2022-03-11 20:05:09
Сейчас не время мериться горем.Никогда не время, на самом деле. Но сейчас, когда почти все мы проживаем разные потери – САМОЕ неподходящее время.
Нет такой линейки горя, которой можно измерить глубину и объём горя человека, размер его боли, остроту его страданий в соотношении с конкретной потерей.
То, как каждый проживает горе, зависит от предыдущих опытов потерь, от психики человека, от того, в каком состоянии человек был на момент потери, от культуры горевания в семье, от системы поддержки и кучи ещё факторов.
За последний год я видела очень близко горе 250+ разных человек. И да, так бывает, что глубина горя человека, потерявшего домашнее животное, сильно глубже горя другого человека, потерявшего родителя или партнёра. Но это не говорит о том, что второй не любил своих родителей/ партнёра или что первый был слишком привязан (можно ли вообще слово "слишком" ставить рядом со словом "привязан"?) к домашнему животному.
Спектр потерь сейчас гигантский. Настолько, что с одного конца крайне сложно увидеть другой. Такой спектр крайне редко бывает в мирное время в таких масштабах, одновременно затрагивающих стольких людей сразу. Тем сложнее проживать своё "небольшое" горе. Тем сложнее НЕ ненавидеть из своего "большого" горя тех, кто горюет по "малому".
На деле же для работы (проживания) горевания важно два условия: безопасное пространство и ресурс на работу горя.
Когда мы встречаемся с теми, кто говорит "Как ты можешь горевать по [ПОДСТАВЬТЕ СВОЁ ГОРЕ, КОТОРОЕ КАК БУДТО МЕНЬШЕ], когда я/они [ПОДСТАВЬТЕ СВОЁ ГОРЕ, КОТОРОЕ КАК БУДТО БОЛЬШЕ]?" мы сразу же лишаемся безопасного пространства для проживания горя. Оно как будто становится неуместно, стыдно, порицаемо – нелегально. Испытывая эти чувства, мы сами у себя забираем право на горе и возможность его прожить, даже когда появится ресурс.
Горевать проще вместе. Да, иногда хочется одиночества для своих процессов. Но насильная изоляция в горе может быть невыносима. А то, что я описала выше – это как раз про изоляцию в горе, когда твоё горе перестаёт быть легальным.
В острой фазе горевания почти каждый второй (представляете?) человек встречается с мыслями 'не хочу больше жить, потому что не знаю как' – и это считается нормальной частью горевания, если эти мысли не переходят в конкретные действия/ попытки по их воплощения. Изоляция же в горе приближает переход из мыслей о нежелании жить и невозможности продолжать в действия.
Горе может быть разное, но процессы у всех горюющих идут похожие, хотя может отличаться интенсивность и длительность. Возможность увидеть горе другого и тоже дать ему ПРАВО горевать – это про соединение. Про то, чтобы вместе оплакивать то, что каждый потерял, не оспаривая право на горе в зависимости от размера.
Запертое горе (любого размера) без возможности его разместить и прожить – это про замораживание. Это про то, какими были годы после второй мировой с холодными нечувствующими людьми. И ой как не хочется снова жить в таком мире. Страшно.
Признавая чужое горе, независимо от его размера, мы легализуем и своё.
Это не Олимпийские игры по страданию: горевать имеют право не только те, кто занял призовые места по масштабу потерь. Право на горе имеют все.
Но очень важно перестать мериться горем, перестать думать, что мы знаем, с какой глубиной другой может проживать свою потерю – не знаем мы.
Всегда найдётся тот, кому сейчас хуже, сложнее, больнее. Всегда найдётся тот, кому сейчас лучше, комфортнее, безопаснее. Но ни то, ни другое – не должно быть поводом для обесценивания ни своего горя, ни чужого.
Пожалуйста, не приближайте людей к действиям по поводу их мыслей о невыносимости справиться с их потерей, какая бы она сейчас ни была.
51.4K viewsSasha Wickenden, edited 17:05
С
