Все когда-нибудь заканчивается… И вот я расстаюсь с любимой Гр | Ворсобин

Все когда-нибудь заканчивается… И вот я расстаюсь с любимой Грузией. Видимо, навсегда.
Симпатичная девушка на пограничном посту Садахло, куда я примчался на машине, как-то особо мило улыбнулась, просканировала паспорт. И вздрогнула. Попросила подождать.
- Что?! – удивился я, и чуть не ляпнул – «Давайте быстрее, там очередная революция у вас намечается. Некогда. Спешу!»
Обычно, грузинская граница – мгновенна. Бац, бац, улыбка, добро пожаловать, и ты летишь в свою маленькую, уютную семейную гостиничку в Тбилиси на улице Леселидзе, в который я останавливаюсь двадцать последних лет и чьи добрые хозяева – мне как родственники.
Границ в Грузии я никогда не замечал…
Помню, в 2008 году в разгар российско-грузинской войны, в тбилисском аэропорту я сообщил, что журналист «КП». Из кабинок полетели едкие замечания и обвинения. Погранцы были по-грузински (то есть словесно) яростны, я упрямо огрызался, но за финал я всегда был спокоен - штамп все равно громыхнет. Это же Грузия! Тогда я был уверен - тут свобода…
Грузия росла на моих глазах, как соседский ребенок во дворе.
Помню, обшарпанный, деревенский Батуми еще при Шеварнадзе, окутанный печным дымом. И одно из последних интервью с «хитрым лисом» в его резиденции.
Помню, как ругался с юным Саакашвили в начале его карьеры, а потом, когда Мишико «забронзовел» - нагло пришел к нему с подарком (к его юбилею) - бутылкой водки от «КП».
И президент, мне рассказывали, хохотал. Оценил жест. И принял у себя в кабинете и «вражескую прессу» и подарок. (правда, мы там же снова поспорили и вышло жесткое интервью)
Помню инженера грузинских реформ – ироничного флегматика Каху Бендукидзе, и хитроумную, танцующую – то с Брюсселем, то с Москвой Нино Бурджанадзе, а еще добрую тысячу депутатов, политиков, экономистов и просто – хороших людей.
Власти, конечно, всегда ненавидели «КП». Особенно во время Саакашвили. В ней выходили репортажи об избиениях, кровавых демонстрациях, похищениях людей, ручных судах, и вообще обо всем, что мучило страну т. д. Меня самого покалачивали и даже грабили полицейские.
Но никогда я не чувствовал угрозы – что меня однажды не пустят в страну. Я всегда знал – штамп на границе щелкнет. Почему? Черт знает. А как иначе? Грузия же! Или может потому что во время всех революций и потрясений, я всегда отчаянно сопротивлялся радостному крику с российских телеэкранов - «смотрите, вот еще доказательство - грузины ненавидят русских». «Это неправда, - двадцать лет доказывал я, - Можно не одобрять действий государства, но грузины и русские не потеряли дружбу. И никогда не потеряют». Я всегда настаивал – грузинский народ добрый, в христианской душе своей – родственный русскому….
Я удивленно смотрел на прекрасную грузинку, но она прятала глаза. Прошло пол часа. Ко мне подошел офицер – пожилой дядька с моим паспортом и какой-то бумагой.
- Наконец-то! – взвопил я, вечно опаздывая на свой Проспект Руставели. – Ребят, что-то вы сегодня долго….
- Владимир, - сочувственно вздохнул офицер, - Вам отказано во въезде в Грузию. Извините.
Мне показалось, что офицер слово «извините» произнес так, словно ему действительно не по себе.
- У нас теперь часто вот так заворачивают – вздохнул он.
- Но зачем?! – спросил я.
Не его, конечно.
Что этот добрый грузин мне ответит…
Я подумал – насколько неуверенна в себе нынешняя власть в Тбилиси, чтоб обороняться от реальности вот такими листочками. Сколько такой гадости уже роздано моим коллегам из разных лагерей и изданий, от либералов до ватников. Есть в этом что-то несистемное, истерическое – запретить, не пускать, аннулировать… Плохой признак. Так бывает, когда власти теряют над ситуацией контроль, и выбирают самый простой, ошибочный путь.
Пожимаю плечами, иду назад, в Армению.
Пограничники там удивились. Поняли ситуацию. Сказали сочувственным хором: «добро пожаловать в Армению, дорогой»
- Давно у вас не был – смеюсь. Точнее – пытаюсь смеяться…