2022-06-03 10:05:00
Полгода Люба маялась.
И стыдно.
И хотелось.
И терпеть невмоготу.
Избранник рядом, а к ней не йдет.
Вновь осерчала.
Но на новом-то месте при новой работе и подработка новая. На клирос подалась.
А среди клиру – диакон молодой, свежеразведенный – другой. Но на этот раз – сговорчивый и, даже сказать, охочий. Нашли друг друга.
Сошлось.
Нового радовала, сама утешалась, да старому вести слала. Мол, все у меня хорошо, радостная и счастливая, мужчина – хороший, но ты, говорит, самый лучший...
В покое не оставляла.
Молодой, не стрелянный, по ушам ездил (думал, так не отдастся) жениться обещал. Люба к канонам была холодна и не читала. Решилась, взаправду, под венцы. Но годы, хоть младые, а идут. Задумала усугубить и загс приблизить.
Зачала.
А дьяконишку, аккурат, перевели в кафедральный собор и поставили слева от митрополита. Стал он по чести первым диаконом после протодиаконов. Карьера пошла ввысь. Новые возможности – новые бабы. Скандал ни к чему. Посоветовал он Любе аборт и указал короткую дорогу лесом.
Послал.
И осознала Люба, что во всем виновата ее любовь к тому, другому диакону, с него все началось. И решила она, что раз виновен, должен быть мужем. Замыслила красавица победу и брак, к слову, с любимым... Все в ее расчете было вполне рационально, хоть и непорядочно. Она к нему – идет. Он с ней – ложится. Она, будто от него – зачинает. И он, получается – отец ребенка. Дело за малым: уложить…
Вымолила последней встречи перед неизвестно каким исходом: вопрос жизни и смерти, стоит над пропастью. А батя с церковниками – давно. События разумел и тему знал. И так она ему надоела, что решил он оставить врожденную галантность и поступить некрасиво. Был он, как раз, нездоров и принимать изволил дома. Любовь присела у него на кухне и засияла пуще попышневшим бюстом. Он предложил накатить чего покрепче, она решительно отказалась. Подал чаю, на грудь лукаво смотрит, надежду укрепляет.
- Хочу,- говорит,- я тебя. Страсть, как хочу, сил нет держаться. Столько лет берегся, а все одно – судьба ты мне.
Любка охренела. Счастью своему не верит. Батька продолжает:
- Связалась ты с этим. Взревновал я. Вся душа во мне изменилась. В спальню с тобой пойдем. Только ты меня должна понять. Я – человек уважаемый, меня каждая собака знает. Мне сюрпризов не надо. Вдруг ты там с ним... болезнь какую надружила, а мне потом по врачам позориться... Ты, давай, иди за справкой, и неси мне в спальню документ, что здорова. Без этого я не могу.
Она, конечно, оскорбилась... Особливо от справедливости суждения и бывалости недугов. Но у нее было дело и нужно было дожать. И Люба пыталась. Она внушала ему с видом эксперта, что новый диакон кафедрального собора был чист и в нее ходил стерильно. Что много, де, она видела и в людях разбирается. И диаконы сами по себе чистые, потому как им нельзя и они не ходят. А батя распалялся в комплиментах и призывал к соитию тотчас же после справки.
Взаимные уговоры длились еще долго...
В наступившей тишине он разразился и припомнил ей все: от дня знакомства – до дня сегодняшнего. Он был жесток и холоден. Обличив ее за все соделанное, он произнес последнее:
-Вон!- в надежде более ее не видеть.
С работы Люба поспешно уволилась. Это было неожиданно, возникли вопросы. Она наплела что-то про бабушку и болезнь, но коллеги видели ее в женской консультации и пустили слухи. Любовь направилась неизвестно куда и поселилась в городе сокрытом тайной. Она скрывалась. Мужа у нее не было и рожать было стыдно. Она просто уехала.
Спустя время, в город, которого она не называла, по службе переехал батя… Тот самый, которого она ославила и которого любила. В первые же месяцы они случайно встретились...
#люба #миряневрпц
892 viewsedited 07:05
И
