Откинул одеяло, объемы света воплотился в блестящих ниточках п | ЕРЁМИН

Откинул одеяло, объемы света воплотился в блестящих ниточках пыли. Так радуются глаза, золотому теплу “Мы не всегда точно понимали, но теперь ясно, борьба за Свет всегда была нашей задачей и будет впредь”

Каждый 24-часовой отрезок этого мерзкого, вязкого потока, как будто нет ночной прохлады отдыха, только новости об освобождениях от гнили, вскрытиях трупов и осмотре разорванных снарядами тел. “Мы предполагали, но не в таких объемах”. У всех людей там, оказывается, темные внутренности, значит правда тушили, уничтожали, в себе чистые искорки. А у меня что, прохожу ощущениями через все тело. Нет, неоткуда, потому что взяться - резать и высекать болью.

Сегодня сделал первый надрез живота, неглубокий, поцарапал чуть-чуть, может увижу, как что-то изнутри просвечивает, если слой мышц, жира и кожу будет тоньше. Не я, а эти отвратительные туши лишены Света. Все говорят что-то нашли уже внутри, оно ведь и было, и как раньше не замечали. Внутри так легко мелькает. Показатель... значит на верном пути, освещенные тела, пишут, не гниют после смерти, они выше простых природных процессов. А если у нас разгоралось, значит где-то темнело и точно не само по себе, давление тьмы с которым нельзя жить. Она мешает, царапается, запертая в мягкой плоти. Внутри нас должна гореть свеча, зажженная нашими предками, мы или распалим огонь в общей печи или погаснем сами.

"Для наглядности”. Вскрытые тела, чтобы было яснее, привозили в столицу. “Каждому по образчику зла”. Заставили забрать к себе Темного и смотреть на разлагающуюся мерзость, вдыхать трупный запах. Потому что так рождается Свет - из неприятия тьмы. Когда Темного принесли и положили в зале светлые люди, я уже почти добрался до лампочки себе, хотя пока еще не видно, но уже совсем скоро, я чувствую.

“Отрадно наблюдать, как из последних тьма трепещет и дергается, противостоя Свету. Как чаща нехотя пускает в себя зарево пожара, так мрачная страна рвется из последних сил укрыться, закрыть небо между собой и единственным настоящим солнцем.”

Не накрываться утром, не гасить свет ночью, не носить одежду дать пройти свету внутрь, не хочу быть потекшим и разъеденным на пропитавшемся трупным соком ковре. Гной не дал закончить с животом, но остались запястья. Беги скользкая бурая жижа! Дай Свету зайти и напитать меня! Скоро ночи не станет и без ламп, светить буду я! Не может быть внутри темно, не может по венам как у Темного течь эта вонючая...