К злободневному. Уже больше двух месяцев Мали живет под са | Zangaro Today
К злободневному. Уже больше двух месяцев Мали живет под санкциями, наложенными на нее ЭКОВАС 9 января. Страна не подготовила ни продовольственных запасов, ни финансовых резервов на случай вероятной торгово-экономической блокады. Уже в начале февраля в рейтинге Moody Мали опустилась ниже Ирака, ухудшилась ситуация с продовольственной безопасностью, прогнозируется коллапс хлопковой индустрии (лишь 2% «белого золота», от которого прямо или косвенно зависит четверть населения, перерабатывается в стране — остальное закупается правительством у кооперативов через государственную структуру CMDT и экспортируется).
Еще накануне введения санкций продовольственная инфляция (страна импортирует 70% продовольствия) достигла 8,7% в годовом выражении, а сразу же после эмбарго существенно поднялись цены на сахар и цемент, поскольку цементный клинкер доставляется из Сенегала (вторая после нефтепродуктов статья экспорта в Мали, составляющая 3,9% общего сенегальского экспорта в страну), остановилось немало строек. Властям нужно срочно изыскивать средства на выплату $120 млн на зарплаты госслужащим. Бывший советник свергнутого в 2020 г. Ибрагима Бубакара Кейта экономист Модибо Мао Макалу в конце февраля сказал, что правительство «продержится» не более 2-3 мес., другой экономист Бубакар Салиф Траоре дает стране не более 6 мес.
Нельзя сказать, что власти ничего не предприняли для купирования эффекта санкций. Некоторые из этих мер — откровенно сомнительной законности. Так, частные банки и филиалы иностр. банков, которые продолжают снабжаться BCEAO (их поддержка даже усилилась во избежание финансового краха), оказались под давлением властей, потребовавших запрета на заморозку гос. активов, предприятий и учреждений (один из ключевых элементов санкций ЭКОВАС). В том числе самый крупный и старый — BDM с 20% долей государства, и не уступающий ему BMCE (32%). Также власти пошли на выпуск «бумажных» облигационных займов на внутреннем рынке. Другие меры оказались чисто паллиативными — на период «коллективной жертвы» были созданы «контрольные бригады» со «священной миссией поддержания экономического и торгового порядка» — контроль за ценами на рис, овощи, масло, сахар.
Тем не менее сохранилось сообщение Бамако с Нуакшотом, Парижем, Касабланкой, Стамбулом, Тунисом, Аддис-Абебой и Конакри. Довольно быстро появились и обходные пути — помимо традиционно «дырявых» границ и пограничных рынков, с самого начала заработали (неидеальные) схемы транзита грузов через Гвинею и Мавританию, пошли потоки через Алжир (туарегский север, судя по всему, санкций так и не заметил), а на границах строгость мер ЭКОВАС нивелируется саботажем. Изначальный коллапс и заторы фур «рассосались», в сенегальских портах вновь появились грузовики с малийскими номерами, скорее всего, не без попустительства сенегальских властей — с наложением эмбарго экспорт между декабрем и январем сократился на 28,1%, включая нефтепродукты — на 20,6%, цемент — на 44,4%. Страдает и Кот-д'Ивуар (на Мали приходилось 19% трафика Air Côte d'Ivoire), поэтому стороны ведут переговоры о снятии санкций.
Важнее другое. Санкции вводились не столько для того, чтобы разрушить экономику, сколько затем, чтобы подтолкнуть малийцев к бунту против военных властей. Но реакция оказалась обратной. Региональные лидеры увидели эффект rally 'round the flag — невиданную националистическую мобилизацию и взлетевшие рейтинги одобрения властей. Принятие 21 февраля пересмотренной «хартии», умолчавшей о сроках передачи власти гражданским властям, этот консенсус лишь закрепил. На фоне резкого ухудшения ситуации с безопасностью в «зоне трех границ» и инцидентов с мавританскими гражданами наблюдается усиление националистической риторики — например, в адрес туарегского севера, чьи группировки и движения рутинно обвиняются в поддержке Францией и в угрозе суверенитету и целостности Мали, и которые, в свою очередь, вооружаются в ответ на сигналы из Бамако — формируется опасный узел напряжения, рискующий обернуться серьезным конфликтом.
