#Вьетнам Привет! Я так давно не писал, что, кажется, уже разу | Русская эмиграция

#Вьетнам

Привет! Я так давно не писал, что, кажется, уже разучился. Всего прошло полгода, но это был важный отрезок времени, который заставил смотреть на некоторые вещи по-другому. Поэтому первый пост после молчания хочу посвятить чувствам. Ведь эмиграция - это, в первую очередь, личные конфликты и переживания; то, что внутри. Кожа может меняться, а существо - нет.

Ебакгда пруча

Как когда-то я распробовал вино и оливки, так и сейчас я открыл для себя невероятный мир Ебакгды. Первый раз это показалось мне отвратительным, мерзким творением, придуманным больным разумом умирающего ублюдка, но на пятом укусе мое сознание щелкнуло и взорвалось с силой ядерной бомбы, от которого потемнело в глазах и по телу разлилась приятная теплота, как будто вся эта лава проникла в каждую конечность моего тела до самых ногтей.

Я лежал в темноте, тупо уставившись в потолок, пытаясь поймать и удержать хоть какую-то мысль, но они выскальзывали из моих эфемерных рук и разбегались по комнате, как ночные тараканы, испуганные резким светом. Ебакгда сидела рядом кровати и курила тонкую чёрную сигарету, дым от которой лениво плыл к потолку и смешивался с моими убегающими мыслями, отчего они ещё больше путались и сталкивались друг с другом в хаотичной гонке.

Она наклонилась и аккуратно дотронулась до моей руки, слегка сжав ее своими морщинистыми пальцами. Ее глаза мягко светились, освещая Комнату как детский ночник в виде космического корабля, а замутнённый, слегка туповатый взгляд, казалось, прожигал мне затылок. Она пристально всматривалась, будто пытаясь понять, что кроется за этой натянутой улыбкой и широко открытыми темными глазами.

Пульс участился. Сердце, казалось, вот-вот выпрыгнет и полетит в открытую форточку, откуда, в принципе, если сильно разбежаться, можно было достать до океана. Ее пальцы ощущались стальными прутьями, которые плавили мою кожу, отчего Комната стала наполняться запахом горелых волос и мяса. Мои губы задрожали от боли, но усилием воли я продолжал улыбаться, сжав зубы настолько сильно, что, казалось, я слышал, как они начинают трескаться.

Ебакгда наклонилась ещё ниже, не сводя с меня свой пронизывающий дебильный взгляд. Пепел с ее сигареты упал на синюю простыню и стал тонуть в матраце, оставляя за собой угольно-чёрный след. Она почти прижалась своим птичьим носом к моему, но остановилась на расстоянии реснички, и быстро-быстро заморгала, резко закатив глаза, отчего приглушённый свет, который лился из ее глаз, превратился в яркий красный луч. В следующую секунду рот ее распахнулся с резким, высоким звуком, похожим на вой сирены, и оттуда роем вылетела стая маленьких мошек, которые разбивались о мои губы в маленькие колючие лепешки.

Это был знак. Так начиналась прелюдия, где шла битва за жизнь, в которой не было проигравших. В ней были только потерянные, испуганные души, запертые в мерзкой оболочке, вымазанные в своих страхах и обидах. Зажмурившись, я из последних сил приподнялся на локтях и мертвой хваткой вцепился зубами в ее холодную шею. Ебакгда издала сдавленный хрип. Она выпустила из руки сигарету и ударила меня в грудь с такой мощью, что казалось, раздробила мои ребра в порошок.

От удара я резко выдохнул и рванул, отдирая кусок гнилого мяса от ее шеи. Вкус молока. Кислых яблок. Грецких орехов. Ванили. Палочки корицы. Плесневелого хлеба. Сырых яиц. Горького детства. Паленых волос.

Моя голова треснулась о жесткую подушку. Из уголков рта текло что-то ярко-зеленое, похожее на пережеванную траву. Ее бездыханное тело лежало на моей сломанной груди, медленно покрываясь красными нитями, которые окутывали ее как огромный кокон. Я продолжал улыбаться с куском мяса во рту, глупо смотря в потолок, чувствуя, как мое сознание постепенно покидает меня, а все тело заполняет горячая и спокойная лава.

Закрывая глаза, я втайне надеялся, что больше их не открою. Но Завтра все должно повториться. Снова. День за днём. Я слишком устал.

На следующей день я взял собаку под мышку и уехал навсегда, сжигая деревянный мост через огромную реку этого вьетнамского городка. Так светлее.