Две реальности сливаются в одну. Там я сижу в спонтанном бизне | Вы все живёте неправильно
Две реальности сливаются в одну. Там я сижу в спонтанном бизнесе LA - Москва, который ты взял мне за 10 часов до вылета, когда я еще была Сан Фран. Это как вылет из Москвы, когда ты допустим сидишь и завтракаешь в «Мечтателях» на Фонтанке в Питере. Но я тогда успела. Мой сосед весь полет удивляется, как можно плакать десять часов подряд. Гора салфеток и полная невозможность заснуть не смотря на такое удобное кресло, раскладывающееся в кровать. В этой реальности я никуда не спешила, потому что до Звартноца от дома всего 20 минут, мы поужинали, и я просто села в такси. И бизнес, конечно, тут стоит не такой космос. Сто лет себя не баловала сама, а тут захотелось.
В этой реальности я просыпаюсь на посадке, уши заложило, и я сквозь сон я продуваю их, как фридайвер, опускаясь все ниже и ниже в глубину. В той реальности я считаю минуты до посадки. Мое сердце давно так не стучало. И я выбегаю из самолета одной из первых, чтобы быстрее успеть на паспортный. У меня нет багажа, только коврик и рюкзак. Самолетная кишка обдаёт ноябрьским холодом, и выходя из неё я ныряю в поток людей - никогда не спящий Шарик принимает каждый час десятки рейсов Аэрофлота - и лавируя в пестро-чемоданной толпе, текущей по коридору, я привычно стараюсь угадать - откуда этот рейс. Гоа? Дубаи? Париж? Хельсинки?
В этой реальности меня так же обдаёт холодом, но теперь коридор пуст. Наш единственный рейс Ереван - Москва выпускает в просторную белизну аэропорта тонкую чернильную струйку пассажиров. Ни людей, ни очередей. У меня так же нет багажа, и «в Москве опять никто не встречает».
Там вокруг багажных лент стоят плотные ряды ожидающих, кто-то везёт тележки и чемоданы к выходу на таможню. Я радостно миную этот этап, но на таможне меня тормозят и заставляют выпотрошить мой белый рюкзак SHU, так плотно забитый вещами, что я недовольно ворчу. - И как потом все это обратно засовывать?
Мои красные заплаканные глаза и нервный вид? Так хорошо пристрелен взгляд у работницы Шереметьево, но в этот раз - мимо, дело совсем в другом. И меня отпускают.
Толпе приезжающих - толпа встречающих, и я помню эту зеленую стену у эскалатора, именно этот выход, только теперь все пустое, как будто Титаник из моих воспоминаний, но уже без людей, и весь заполненный водой. И там, в моих воспоминаниях ты встречаешь меня во всем чёрном и в маске, и я смотрю вниз, как мои кроссовки наступают с блестящего керамогранита на дорожку эскалатора, которая вырастает в ступени, ведущие вверх.
Там я уже не плачу, потому что нечем. Зато здесь.. Каким же другим был мир, и это все вокруг, и зачем же они все это сделали. В той реальности я еще не знаю, какой нам уготован путь. И в этой реальности тоже не знаю. Просто ты - это последнее, что я любила в Москве. Поэтому так ярко запечаталось все это воспоминания, и я, если честно, не хочу забывать.
