По следам статьи о традиционности JTB узнал, что у Платона ока | здесь были драконы

По следам статьи о традиционности JTB узнал, что у Платона оказывается не было теории знания как припоминания, а эта интересная концепция вошла в русскоязычный философский обиход благодаря ошибочному переводу слова «μάθησις», которое на деле не «знание», а «узнавание» или «обучение». Так, у Платона есть деление на теорию знания и теорию приобретения знания. Причем, как меня уверил один знаток античной мысли, μάθησις не обязательно означает приобретение знания в строгом смысле этого слова, а может означать и просто приобретение какой-либо новой информации.

Факт любопытный, как раз в копилку недавно упомянутых заблуждений, избавиться от которых труднее ввиду их институционального закрепления в системных введениях в философию. Подробный разбор и дискуссии оставим специалистам по античности, а меня тем временем этот небольшой нюанс навел на мысль об одной потенциальной проблеме релайабилизма и эпистемологии добродетелей. Дело в том, что в рамках этих подходов теория знания формулируется через способ его приобретения – соответственно, надежный когнитивный процесс или добродетель. Например, согласно процессуальному релайабилизму, знание – это истинное мнение, полученное в ходе надежного когнитивного процесса. Если мы уберем часть про «истинное мнение», то просто получим чистую теорию приобретения знания.

Само же «истинное мнение» — это не только то, что современные эпистемологи взяли из «Теэтета» Платона, но и два дополнительных теоретических условия. Доксатическое условие и условие фактивности. Следствий у них, естественно, чуть больше, чем необходимость определения знания через термины истины и мнения (например, доксатическое условие обеспечивает сосредоточенность на агенте познания). Соответственно, потенциальная проблема подходов, похожих на современную эпистемологию добродетелей или релайабилизм, и состоит в том, что вышеуказанные условия могут оказаться исключительно факультативными, если общий смысл теории в определенном способе приобретение знания.

Для ясности сделаем радикальную подстановку: а что, если заменить «истинное мнение» попперовской концепцией знания из третьего мира, которое существует без субъекта познания (например, в виде содержания книги). Как кажется, если мы добавим условием о том, что знание – это только то, что производится надежным когнитивным процессом, то мы не вынесем знание за пределы содержания книг, а просто проведем линию между содержанием, которое знанием является (научные и философские трактаты, например) и которое не является (допустим, магические гримуары и самоучители по астрологии). Более того, если к этому подключить активный экстернализм Кларка и Чалмерса, согласно которому внешние объекты могут быть частью системы познания, то и когнитивные процессы можно трактовать в том духе, что они производят не убеждения как нефактивные ментальные состояния, а убеждения как функциональные состояния системы познания. В итоге такая теория все ещё будет узнаваться как релайабилистская, но без «истинного мнения».