Получи случайную криптовалюту за регистрацию!

Когда я оглядываюсь на прошедший год, меня мутит. Месяцы сжима | Polina was online

Когда я оглядываюсь на прошедший год, меня мутит. Месяцы сжимаются и выпадают из памяти, дни растягиваются на недели, отдельные минуты закольцовываются в бесконечный гиф и стоят перед глазами. Я думала, что это уникальное переживание, но оказалось, что эффект известный и давно изученный — травма меняет восприятие времени.

За год у меня появилось шесть новых шрамов. Я падала с лестниц, врезалась в журнальные столики, задевала острые предметы. Периоды отсутствия внутреннего равновесия сопровождались потерей координации. Все лето проходила, заклеив ноги тейпами — чтобы не отвечать на вопрос: “Что случилось?”.

О том, что случилось, я до сих пор не могу толком ни говорить, ни писать. Я выработала обтекаемые ответы для участливых британских коллег: без лишних деталей, чтобы не нагрузить, но и не слишком сухо, чтобы не обидеть.

К сожалению, у моей мамы обнаружили рак поджелудочной железы на поздней стадии. К сожалению, моя страна сошла с ума и развязала войну. К сожалению, маме стало хуже, она больше не может ходить. К сожалению, война выглядит затяжной, объявили мобилизацию. К сожалению, мама умерла. К сожалению, России, которую я знала, больше нет.

Два горя усиливают друг друга и сливаются в одно.

“Хронический стресс ведет к снижению роста нервов и ухудшению памяти, увеличивает восприимчивость к страху, чтобы обеспечить выживание. В долгосрочной перспективе горе может нарушить различные функции памяти, принятия решений, зрительно-пространственную функцию, внимание, владение речью и скорость обработки информации. Физические симптомы: тяжесть в груди, боли в шее и спине, общее недомогание.”

Медицинская литература дает подробный список потерь, но для описания всего остального у нее нет подходящего языка.

Хронический стресс ведет к смирению и избавлению от иллюзии всемогущества. В долгосрочной перспективе горе может способствовать масштабной переоценке ценностей, помогает преодолеть страх смерти и научиться бережнее обращаться с собой и окружающими.

В один трудный день боли и страха оказалось настолько много, что психика не выдержала напряжения и на несколько часов целиком погрузилась в текущий момент. Прошлое и будущее растворились. Внутренний диалог остановился. Я ощущала кожей теплый ветер, замечала запах нагревшегося металла автобусной остановки, слышала, как шины велосипедов соприкасаются с асфальтом, видела, как постепенно удлиняются тени, чувствовала вкус воды. Несколько часов полной внутренней тишины посреди хаоса внешних событий. Физические симптомы: замедление дыхания, пульсация в ладонях, расслабление мышц спины, разлившееся по телу тепло. Умиротворение.

Это был настолько трансформирующий опыт, что на какое-то время переход в глубокое медитативное состояние стал автоматической реакцией на любой сильный стресс. В следующие месяцы я научилась переключаться в этот режим сознательно. Мир стал ярче и реальнее, прошлое и будущее ослабили хватку, страх отступил.

Я всю жизнь прожила, либо по десятому кругу анализируя то, что уже случилось, либо беспокоясь обо всем, что может произойти. Мое тревожное воображение может нарисовать сотню реалистичных катастроф в минуту. Потребовалась сильная встряска, чтобы нервная система перестроилась.

Когда мама умирала, я сидела рядом с ней часами и ощущала бесконечное спокойствие. Время исчезло, не было ни страха, ни горя, ни сожалений — только мягкая пульсирующая тишина. Я была там, где должна была быть, и все шло так, как должно было идти. Я сдалась, и мир, вместо того чтобы рухнуть без моих героических усилий, вздохнул с облегчением.