2022-06-16 01:21:09
Я лет десять работаю с ЛГБТ-сообществом. В принципе в теории я разбираюсь неплохо и разделяю многие общие положения, которые касаются сообществ. Например, я в курсе того насколько важно выстраивать системы психологической и медицинской помощи, учить людей не только индивидуально брать ответственность за свое здоровье, но и мягко подталкивать их к коллективному решению, что вот мы, сообщество, будем способствовать тому, чтобы наше физическое и ментальное благополучие укреплялось, а негативные социальные факторы снижались. Но, откровенно говоря, это работа никогда не была у меня в приоритете. Я больше интересовался, как люди в целом могут становиться сильными и опираться друг на друга.
Сегодня, пока я слушал лекцию про алкогольную зависимость, у меня в голове что-то перещелкнуло. Пришло тринадцать человек и красивый врач-нарколог рассказывал как алкоголь разрушителен и как мы можем понять, что начали злоупотреблять. А я сижу и наконец это чувствую: вот зачем нужен этот врач здесь и сейчас. Можно себе представить, сколько людей тихо спиваются. Во-первых, жизнь тяжелая штука, во-вторых, она несколько тяжелей, если ты гей, в-третьих, на взрослых людей всем плевать.
Мы как общество исходим из полного переложения ответственности человека за свое здоровье. Конечно, у нас есть ОМС и много бесплатной медицины, оплачиваемой из бюджета, но только близкие друзья или семья могут поинтересоваться, а все ли у нас в порядке, откуда слабость, а почему стал часто пить, а почему ты в депрессивном состоянии уже год и не следует ли обратиться к специалисту.
Тут маргинализованные индивиды имеют большое преимущество, если они выстроены как сообщества. Мы постоянно организуем себе группы поддержки, ищем возможности оказания психологической помощи, собираем списки френдли-специалистов, худо-бедно занимаемся профилактикой ВИЧ и ИППП. Нам друг на друга чуть менее насрать, чем остальной части общества. Вам на работу едва ли пригласят человека, который с вами серьезно поговорит про то, что значит пить в меру. Вся профилактика заканчивается в школе. Но мы и уязвимы больше к социально значимым многофакторным заболевания. Слишком много хронического стресса. Этот стресс компенсируется существующими медицинскими сервисами, но их всегда недостаточно. Именно поэтому и появляются предложения медицинских услуг и сервисов на базе сообществ. Это уравновешивает тот эффект стигмы для здоровья, которую на нас накладывает общество.
Тут можно перейти к известной мысли, что было бы здоровье и все стальное приложится, но эта мысль для меня всегда оставалась первым тостом на празднике, а не руководством к действию. Даже день мужского здоровья я придумал не из личного чувства, что надо, а потому что у меня мозг заточен постоянно что-то придумывать. И вот я сижу, мужик тридцати одного года, сам с хроническим заболеванием, у которого много друзей, которые прошли через рак, зависимость от веществ, алкоголизм, гепатиты, депрессии. Я вижу это все не на формальном плакате, а у реальных людей. Для них это становится, ели они выжили, колоссальным жизненным опытом, от которого кто-то становится сильнее, а кто-то слабее. К нам наконец начали приходит взрослые люди, для которых полис ОМС не бумажка, которую они где-то оставили дома и не помнят где. Мне, короче, пришло понимание, что разговор про здоровье - это одна из первых вещей, которыми нужно заниматься.
Видно, интеллекта хватало на дни здоровья, а личного опыта и осознания нет. Теперь срослось.
653 viewsedited 22:21
R
