59. Тридцать седьмой год это всё ещё плохо Наблюдаю в последн | Шангъянг

59. Тридцать седьмой год это всё ещё плохо

Наблюдаю в последнее время одно диковатое явление. Оно начиналось с легитимной критики: «Почему либералы так много внимания уделяют волне репрессий, которая сильнее всего затронула всяких чекистов и старых большевиков?»

Это разумный вопрос, но он мутировал во что-то очень странное: я встречаю уже не в первый раз, причём среди вполне антисоветских и вменяемых людей, неиронически такое понимание, что в 37-м вообще не расстреливали никого, кроме чекистов, это всё была чисто борьба внутри гадючьего гнезда, и никаких невинных жертв тогда не было. Что-то типа такого: «Таблички с датами жизни репрессированных, если эти репрессированные жили в доме с конца 10х-конца20х - должны быть сняты. Оправдание пострадавшей от Сталина красной аристократии - буквально самое плохое, что может быть в истории» (подчеркну, что вполне уважаю автора этих строк и не считаю его глупым или злонамеренным человеком; это один пример из многих сотен). Это один шаг до «православный сталин убил жидов-ленинцев и вернул империю», и люди уже его делают.

Да, либеральный нарратив подсвечивает не самую репрезентивную часть истории ярче остальных. Борьба (борьба, а не исправление и реформирование) со сложившимся типом памяти о репрессиях помогает только и исключительно оправданию палачей. Борясь против «Мемориала» или «Последнего адреса», вы не помогаете памяти раскулаченных, вы помогаете сталинистам.

Нам нужен лучший способ смотреть на историю XX века. Чтобы его найти, мы должны начинать не с того, чтобы становиться на сторону расстрельных троек.