем больше)»:
я проходила с этой строчкой внутри целый день.
***
По вечерам в деревне пахнет баней, пятницей, затяжными дождями и густыми остатками липового цвета. Я делаю вдох, делаю много вдохов, делаю столько вдохов, что, кажется, пытаюсь надышаться на годы вперед – или за все годы, что позади, –
и продолжаю жить.
Давай со мной.
***
«После дороги отчаяния,
дороги ярости,
дороги бессилия,
в какой-то момент
это станет большой главой твоей книги,
с которой не больно».
(Алёна Нагорная)
Ольга Примаченко
Июль 2018
4.8K views07:00
В
