Я ХОЧУ СЪЕСТЬ ТВОЮ ПОДЖЕЛУДОЧНУЮ

2021-02-09 21:34:23 . Молчание легко в пространство между нами.

Никогда еще я так не нервничал из-за чьего-то ответа. С критическим психологическим состоянием в дополнение к такому эгоизму, я ждал реакции Кеко-сан, и спустя какое-то время, не поднимая лица, она покачала несколько раз головой, встала впервые за пару часов и ушла, не глядя в мою сторону.

Я проводил спину Кеко-сан взглядом, и на этот раз пришел мой черед повесить голову.

Так вот как… Не пойдет, ха…

Я подумал, что, пожалуй, это лишь цена, которую я должен заплатить. Цена за то, что я до сих пор не признавал других людей.

- Это трудно, – прошептал я в одиночестве. Но, думаю, на самом деле, я обращался к девушке.

Я положил оставленные «Записи о жизни с болезнью» в свою сумку, убрал созданную нами гору мусора и снова вышел на улицу, где окончательно стемнело.

И что же мне теперь делать? Казалось, словно я оказался в лабиринте без выхода. Подними я взгляд, по-прежнему увидел бы небо. Но хоть я и знал, что выход существует, найти его не мог.

«Какая хлопотная проблема», – подумал я. Все, кто ежедневно разбирался с такими проблемами, впечатляли.

Я сел на свой велосипед и поехал домой.

Летние каникулы подходили к концу.

Казалось, что до их окончания выполнить мое домашнее задание будет невозможно.         Открыть/Комментировать

2021-02-09 21:33:28 она.

Кеко-сан, продолжая хмурить брови, начала медленно читать с самой первой страницы. Я сосредоточенно ждал.

Я слышал от умершей девушки. Что Кеко-сан не относилась к тем, кто обычно читает печатное слово. Так что на то, чтобы Кеко-сан справилась с «Записями о жизни с болезнью» ушло некоторое время. Конечно, на количество прошедшего времени влияла не только скорость ее чтения.

Поначалу, с таким видом, словно она не может в это поверить, Кеко-сан перечитывала страницы бессчетное, бессчетное число раз. «Это ложь, это ложь», – даже твердила она. Затем, вероятно, ее сердце где-то связалось с сердцем девушки. Словно по щелчку переключателя она заплакала, и скорость ее чтения постепенно стала еще медленнее.

Я не испытывал никакого терпения. Особенно когда Кеко-сан расплакалась, мне полегчало, что она смирилась с этим. Потому что если бы она не смирилась, мое сегодняшнее нахождение здесь растеряло бы всякий смысл. И передача завещания девушки, и другая цель.

Между делом я заказал себе вторую чашку кофе. Подумав, я и Кеко-сан взял стакан апельсинового сока. Ничего не сказав, она лишь пригубила сок.

Я не думал о девушке, пока ждал. Скорее, я размышлял, что мог сделать с полученным от нее. Для меня, до сих пор бывшего упорным эгоцентриком, задание было непростым. Я все размышлял, и время прошло.

Не успел я заметить, как день уже превращался в ночь. В итоге, я не смог придумать ничего конкретного, кроме того, до чего уже дошел вчера. Мне трудно давались вещи, бывшие для людей обычным делом.

Я посмотрел на Кеко-сан; ее лицо было липким от слез, а горка мокрых салфеток на столе стала еще больше. Ее пальцы были зажаты примерно в середине книги, и она собиралась ее закрыть. Я сделал то же, что мама девушки вчера.

- Там еще есть дальше.

Хотя с виду Кеко-сан уже устала плакать, прочитав часть с завещанием девушки, она окончательно закрыла книгу и, словно не замечая людей вокруг, громко заголосила. Я наблюдал за Кеко-сан. Так же, как мама девушки вчера делала это для меня, все время. Кеко-сан выкрикивала ее имя множество, множество раз. «Сакура, Сакура», – продолжала плакать она.

Кеко-сан проплакала даже дольше, чем я вчера, и когда я посмотрел на нее, ее глаза – все еще полные слез – обратились на меня. Все как всегда, взгляд такой, словно один мой вид ей противен.

- …Почему… – произнесла Кеко-сан приглушенным от хрипоты голосом. – Почему… Она не… Рассказала мне…

- …Просто она…

- Это не Сакура! Это ты!

Столкнувшись с разгневанным голосом, которого не ожидал услышать, я растерялся с ответом. С таким взглядом, словно она хотела заколоть меня и оставить гнить, Кеко-сан позволила своим словам свободно литься.

- Если бы она, если бы она мне рассказала… Я бы провела настолько больше… Настолько, настолько больше времени с ней. Я бы и из клуба ушла, я бы даже школу бросила! И была бы вместе с Сакурой…

Так вот в чем дело, ха.

- …Я не прощу тебя. Как бы сильно Сакура ни любила тебя, ни дорожила тобой, ни нуждалась в тебе – я тебя не прощу.

Она снова опустила лицо, и ее слезы начали падать на пол. Совсем ненадолго, действительно ненадолго, я – тот же я, каким был до сих пор – подумал, что даже так не имею ничего против. Что даже если меня возненавидят, я не против. Но я покачал головой. Не пойдет. Так не пойдет.

Я заговорил с Кеко-сан, которая уже приняла решение и низко опустила голову.

- Прости, но… Пусть и понемногу, но я бы хотел, чтобы ты меня простила.

Кеко-сан ничего не сказала. Я отбросил свое волнение и кое-как снова заговорил.

- А потом… Если ты не против… Однажды… Я бы хотел…

Кеко-сан не смотрела на меня.

- Я бы хотел, чтобы ты стала моим другом.

Поскольку я использовал слова, к которым не прибегал никогда в жизни, и мое горло, и сердце напряглись. Я отчаянно пытался дышать ровно. Поскольку собственные проблемы вогнали меня в отчаяние, я не мог позволить себе вещей вроде догадок о психическом состоянии Кеко.

- …

- Дело не только в ее завещании. Это мой собственный выбор. Я бы хотел поладить с Кеко-сан. Я хочу, чтобы мы поладили.

- …

- Вот как, дело плохо…

Я не знал, как еще можно спросить. И потому замолк Открыть/Комментировать

2021-02-09 21:32:36 еще не было. Я заказал кофе со льдом и сел на свободный стул у окна.

Я смог прийти в условленное кафе без всяких колебаний. Наверное, это было совпадением, но я ждал ее здесь же в тот день, день ее смерти.

Нет, возможно, это не было совпадением. Я размышлял, попивая свой кофе со льдом. Конечно, она, должно быть, постоянно сюда наведывалась.

Как и в тот день, я смотрел в окно. Как и в тот день, мимо проходили люди, ведущие различные жизни.

Но, в отличие от того дня, человек, с которым я должен был встретиться, пришел вовремя. Я был рад. Помимо травмы после того раза, я также волновался, что меня могли кинуть.

Безмолвно, Кеко-сан села на стул по другую сторону и сразу сердито посмотрела на меня покрасневшими глазами.

- Вот я и пришла… Но… Что?

Я отказывался пугаться. С трудом уняв мое дрожащее сердце, я встретил ее взгляд и открыл было рот.

Но Кеко-сан перебила меня.

- Похороны Сакуры… Ты… Не пришел.

- …

- …Почему?

- Это…

Пока я силился подобрать ответ, по кафе пронесся громкий звук, и время внутри замерло на миг. То был звук, с которым Кеко-сан ударила кулаком по столу.

- …Прости… – тихо произнесла Кеко-сан, опустив взгляд, когда время в кафе пришло в движение.

Я снова заговорил.

- Спасибо, что пришла. Должно быть, мы впервые нормально разговариваем друг с другом.

- …

- Я должен поговорить с тобой об одном деле, Кеко-сан, и потому позвал сюда, но, прежде всего, я не знаю, с чего начать.

- Просто переходи к делу.

- …Верно, прости. Я хочу показать кое-что Кеко-сан.

- …

Конечно, дело касалось девушки. Она была единственной точкой соприкосновения между мной и Кеко-сан. Помучившись над этим вчера, я решил поговорить с Кеко-сан.

До прихода сюда я думал, как поднять эту тему в разговоре с Кеко-сан – начать ли с отношений между мной и девушкой или с болезни. В итоге, я решил просто сначала показать Кеко-сан правду.

Я достал из моей сумки «Записи о жизни с болезнью» и положил на стол.

- Вот, «Записи о жизни с болезнью».

- …О жизни с болезнью?

Сняв с книги обложку, я показал ее ей.

В тот же миг глаза Кеко-сан, ее глаза, таившие некоторую пустоту, широко распахнулись. Мне это показалось ожидаемым. Я также считал это достойным зависти.

- …Это… почерк Сакуры.

- Да. – Я отрывисто кивнул. – Это была ее книга. Я получил ее, как часть ее завещания.

- …Ее завещания…

Дело, о котором я собирался заговорить, делало и мое сердце, и мои слова мучительно тяжелыми. Но я не мог позволить этому остановить себя.

- То, что записано внутри – правда. Это не часть ни ее шалости, ни моей. Это что-то вроде дневника, который она вела, а на последних страницах есть завещание, адресованное Кеко-сан и мне помимо прочих.

- …Что… ты говоришь?

- Она была больна.

- …Ты врешь, я никогда ни о чем таком не слышала.

- Она не говорила тебе.

- …И почему же тебе известно то, чего не знаю я?

Об этом я тоже думал. Но теперь мне была известна причина.

- Она не говорила никому, кроме меня. Она оказалась втянута в происшествие и погибла, но даже если бы этого не случилось, на самом деле…

Мои слова снова перебили, не дав мне договорить. Вместо них мои уши резануло пронзительным звуком, и мою левую щеку начала пропитывать боль. Поскольку опыта у меня не было, я не сразу осознал, что боль исходила от сильной пощечины.

С таким взглядом, словно она сейчас заплачет, Кеко-сан умоляюще произнесла:

- Да хватит…

- Я не остановлюсь. Я должен рассказать Кеко-сан. Она даже записала это в книге. Что она больше всего дорожила Кеко-сан. Поэтому я хочу, чтобы ты выслушала. Она была больна. Даже если бы не это происшествие, ей было суждено умереть через полгода. Это не ложь.

Кеко-сан слабо покачала головой.

Я протянул ей «Записи о жизни с болезнью».

- Прочитай. Эта девушка любила шалости, но она ни в коем случае не стала бы прибегать к шуткам, которые тебя ранят.

Я решил не говорить ничего, кроме этого.

Мои тревоги, что, возможно, она даже не станет читать, быстро развеялись, когда вскоре Кеко-сан протянула руку.

Кеко-сан осторожно взяла «Записи о жизни с болезнью» и открыла страницы.

- Это и правда почерк Сакуры…

- Это действительно писала Открыть/Комментировать

2021-02-09 21:30:24 Глава 9

Я плакал. И плакал, и плакал.

И наконец.

Когда я перестал плакать – не специально, но потому, что у меня не осталось слез – ее мама все еще сидела передо мной, ожидая.

Я поднял голову, и она протянула мне бледно-голубой платок. Я робко принял его и, не успев восстановить дыхание, вытер свои слезы.

- Можешь оставить себе. Это платок Сакуры. Если будешь им дорожить, уверена, она тоже обрадуется.

- …Спасибо… большое. – Я искренне выразил свою благодарность, вытер глаза, нос и рот, а потом убрал платок в карман моей формы.

Я снова как следует сел на татами. Теперь мои глаза были такими же красными, как у ее матери.

- Пожалуйста, простите… За то, что сорвался…

Ее мама торопливо покачала головой.

- Ничего, для детей плакать – только нормально. Она тоже довольно много плакала. Потому что всегда была плаксой. Но знаешь, примерно в то время, когда она встретила тебя и начала писать о проведенном с тобой времени, она перестала плакать. Пусть и не полностью. Но все равно спасибо. Благодаря тебе, она дорожила отмеренным ей временем.

Я сдержал слезы, угрожавшие хлынуть снова, и покачал головой.

- Это я получил ее драгоценное время.   

- …В таком случае, тебе стоит как-нибудь придти на трапезу с нашей семьей. Все-таки, они не рассказывала нам ничего о тебе.

Глядя на печальную улыбку ее матери, я снова дрогнул.

Поддавшись дрогнувшему себе, я рассказал немного ее матери о воспоминаниях, что я разделил с девушкой. То, чего не было записано в ее дневник – конечно, нашу игру в «правду или действие» и как мы спали на одной кровати – я опустил. Ее мама посвятила мне все свое внимание, постоянно кивая.

Я делился своими воспоминаниями о ней, и казалось, словно у меня на сердце понемногу становится все легче и легче.

Дорогие мне счастье и печаль таковыми для меня и остались, но я словно бы сбросил лишний груз.

Поэтому мне и подумалось, что ее мама слушала ради меня же.

В конце моей истории я обратился к ее матери с просьбой.

- Можно я как-нибудь снова приду помолиться?

- Да, конечно. Когда придет время, пожалуйста, приходи увидеться еще и с моим мужем и сыном. Верно, вместе с Кеко-тян… Хотя, похоже, вы двое не особо ладите.

Ее мама хихикнула в точности, как сама девушка.

- Похоже, так оно и есть, ха. Много чего случилось, и меня возненавидели.

- Я ничего не навязываю, но, если возможно, однажды вам с Кеко-тян стоит прийти к нам на семейную трапезу. Это и из благодарности тоже, но тетя была бы очень рада поладить с двумя дорогими Сакуре людьми.

- Пожалуй, это больше зависит от того, что она думает, чем я, но я буду иметь в виду.

После этого мы обменялись парой слов и, пообещав позже зайти в гости, я встал. Она твердо настояла, чтобы я забрал «Записи о жизни с болезнью» домой. От десяти тысяч йен, которые меня заставила взять моя мама, отказались.

Ее мама проводила меня до двери. Я обулся, еще раз поблагодарил ее и как раз положил руку на дверную ручку, когда меня окликнули.

- Кстати, какое у тебя имя?

В ответ на ее обычный вопрос, я вежливо обернулся и произнес:

- Харуки. Меня зовут Сига Харуки.

- Ах, был ведь писатель с таким именем?

Когда мое удивление рассеялось, я почувствовал, как мое лицо расползается в улыбке.

- Да, хотя я и не знаю, о каком именно Вы говорите.

Я снова поблагодарил, попрощался и вышел через переднюю дверь дома Ямаути.

Дождь прекратился.

После ужина я засел в своей комнате и, снова перечитывая «Записи о жизни с болезнью», задумался. В третий раз я расплакался посреди чтения, но не прервал своих раздумий.

Что мне теперь делать? Я думал, что мог сделать для нее, для ее семьи и для себя.

Я, получивший «Записи о жизни с болезнью», думал, что могу сделать.

После долгих раздумий в начале десятого я принял решение и перешел к действиям.

Я достал оставленную в ящике стола распечатку и взял свой мобильник.

Глядя на распечатку, я набрал номер, который и не подумал бы использовать в своей жизни.

Той ночью мне приснилось, что я говорил с ней, и я снова плакал.

 

В нужное кафе я пришел после полудня.

Поскольку я оказался на месте немного раньше назначенного времени, другого человека Открыть/Комментировать

2021-02-09 21:28:39 Черновик 1».　 
 
- …
Дочитав, я заметил, что ее не существовало в мире, куда я вернулся, и тогда я понял.
Разваливался. Аах, я разваливался.
Я осознал это. Я осознал, что остановить это было невозможно.
До того, как это случится, я должен был кое-что спросить.
- Ее… Мобильник Сакуры-сан.
- Мобильник?.. – Ее мама встала и сразу вернулась с телефоном в руке. – С тех пор, как она… Ушла, я пыталась только звонки принимать, но недавно я его отключила.
- Пожалуйста…Позвольте мне в него заглянуть.
Ее мама безмолвно протянула мне мобильник.
Я открыл устройство, раскладушку, и включил его. Спустя некоторое время я открыл папку с сообщениями и выбрал входящие.
Среди множества непрочитанных сообщений, я нашел его.
Последние отправленные мной слова.
Последнее мое ей сообщение.
Сообщение было прочитано.
Оно… Дошло…
Я положил телефон и «Записи о жизни с болезнью» на татами, и, кое-как шевеля дрожащими губами, выдавил свои последние слова, прежде чем окончательно сломаться.
- Те… тя…
- …Да?
- Мне очень жаль… Я понимаю, что, возможно, это неуместно, спрашивать Вас об этом…Но… Мне очень жаль…
- …
- …Ничего, если я уже поплачу?
По ее собственному лицу скатилась одинокая слеза, и она кивнула, давая мне разрешение.
Я сломался. Нет, на самом деле, сломался я давным-давно.
 
Я плакал. Я неприкрыто ревел, словно младенец. То уткнувшись лбом в татами, то подняв взгляд к потолку, я плакал громким голосом. Это было впервые. Громкий плач и плач перед другим человеком. Потому что я не хотел делать подобного. Потому что я не хотел делать того, что навяжет мою печаль другому человеку. Я никогда раньше так не делал. Но сейчас зов бесчисленных эмоций не позволял мне оставаться замкнутым на себе.
Потому что я был счастлив.
Что я дотянулся до нее, что я успел.
Что я был нужен ей.
Я был счастлив.
Но в то же время я страдал от невообразимой боли.
Эхо ее голоса не стихало.
Ее лица всплывали одно за другим.
Плачущее, затем хмурое, затем улыбающееся, затем улыбающееся, затем улыбающееся.
Ее прикосновение.
И запах.
Этот приторный запах.
Словно это происходило прямо там, и словно она была прямо там – я помнил.
Но ее здесь больше не было. Девушки больше не было здесь. Или еще где-то. Девушки, на которую я всегда смотрел, больше не было здесь.
Мы двинулись в разных направлениях, как она часто и говорила.
Это было вполне естественно.
Мы не смотрели в одну сторону.
Мы всегда смотрели друг на друга.
С противоположных сторон мы всегда смотрели на другой берег.
Хотя это и правда не должно было никогда раскрыться, хотя этого и правда не должны были никогда заметить. Мы смотрели друг на друга. Из разных мест, из несвязанных мест, где мы должны были существовать по отдельности.
И все же, мы встретились, потому что она перепрыгнула через канал.
Но даже так, я считал, что это лишь я такой. Нуждался в ней и думал, что хотел бы походить на нее.
Только подумать, такой я был…
Такой я был… Ею…
Это был я.
Это я прямо сейчас убедился.
Я жил ради встречи с ней.
Я сделал выбор. Чтобы встретить ее и только ради этого, я сделал выбор и жил.
Никаких сомнений.
Все-таки, до сих пор я не знал ничего, что приносило бы такое счастье или такую боль.
Я жил.
Благодаря ей, я жил последние четыре месяца.
Конечно, впервые, как личность.
Через связь моего сердца с ее.
Спасибо, спасибо, спасибо.
Хотя я и не мог в полной мере выразить благодарность, девушки, которой я должен был это говорить, здесь уже не было.
Сколько бы я ни плакал, дотянуться до нее я больше не мог.
Сколько бы я ни кричал, докричаться до нее я больше не мог.
Хотя я и хотел так сильно передать ей их – это счастье и эту боль.
Что проведенные с ней дни были самыми веселыми в моей жизни.
Что я хотел быть с ней больше.
Что я хотел быть с ней всегда.
Хоть это и было невозможно, мне стоило сказать ей.
Даже если это было простым самодовольством, мне стоило просто заставить ее выслушать меня.
Жаль.
Я больше не мог ничего ей сказать.
Я больше не мог ничего для нее сделать.
Хотя я и получил от нее столько всего.
Я не мог ничего сделать... Открыть/Комментировать

2021-02-09 21:27:49 ом» или «возлюбленной».
Так что ты думаешь? Если я попала в яблочко, оставь сливового ликера или еще чего у меня на могиле (лол).
Хотя можно и не бояться. Что бы ни случилось, люди должны иметь возможность ладить с другими людьми, знаешь ли. Совсем как мы с тобой до сих пор.
Ах, я все пишу о твоем страхе, словно обвиняю тебя в трусости, но это не так.
Потому что я считаю тебя удивительным человеком.
Удивительным человеком, полностью противоположным мне.
И еще, кстати, я даже отвечу на заданный тобой как-то вопрос. Какая огромная услуга, ха!
Тот, насчет моего о тебе мнения. Ты не особо хочешь это знать? (лол) Тогда можешь пропустить эту часть.
Видишь ли, я…
Я восхищаюсь тобой.
Уже некоторое время я думаю кое о чем.
Что если бы я походила на тебя, то смогла бы жить только для себя, с собственным очарованием, ответственная за себя, никого больше не тревожа, не насылая печаль на тебя или свою семью.
Конечно, сейчас я своей жизнью совершенно довольна. Но я восхищаюсь тобой. Тобой, просто живущим как человек, хотя рядом и нет никого.
Предпосылка моей жизни – наличие кого-то рядом.
Я заметила это однажды.
Что я лишаюсь всякой привлекательности, когда рядом со мной никого нет.
Хотя я и не считаю это плохим. То есть, разве не все такие? Все-таки, людей определяет их общение с другими. Даже наши одноклассники не смогли бы оставаться собой, не будь они вместе со своими друзьями или любимыми.
Сравниваться с кем-то, сравнивать себя и впервые находить себя.
Вот, «что значит для меня жить».
Но ты, только ты, всегда остаешься собой.
Ты создал собственное очарование не через общение с людьми, но глядя внутрь себя.
Я тоже хотела завладеть своим личным очарованием.        
Поэтому тогда, в тот день, когда ты ушел домой, я плакала.
Тогда ты выказал серьезную заботу обо мне. В тот день ты сказал мне, что хотел, чтобы я жила.
Я была выбрана тобой, не нуждавшимся в отношениях вроде дружбы или любви.
Не кто-нибудь другой. Я была выбрана.
Впервые я узнала, что я, как она есть, нужна.
Впервые я подумала, что я и только я была собой.
Спасибо.
Возможно, 17 лет я ждала, чтобы оказаться нужной тебе.
Совсем как сакура ждет весны.
Возможно, из-за того, что я поняла это, я выбрала «Записи о жизни болезни» как способ передачи, хотя и не читаю книг.
Благодаря моему выбору, я встретила тебя.
Серьезно, знаешь, ты действииительно удивительный человек, раз смог кому-то принести столько счастья. Если бы только все остальные тоже заметили твою привлекательность.
Поскольку я уже заметила ее сто лет назад, знаешь ли.
Перед смертью мне бы очень хотелось заварить грязь из-под твоих ногтей и выпить ее.
Так я написала, но лишь после этого осознала.
Такие шаблонные слова не подходят, ха. Наши с тобой отношения – было бы жалко описывать их словами, которые где угодно можно встретить.
Точно, ха, тебе, может, и не понравится, но, понимаешь.
Как я и думала, я…
Я хочу съесть твою поджелудочную.  
 
(В итоге, твоя часть получилась самой длинной – похоже, Кеко это разозлит, так что я ее пересмотрю)
  Открыть/Комментировать

2021-02-09 21:26:29 Ладно, теперь я собираюсь написать то, что хочу тебе сказать. Думаю, это мои истинные чувства. Если мои чувства изменятся, я все перепишу. Но если я тебя возненавижу, то вообще ничего писать не стану (лол). Если такие времена наступят, не лучше ли, чтобы тебя просто убила Кеко? (лол)   
 
С момента нашей первой встречи в больнице прошло не больше четырех месяцев, ха. Это странно. Мне кажется, я провела с тобой намного, намного больше времени. Конечно, дело в том, что ты столькому меня научил, и время выдалось насыщенным.
Хотя я уже упоминала это в записях, на самом деле, ты заинтересовал меня намного раньше. Знаешь, почему? Видишь ли, ты говоришь об этом довольно часто.
И это правильный ответ, потому что я тоже об этом думала.
То, что мы с тобой, конечно, относимся к противоположным типам людей.
Я тоже так думала.
Кстати, я заинтересовалась, но никак не получала возможности подружиться с тобой, и тогда-то и произошло то совпадение, понимаешь? Так что я подумала: «Пожалуй, мне не остается ничего другого, кроме как теперь подружиться с ним, ха». Я очень, очень рада тому, что в итоге мы сблизились.
Хотя в последнее время я слышала тут и там голоса, мол, не слишком ли хорошо они ладят?(лол) Это и есть игры влюбленных? Так что я сама дала этому имя, но мое сердце так и бьется. Хотя сейчас мы лишь на стадии объятий, сам знаешь. Такими темпами мы ведь и до поцелуя шутки ради зайдем, да? И мое сердце начинает стучать быстрее (лол).
Хм-м, хотя и так нормально. Тебе это замечание внезапным не кажется? Но все действительно и так нормально. Даже если мы не станем возлюбленными, я все равно рада.
Я была слегка озадачена, но однажды, когда ты это прочитаешь, я все-таки буду мертва (лол). Так что буду прямолинейна.
Говоря прямо, я думала бесчисленное количество раз, действительно бесчисленное, что я любила тебя. Например, когда ты говорил о своей первой любви. Знаешь, я ощутила трепет в груди. То же самое было, когда мы тогда пили в гостиничном номере. То же самое было, когда я впервые тебя обняла.
Но знаешь, мне не хотелось с тобой встречаться, и не захочется даже в будущем. Пожалуй, так я считаю (лол).
Наверное, из нас бы даже вышла хорошая пара. Но у нас нет времени, чтобы в этом убедиться, верно?
Не говоря уже о том, что мне не нравится называть наши отношения таким шаблонным словом.
Что-то вроде любви или дружбы. Наши отношения не такие, верно? Хотя мне немного любопытно, что случилось бы, влюбись ты в меня. Но намерений или возможностей спросить у меня нет.
Ах, кстати, раз уж затронули эту тему, я озвучу вопрос, который подумывала задать в тот раз в больнице, когда сказала, что хочу сыграть в «правду или действие». Поскольку ответ я не узнаю, то правил не нарушаю. Видишь ли, то, что я хотела спросить…
«Почему ты не называешь меня по имени?».
Я помню. Когда я уснула в экспрессе, ты разбудил меня, щелкнув резинкой, так? Хотя ты мог просто окликнуть меня, ты не позвал меня по имени. С тех пор я все думаю об этом. И ты действительно ни разу не назвал меня по имени. Всегда на «ты». Ты, ты, ты.
Тогда я растерялась, спрашивать ли об этом, подумав, что, просто возможно, ты не звал меня по имени, потому что ненавидел меня. Так я думала. Более того, я не могла посчитать, будто это не имеет значения. Поскольку никакой особой уверенности у меня нет. Я ведь, в отличие от тебя, отношусь к людям, что понятие «себя» может существовать только в связи с окружающими меня людьми.
Так я считала, и подумала, что не могу спросить, не полагаясь на «правду или действие», но недавно я осознала, что ошибалась.
Все последующее – просто мои домыслы. Прости, если я ошибаюсь.
Ты ведь просто боишься, что я стану для тебя кем-то?
Ты так говорил, верно? Что тебе интересно представлять мысли окружающих о тебе, когда они обращаются к тебе по имени. И что неважно, верны ли ты твои фантазии.
Это лишь моя удобная и эгоистичная интерпретация, но ты, наверное, не считаешь меня незначительной.
И потому мне кажется, что ты боишься это делать.
Ты боишься привязаться к значению, которое вкладываешь в мое имя.
Ты боишься сделать меня, которую потеряешь рано или поздно, «друг Открыть/Комментировать

2021-02-09 21:25:44 тебе отдали записи, когда ты за ними придешь.
«Свободно» подразумевает, что с полученной вещью ты можешь делать, что захочешь.
Можешь разорвать, можешь спрятать или отдать кому-то.
Другими словами, хоть я и пишу послания разным людям, увидят ли они их – решать тебе.   
Потому что сейчас, когда ты смотришь на них, «Записи о жизни с болезнью» становятся твоими. Если они тебе не нужны, можешь спокойно их выбросить (злится).
Это меньшее, что я могу сделать для тебя, подарившего мне столько всего.
Недавний арбуз был вкусным (лол). (Перспектива как-то сместилась в настоящее – возможно, мне стоит переписать) Открыть/Комментировать

2021-02-09 21:24:53 ишком шаблонно?)
Прежде всего, пожалуйста, простите, что скрывала свою болезнь почти ото всех. Я очень сожалею.
Хоть это и было эгоистично с моей стороны, но мне хотелось жить нормально, много веселиться и смеяться со всеми. Поэтому я и умерла, помалкивая об этом.
Возможно, найдутся даже те, кто подумывал что-то мне сказать. Если ты один из них. Пожалуйста, скажи кому-то еще то, что тебе хочется сказать. Любишь ты их или ненавидишь, все в таком духе – я хочу, чтобы ты рассказал им. Иначе они могут умереть, ничего не узнав, как я. Пусть в моем случае тебе уже не успеть вовремя, с другими ты еще можешь успеть, так что, пожалуйста, выскажись им.
 
Всем в школе (возможно, мне стоит некоторым отдельно написать?). Мне было очень весело учиться со всеми. Хотя я по-настоящему насладилась и культурным, и спортивным фестивалем, особенно мне нравилась наша совместная повседневная жизнь. Жаль, что теперь я не смогу увидеть, как все вы весело занимаетесь разными вещами в разных местах. Так что, пожалуйста, создайте больше воспоминаний, чтобы им предаваться, и расскажите мне потом на небесах. Так что лучше вам ничего плохого не делать (лол). Тем, кто меня любил, тем, кто меня ненавидел – спасибо.
 
Папа, мама, братец (это считается отдельным обращением?), спасибо большое за все. Я очень любила нашу семью. Папа, мама и братец, я очень, очень любила всех вас. Когда я еще была маленькой, вчетвером мы довольно часто ездили в поездки, верно? Я до сих пор их весьма хорошо помню. Хотя я была очень упрямой и с детства приносила одни проблемы, мне интересно, стала ли я дочкой, которой можно гордиться. Даже на небесах я хочу быть дочерью вам обоим. Так что давайте всегда ладить. А после перерождения вы двое снова меня воспитаете. Вместе с братом я хочу снова жить под фамилией Ямаути. Хм-м, мне слишком многое хочется написать, я не могу все вместить, ха.  
 
(Как я и думала, моей дорогой близкой подруги я напишу отдельно. Часть для семьи я перепишу еще раз).
 
Кеко.
Позволь сказать первым делом. Я люблю тебя.
Я люблю Кеко. Без единого сомнения, я люблю тебя. И потому мне очень жаль.
Мне жаль, что я сообщила тебе в самый последний момент. (Нужно и это хорошенько продумать)
«Прости меня» – ничего такого я говорить не стану.
Но просто поверь. Я любила тебя.
Я любила общество Кеко. Смеяться, злиться, говорить глупости, плакать – я любила все это.
Прости, неверно.
Я люблю все это даже сейчас.
Всегда. В настоящем времени, я люблю все это. Даже когда я отправлюсь на небеса, даже когда перерожусь, я всегда буду продолжать любить все это.
Я люблю проведенное с любимым человеком время, и мне не хватает смелости прервать его.
Это грубовато по отношению к остальным моим друзьям, но для меня Кеко всегда будет на первом месте. Возможно, я даже влюбилась в Кеко. Ладно, тогда в следующей жизни Кеко должна стать парнем (лол).
Будь счастлива. Кеко.
Что бы ни случилось, с тобой, Кеко, все будет хорошо. Все-таки, Кеко, которую я полюбила, не уступит, верно?
Найди чудесного мужа и роди милого ребенка. Создай самую счастливую семью.
По правде говоря, знаешь, я хотела бы на это посмотреть. На дом Кеко. ○ (←Я не стану плакать, когда сяду писать чистовик)
Я всегда буду присматривать за Кеко с небес.
Точно, у меня одна просьба. Буду рада, если ты посчитаешь это моим последним желанием и прислушаешься ко мне.
Моя просьба заключается в том, что я хочу, чтобы ты подружилась с одним человеком.
Да, это парень, на которого ты вечно смотришь волком (лол).
Этот парень – хороший человек, знаешь ли. Правда. Хотя иногда он груб со мной (лол).
Однако, он
(Пожалуй, пояснения насчет него можно на потом оставить).
(Мне нужно лучше донести то, что я хочу сказать Кеко).
 
Ну, наконец, ты.
Я не буду писать твое имя (лол).
Ты, я говорю о тебе. Ты ведь просил его не упоминать, сам знаешь.
Ну, у тебя все хорошо? (лол)
В различных смыслах, число вещей, которые мне особенно хочется тебе сказать, в последнее время возросло. (Летние каникулы второго года)
Но сначала административные вопросы.
Пожалуйста, используй свободно эти «Записи о жизни с болезнью». Я уже сообщила об этом своей семье. Чтобы Открыть/Комментировать

2021-02-09 21:24:00 «31ое июля, 20ХХ.
Я солгала. Пожалуй, не в первый раз. Я просто солгала. Меня спросили, не случилось ли что-то, и я едва не заплакала. Я едва не выболтала все. Но я посчитала это неправильным и ничего не сказала. Я не хочу лишаться дарованной мне повседневной жизни. Я слаба. Однажды я расскажу правду».
«3ье августа, 20ХХ.
Обо мне начали волноваться. И я снова солгала. Все-таки, если у кого-то на лице читается такое облегчение, правду ему не скажешь. Но это обрадовало меня. Настолько, что я задумалась, способно ли что-то в жизни так меня радовать. Поскольку я не знала, что настолько нужна. Я была так счастлива, так счастлива, что расплакалась, когда осталась одна. Хотя я и пишу об этом в таком тоне, мне хочется оставить мои истинные чувства, чтобы их нашли после моей смерти – как я и думала, я слаба. Думаю, меня не раскусили. Я неожиданно хорошо изображаю бесстрастное лицо».
«4ое августа, 20ХХ.
Похоже, недавняя я была слишком слабой! Теперь я собираюсь перестать писать о мрачных вещах! Я забыла, как решила всегда смотреть вперед! Возможно, потом я даже сотру записи последних дней».
«7ое августа, 20ХХ.
На самом деле, с момента моей госпитализации я изо всех сил стараюсь столкнуть друг с другом неких двух личностей, в надежде, что они поладят, но, похоже, это совсем не просто (лол). Я до самой смерти буду желать им подружиться. В последнее время я разучиваю великий фокус! Не могу дождаться возможности показать его…».
«10ое августа, 20ХХ.
Я определилась с планами после выписки. Пойду на пляж. Думаю, вполне нормально с такого начать. Кажется, нынешние мы, не снижая темпов, заходим так далеко, как только можем (лол). Так тоже ничего, но здорово, когда можно не торопиться, знаете ли. Фокус сложный…».
«13ое августа, 20ХХ.
Меня навестили, и впервые за это лето я поела арбуза. Я люблю арбузы больше дынь. Пожалуй, вкусы человека не особо меняются с детства, ха. Но даже так, я не всегда буду любить хорумон. Я очень не люблю, когда дети громко жуют мино. Я объяснила правила касательно этой книги маме. Так что напишу еще раз. Пока один человек не придет за книгой, ее ни в коем случае нельзя показывать кому-то, кроме членов семьи. И не просить подсказок у Кеко и остальных…».
«16ое августа, 20ХХ.
Меня скоро выпишут! Двое людей приходили навестить меня в последний раз в больнице. Поскольку обе стороны попросили меня прекратить, я разделила время их посещений (лол), но когда все наладится, мне бы хотелось, чтобы мы втроем подружились и сходили вместе поесть!».
«18ое августа, 20ХХ.
Меня выписывают зааааааааааавтраааа! Я собираюсь по полной насладиться оставшимся временем! Ураааааа!».   
 
На этом ее записи закончились.
Как бы сказать?
Мои тревоги оправдались.
Хотя что-то и случилось, она это утаила.
Как и раньше, нечто поднималось из моего нутра. Я успокаивал себя. Я ничего не мог сделать, да и теперь уже нельзя было ничего поделать – я придумывал оправдания, стараясь держать себя в руках.
Глубоко вдохнув, я подумал о том, о чем мне сейчас следовало думать.
Я не нашел того, что желал обнаружить в «Записях о жизни с болезнью». В этой книге не было ясных ответов на вопрос, что она обо мне думала. Я понял, что меня считали важным, но это я и так знал. От меня до сих пор ускользала ее манера обращаться ко мне.
Я был больше чем немного разочарован.
Закрыв глаза, я выровнял дыхание. Пока я замолчал, словно в молитве.
Я закрыл книгу и посмотрел на ее маму, терпеливо ждавшую меня. Я тихо положил книгу на пол и толкнул ее вперед.
- Спасибо Вам большое…
- …Еще рано. – Ее мама не взяла назад «Записи о жизни с болезнью». Ее глаза, точная копия глаз девушки, сильно покраснели. И они твердо смотрели в мои глаза. – То, что Сакура действительно хотела, чтобы ты прочитал, дальше, еще впереди.
После этих слов я взволнованно пролистал пустые страницы.
В конце дневника записи возобновились.
То были ее слова, излучавшие ее характер, пылкие.
Мне казалось, что у меня сердце остановится.
 
«Завещание (Черновик) (Будет много раз переписываться)
Всем привет.
Это мое завещание.
Раз оно попалось кому-то на глаза, вероятно, меня уже нет в этом мире, ха. (Может, это сл Открыть/Комментировать