Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа! Сегодня мы празднуем Пас | Trinity Church v X

Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа!

Сегодня мы празднуем Пасхальное воскресенье, которое посвящено апостолу Фоме. Ровно неделю назад, в первый день Пасхи, мы слышали то же самое Евангелие, которое заканчивалось на том месте, где апостол Фома говорит после явления Воскресшего Спасителя: «Я не поверю в Него, пока Сам не увижу на руках Его ран от гвоздей, и не вложу перста моего в раны от гвоздей, и не вложу руки моей в ребра Его» (Ин.20:25).

Очевидно, что когда человек говорит так ярко, он находится в каком-то особенном состоянии, потому что это явно выходит за рамки обычной спокойной человеческой речи. Апостол Фома необыкновенно взволнован и поэтому говорит вещи, которые даже звучат странно. Что это значит? Какое ты имеешь право таким образом испытывать свою веру? «Я не поверю, пока вот таким образом не удостоверюсь, пока руки свои не вложу».

Очевидно, что Фома говорит о том, что ему необходимы доказательства, какие-то особые знаки, какие-то непреложные факты. И кажется, что апостол, которого даже называют «Фома неверующий», не имеет апостольской веры. Вот остальные апостолы увидели Христа Воскресшего, и им этого вроде бы достаточно, а апостолу Фоме необходимо буквально схватиться за Христа, взять Его в свои руки. Но вдруг именно на его отчаянное восклицание Господь отзывается. Почему? Что это значит?

Господь явился апостолам, Свой мир подал им, они в Него уверовали, но давайте вспомним, как они не верили в Воскресение Христа. Пришли к ним жены-мироносицы от гроба и сказали о Воскресении Христа, но они не поверили. Потом Иоанн и Петр сами побежали ко гробу и только после этого, а не по словам мироносиц-свидетельниц, уверовали. Апостолы Лука и Клеопа шли со Христом, не узнавая Его, и рассказывали Ему о своем неверии, о том, что «вот и некоторые от жен наших видели Его живым и воскресшим», но говорили они об этом в условном наклонении: «Говорят… но неизвестно… никто не видел…».

Но неверие апостолов какое-то другое. У Фомы оно связано с тем, что он не может жить без Воскресшего Христа. Для него, если Христос не воскрес, то нет никакого смысла в вере, как говорил апостол Павел, а это значит, что никакого смысла нет в самой жизни: «…если Христос не воскрес, то вера ваша тщетна» (1 Кор.15:17).

И тогда встает вопрос о том, что такое наша вера, во что мы верим, каким образом принимаем эту веру. Вот Христос воскрес для апостолов и, кажется, что все позади. Как хорошо – Христос воскрес! Как страшно было еще несколько дней назад: все убежали, все струсили, Он один на кресте, Его погребают несколько человек и женщины, а сами апостолы прячутся за дверьми. А вот теперь Он воскрес, и всего этого словно и не было – этой страшной гефсиманской ночи, этого распятия, этих криков – «Распни Его!». Христос воскрес, и теперь все хорошо! Но дело же не в этом.

Христос воскрес, но со Своими ранами, с прободенным ребром, со всеми знаками Своих страданий. Ничего не стало хорошо, ничего, в общем-то, в мире после Воскресения Христа не изменилось: так же продолжаются войны и эпидемии, продолжаются ложь и коварство, все раны Христовы на месте. Христос воскресает со Своими знаками распятия, со знаками Своих страданий.

И вот апостол касается этого живого Христа, Который воскресает, но несет на Себе боль этого мира, показывая, что коснуться Христа, уверовать в Его воскресение без этого невозможно. Поэтому когда мы совершаем Евхаристию, мы все время помним, что когда мы пьем от Чаши и едим от Хлеба сего, мы «смерть Его возвещаем доколе Он придет» (1Кор.11:26). Так мы и молимся на Евхаристии: «Поминающе убо спасительную сию заповедь, и вся, яже о нас бывшая: Крест, гроб, тридневное Воскресение, на небеса восхождение, одесную седение, второе и славное паки пришествие».

Вот чему мы причащаемся, вот чему причастился апостол Фома, когда он коснулся тела Христова, вот во что он уверовал – в то, что Господь принял на Себя боль этого мира, Собою победил смерть и показал, как смерть побеждается.