Канцелярит и травма «Главклуб» написал в соцсетях, что отмен | Язык и пиздец
Канцелярит и травма
«Главклуб» написал в соцсетях, что отменит концерты трех оппозиционных групп из-за давления властей. Интересна даже не сама новость (2022, все все понимают), а то, каким образом ребята об этом рассказали.
«Решение принято нами под давлением государственных органов».
«После продолжавшихся несколько недель звонков нам из разных инстанций».
«После нашего очередного отказа нами были получены уведомления о проведении двух внеплановых проверок».
Текст выглядит так, будто его читает чиновник на совещании, а не пишет эсэмэмщик московского клуба.
И у этого есть причина.
Говорить о травме — сложно.
И речь, и текст нужны, чтобы взаимодействовать с миром. Текст не только передает информацию, но и отражает чувства говорящего. Когда человеку больно, обидно или стыдно, у него много чувств — и в этот момент в текст вмешиваются психзащиты.
Любое из предложений «Главклуба» можно переписать, не потеряв смысл.
Не «После очередного отказа нами были получены уведомления о проведении внеплановых проверок», а «Мы 5 раз отказали, но власти начали угрожать, что будут кошмарить нас проверками, пока не закроют клуб».
Не «В составе фестиваля будет произведена замена», а «Мы сдались и отменили концерты этих групп».
Хотя текст стал бы живее и лучше, автор решил написать все канцеляритом. Потому что тема настолько болезненная, что хочется сообщить факт, но вынести из повествования героя, с которым происходят события.
Травма в речи часто отражается именно так. Человек лишает и себя, и обидчика субъектности. Происходят какие-то события: получаются уведомления о проверках, производится отмена концертов. Но страшно назвать, с кем это происходит и кто в этом виноват. Не хочется тыкать в рану правдой.
В жизни для умолчания часто используют эвфемизмы. Например, когда женщина тяжело разошлась с мужем, муж превращается в «этого человека». «Я не могла поверить, что этот человек на такое способен». А, если развод нормальный, у бывшего мужа остается имя. «Мы с Валерой хорошо разошлись».
В общем, текст «Главклуба» такой плохой не потому, что они не умеют нормально писать. А потому, что тема их сильно расстраивает и они, описывая происходящее, немного каменеют.
В этом тексте, кстати, есть один хороший момент.
В конце они пишут: «Извините, мы пытались».
И тут уже нет ни канцелярита, ни неопределенно-личных предложений.
Потому что тут травма отступает и автору не стыдно.
Они пытались. У них не вышло. Это бывает.
