9 мая 2022 года. 77-я годовщина Великой Победы. Вспомним, др | Хозяин бани🥋 (баня|сауна)
9 мая 2022 года. 77-я годовщина Великой Победы. Вспомним, друзья, годы Великой Отечественной Войны, вспомним 872 дня блокады Ленинграда.
Воспоминания жительницы блокадного города Эммы Казаковой.
На Охте было несколько бань. Ближайшая от нашего дома, на Среднеохтинском проспекте, была старой, но очень удобной: четыре отделения, холл с кассой и пивным ларьком, где и лимонад продавали (очень вкусный). И почти всегда по субботам туда стояла очередь. Ванн в квартирах тогда почти не было, и баня была еженедельным ритуалом.
В первые дни войны бомба попала в водопроводные трубы около бани. Там образовалась огромная воронка, на дне которой из трубы текла тоненькая струйка воды. Вода в домах перестала идти, и к воронке стояла огромная очередь за водой. Спускаться на дно было очень трудно, особенно когда начались холода. Чинить водопровод и не пытались. Бомбили каждый день, и очень сильно. Да и очереди расстреливали из самолетов. Баня закрылась, и мы мылись дома. Это было не мытье, а горе одно. По ведру на человека, больше не натаскать. Пока не выпал снег, воду носили из Невы. А это не очень-то близко тащить голодным людям. Мама на работе, бабушка и мы, две девочки, таскали воду в кувшинах, чайниках, банках. Каждый нес по силам. Зимой воду возили на санках из Невы. Там было несколько очень глубоких прорубей, так как лед был толстый. К каждой проруби стояла очередь. А воду доставали поварешками с очень длинной приваренной ручкой. Иначе до воды было не достать. Небольшая лунка все время замерзала. Каждое утро ее проламывали ломом. Конечно, наполнить ведро или большой кувшин этой поварешкой требовало времени. Чтобы достать до воды, мне приходилось ложиться на лед и тянуть длинную поварешку, перебирая руками и стараясь не пролить. Затем вылить водичку в кувшин и опять опускать в ледяной туннель. Поварешку мы привязывали к себе, чтобы она не утонула. Набрав воды, мы с сестрой везли ее на санках к дому. А еще и в руках по чайнику с водой. Самым страшным было упасть и пролить воду. Досталось мне однажды, когда я уронила свой чайник и пролила воду, от сестры, которая была основной тягловой силой. Ей было тринадцать, а мне только восемь лет.
Для мытья бабушка топила снег. В комнате было холодно. Буржуйка стояла почти в центре комнаты. Труба выставлялась в печной дымоход. На ней что-то сушилось. Печурку мы топили щепками, картонками или старыми деревяшками. В тазу вначале мыли меня, а потом в этой же воде мылась мама. Немного ополаскивались и ложились под два-три одеяла. Но все-таки мылись регулярно. Многие переставали следить за собой, спали не раздеваясь, опускались, и это приводило к апатии и болезням. Зубы мы чистили углем. Особенно белыми они становились от березовых углей. Такие угольки очень ценились, так как дров почти ни у кого не было, а березовых особенно. К концу февраля 1942 года жизнь стала очень тяжелой. Голод и холод уносили последние силы. Но день становился длиннее, проглядывало солнышко, и наконец пришла весна. Помнится, что она была ранней и бурной, потому что уже в марте начали говорить об уборке трупов с улиц и из квартир, боялись эпидемий.
