Признание века: я разлюбила Марину Цветаеву Я любила ее с дес | Слово за слово

Признание века: я разлюбила Марину Цветаеву

Я любила ее с десяти лет. Тогда, двадцать лет назад, я написала ее короткое стихотворение про "любовный голод" на открытке, предназначавшейся однокласснику.

Потом, много-много лет подряд, я учила ее стихи наизусть и цитировала самой себе, когда томилась сердцем. Все вот эти: "Полнолунье и мех медвежий", "Рас-стояние: версты, мили...", "Да здравствует черный туз!", "Семь мечей пронзали сердце" и прочая, прочая, прочая...

Я бродила по Коктебельскому берегу за руку с сыном Георгием, держа под мышкой книжку цветаевских дневников, и представляла, как тем же берегом за сто лет до меня ходила она. Я была во всех российских музеях ее имени. Я слушала все попадавшиеся мне под руку лекции о ней.

А тут вдруг в послесловии Натальи Громовой к книге воспоминаний Ольги Карлайл "Остров на всю жизнь" прочитала:

“Ольга Елисеевна Колбасина-Чернова не только выхлопотала французскую визу для Эфронов, не только прислала денег на дорогу, она отдала в своей трехкомнатной квартире лучшую, самую вместительную комнату, освободив гостей от квартплаты, которую сама вносила, что не помешало Марине Ивановне на вопрос пришедшего с нею познакомиться князя Святополк-Мирского: «Кто эта очаровательная дама, которая открыла мне входную дверь?» — ответить так: «Ах, не обращайте внимания — это моя квартирная хозяйка…»”

И все. Как отрезало. Я знала раньше, что "у Цветаевой был непростой характер", но этот эпизод поставил все на свои места. Цветаева была просто гениальной хамкой.

Будь ты хоть трижды гениален, веди себя с людьми по-человечески, пожалуйста: будь вежлив, не втаптывай ближнего в грязь, не делай вид, что его не существует.

К сожалению, мне часто приходится видеть обратное. Я не хочу и не буду больше восхищаться такими людьми и тратить душевные силы, чтобы любить их. В мире слишком много других, гораздо более достойных, пусть и намного менее заметных. Мое сердце будет с ними.