Вы хотите как нигде? Часть 2. лукашенко, спрашивая у своих с | Политонелогия

Вы хотите как нигде? Часть 2.

лукашенко, спрашивая у своих сектантов, «не хотят ли они, как в Украине», опасается не вторжения. Он, видимо, говорит о возможном повторении протестов 2020, проводя параллель с Украиной, у которой в итоге получился майдан и к власти пришли «нацисты». Стоит не забывать, что в риторике режима все революционные события инспирированы коварным коллективным Западом, который, нацифицирует, прости господи, постсоветское пространство. Повторение, а скорее возобновление протестной активности в контексте Украины подразумевает потерю контроля и новую попытку устроить переворот по модели «плошча - майдан». АГЛ, похоже, возвращается к цепочке предшествующих событий, которые запустили процесс выведения Украины из-под влияния России, что в итоге и привело русских к необходимости воевать на территории соседнего государства. То есть потенциальная будущая спецоперация уже на «его» территории может случиться, если они не смогут подавить то, что казалось окончательно подавленным. лукашенко вряд ли ведь часто думает о чём-то, кроме своей шкуры.

Что касается прокуратуры. По некой причине АГЛ вернулся к разговорам о законе. Неуютно долго находиться в состоянии «беспредела». Я уверен, что случай Романа Бондаренко, как и Андрея Зельцера скорее охладили пыл свидетелей окончательно решения протестного вопроса. Нужно возвращаться к концепции правил, пусть и избыточных, чрезмерно жестоких, но четких. Без правил противодействие на «немассовые репрессии» могло оказаться таким же немассовым, но более эффективным. Как гарант для силовиков и номенклатуры, лукашенко должен решениями своими и уровнем давления на исполнителей обеспечивать безопасность. Смерть «нирваны», который за каким-то чёртом ворвался со своими коллегами по квазигестапо в дом к программисту Зельцеру, вероятно, стала очень серьезным ударом по структурам силовиков и карателей. Никогда не знаешь теперь, откуда прилетит. В общем, правила так или иначе должны обеспечить безопасность участникам репрессий. Однако, это, видимо, не всё.

Враг народа — это опасное клеймо, но оно абстрактно. В конечном итоге, если верить теории вероятностей, все — это никто. Так народной любви не добиться. Четкие критерии - в контексте возвращения к иллюзии законности - вот орудие против нелояльных. Прокуратура уже достаточно долго занимается концептуализацией «геноцида» беларусского народа в годы Второй Мировой. Если провести параллель с идиотической путинской денацификацией и криками наших пропагандистов о наследниках фашизма, которые под покровительством ЛГБТ-инструкторов НАТО (также потомков фашистов, само собой) - воплощенные в «беглых» планируют насаждать здесь цветные и радужные порядки для уничтожения то ли России, то ли всей советско-российской империи - я не разобрался, здесь, вслед за Украиной.

Противодействие этой «сатанинской орде» - хороший способ, оборачивая в «законы» мертвую идеологию - выделить критерии для репрессий и сформулировать обоснование любой жестокости и, вероятно, попытаться перейти к массовости. Одним из ключевых инструментов устрашения и распространения наказаний при сталинском терроре было население, которое через страх и пропаганду провоцировали на участие. Как мы видим, в России сегодня есть немалочисленная группа людей, которая поддерживает мифическую денацификацию, как цель спецоперации и смысл в том, что «борьба с нацистами» — это, как бы, хорошо. Да, социология показывает, что эту мифологему поддерживают десятки миллионов россиян. «Я слышу фашизм - я говорю - бей сволочь!» Понятное дело, мы не говорим о большинстве или меньшинстве, но факт в том, что поддержка войны прямо-пропорциональна тому, что люди знают о целях и событиях войны. А знают и уж тем более понимают они, судя по всему, значительно меньше, нежели нам кажется из нашего просвещенного пузыря.